Установленный срок - Энтони Троллоп
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Джек, присутствовавший при этом, сделал серьезное лицо и напустил на себя ту решимость, которой я уже начал бояться. Миссис Невербенд поджала губы и ничего не сказала, но я знал, что у нее на уме. Мне удалось перевести разговор в другое русло, но я понимал, что сделал это очень неуклюже.
– Джек, – сказал я сыну, – вчера я получил открытку из Новой Зеландии.
Суда только что начали курсировать между двумя островами шесть дней в неделю, и поскольку их обычная скорость по контракту составляла двадцать пять миль в час, это было просто легкое дневное путешествие.
– Что сказано в почтовой открытке?
– До горы Эрншоу еще много времени. Все говорят, что осень – самое лучшее время. Снег уже исчезает в больших количествах.
Но умную птицу на мякине не поймаешь. Джек был полон решимости не ехать в Восточные Альпы в этом году, и вообще, как я выяснил, не ехать до тех пор, пока не будет решен вопрос об Установленном сроке. Я сказал ему, что он дурак. Хотя он был бы неправ, если бы помогал сдавать своего тестя на хранение ради того, чтобы самому заполучить стада, как поступил бы Граундл, тем не менее вряд ли его связывали какие-либо чувства чести или совести, чтобы держать старого Красвеллера в Литтл-Крайстчерче в прямом противоречии с законами. Но всего этого я не мог ему объяснить и был вынужден просто принять как факт, что в этом году он не присоединится к альпийской группе на гору Эрншоу. Размышляя обо всем этом, я больше боялся присутствия Джека в Гладстонополисе, чем молодых англичан.
Однако было ясно, что ничего нельзя сделать, пока англичане не уедут, и, поскольку в моем распоряжении был день, я решил прогуляться до колледжа и поразмышлять там о поведении, которому я должен был следовать в течение следующих двух месяцев. Колледж находился примерно в пяти милях от города, на противоположной от вас стороне, когда вы въезжаете в город из Литтл-Крайстчерча, и я уже некоторое время назад решил, что в погожие дни нашей чудесной зимы я сам буду сопровождать мистера Красвеллера по городу в открытом экипаже сквозь восхищенные толпы его сограждан. Тогда я не думал, что он окажется рекреантом4 или что страх перед уходом помешает ему насладиться почестями, которые ему будут оказаны. Но насколько отличалось теперь его душевное состояние от того великолепного состояния, которого я ожидал в своих оптимистичных надеждах! Если бы это был я сам, как бы я гордился своей страной и ее мудростью, если бы меня вели как первого героя, чтобы предвосхитить уготованную мне эвтаназию! Как бы то ни было, я нанял бричку и, спрятавшись в углу, был доставлен в колледж никем не замеченный.
Это место называлось Некрополь. Это название всегда было мне неприятно, так как я никогда не хотел связывать с ним ощущение смерти. Для этого места были предложены различные названия. Молодой Граундл предложил Зал кремации (Cremation Hall), потому что таков был конечный результат, к которому были обречены останки горожан. Но в этом было что-то недостойное – как будто мы говорили о танцевальном салоне или мюзик-холле, и я не хотел ничего подобного. Моя идея состояла в том, чтобы дать уму некоторое представление о дороге к грядущим благам, и я предложил назвать это место "Адитус". Но люди сказали, что это не имеет смысла, и заявили, что британульцам никогда не должно быть стыдно признавать правду. По их словам, Некрополь звучал неплохо, и они утверждали, что, хотя никаких реальных останков тела там не останется, таблички все равно будут. Поэтому Некрополем он и был назван. Я надеялся, что у его ворот вырастет улыбающаяся деревушка, населенная теми, кто будет заботиться о нуждах хранящихся в нем, но я забыл, что сданные туда должны быть на первом месте. Деревушка еще не успела отстроиться, и вокруг красивых ворот в настоящее время не было ничего, кроме пустыря. Хотя земли в Британуле было предостаточно, никто не позаботился выбрать участок так близко к тем ужасным печам, с помощью которых смертная глина должна была подниматься в воздух. От ворот к храму, стоявшему посреди территории, тому храму, в котором должна была разыгрываться последняя сцена жизни, вела широкая гравийная дорожка, которая должна была превратиться в красивую аллею. В настоящее время она была засажена перемежающимися эвкалиптами и илексами – камедными деревьями для нынешнего поколения и зелеными дубами для будущих, но даже камедные деревья пока мало что сделали для придания этому месту благоустроенного вида. Некоторые требовали, чтобы там были посажены кедры и тисы, и я приложил немало усилий, чтобы объяснить им, что наша цель – сделать это место веселым, а не печальным. Вокруг храма, в задней его части, располагались помещения, в которых должны были жить заключенные в течение года испытательного срока. Некоторые из них были очень красивы и сделаны так, без сомнения, с целью привлечь первых поселившихся. Готовя мудрость для младенцев, необходимо завернуть ее предписания в засахаренные конфеты. Но, несмотря на свою красоту, в настоящее время они были совсем неприятными обиталищами. Ни одна из комнат еще не была заселена. Глядя на них, зная Красвеллера так же хорошо, как и я, я почти перестал удивляться его робости. Требовался герой, но Красвеллер героем не был. Затем, дальше, но все еще по кругу вокруг храма, располагались жилища поменьше, менее роскошные, но все же удобные, и все они через несколько коротких лет были бы заселены, если бы Установленный срок можно было провести в соответствии с моим проектом. И были заложены фундаменты для других, еще меньших по размеру, – для целого городка стариков и старух, поскольку в течение следующих тридцати лет они могли поспешить найти свое последнее пристанище в колледже. Я уже выбрал один, ни в коем случае не самый лучший и не самый большой, для себя и своей жены, в котором мы могли бы подготовиться к торжественному отходу. Но что касается миссис Невербенд, то ничто не заставило бы ее ступить на территорию колледжа.
– Прежде чем пройдут эти следующие десять лет, – говорила она, – здравый смысл вмешается и позволит людям прожить свою жизнь должным образом.
С моей стороны
