Неподкупные - Владимир Колычев

– А затем, что Рычагов – законный вор, – сказал Измайлов. – И ты, Геннадий Аркадьевич, должен знать, что бывает с убийцей законного вора.

– Ну да, спуску ему точно не дадут… Есть доказательства, что Шуринов заказал Рычагова?

– Пока только предположения. Киллер признался в убийстве, но сдать Шуринова боится…

– Значит, Шуринов может дотянуться до него в тюрьме.

– Я тоже об этом подумал, – кивнул Измайлов. – Потому надо усилить охрану.

– Давай, Евгений Павлович, дело нужное. А насчет Шуринова… – Стахов потянул паузу. – Может, лучше не впутывать его в это дело?

– Почему?

– Женя, мы же знаем с тобой криминальный расклад в городе. – Подполковник нервно постучал пальцами по столу. – Банда Рычага, банда Зямы, банда Пархома. Там в ходу воровская романтика, значит, найдутся желающие свести счеты с Шуриновым. Одни начнут, другие подхватят, а у этих ребят оружие в ходу. Огнестрельное оружие. Такое может начаться!

Казалось, Стахов тоже стукнет кулаком по столу и скажет, что Чикаго ему здесь не надо. Но нет, не стукнул и про город мафиозной славы ничего не сказал.

– Стрельба начнется, трупы, – кивнул Измайлов.

– А кому это нужно?

– Никому.

– А Шуринова мы прижмем. Я с Мироедовым на эту тему поговорю, он тебя, Евгений Павлович, вызовет, вместе все обсудим…

– Да, надо бы порешать.

– Значит, договорились, если убийцы не сдают Шуринова, то и колоть их не надо. В чем сознались, в том и сознались…

– А с Городовым что делать? – спросил Измайлов.

– А что с ним делать? – усмехнулся Стахов. – Разжаловать до рядового и отправить в патрульно-постовую службу… Шучу, конечно. За небрежное хранение оружия – строгий выговор с занесением. И ждать результатов расследования. Вдруг преступник откажется от своих показаний. Если откажется, то выходит, Городовой Рычагова убил.

– Не выходит, – вмешался Ревякин. – Есть свидетельство, что преступники похитили у Городового оружие.

– Ну, если есть, тогда все в порядке… Кстати, я не понял, почему Рычагов открыл дверь своим убийцам?

– Шарков говорит, что они собирались стрелять через дверь, но Рычагов открыл им. Почему, не ясно. Может, он кого-то ждал?

– В четвертом часу утра?

– Не знаю…

– Ладно, вы, товарищи оперативники, свободны, а мы тут без вас поговорим.

Ревякин посмотрел на Измайлова, и тот кивнул, подтверждая решение Стахова.

– Ну вот, начались подводные течения, – закрыв за собой дверь, сказал Илья. – И куда они вынесут, неизвестно. Но ты должен знать, лейтенант, что в беде тебя никто не бросит. Даже если мы вдруг все тут Шуринову продадимся, все равно за тебя горой стоять будем…

– А что, есть перспектива?

– Не думаю, но все может быть. Со мной, надеюсь, этого не случится. И с тобой, думаю, тоже… Не переживай, в обиду мы тебя не дадим. И ты нас в обиду не давай. Это тебе на будущее…

– Мог бы и не говорить.

Ревякин отворил дверь в свой кабинет, пропустил Богдана вперед, закрылся. И только тогда тихо сказал:

– Насчет Федорука мы ничего не знаем. Только предполагаем. Потому мой тебе совет: ничего ему не предъявляй. Если обидишь его понапрасну, я тебе этого не прощу. И никто не простит… Вот если у нас доказательства появятся, что Федорук работает на Шурина, тогда другое дело.

– Но доказательств у нас пока нет.

– Может, нам сам Шурин его сдаст?

– Ну, если нам сдадут самого Шурина…

Можно было надавить на Шаркова. Но Ревякин не захотел нарушать установку подполковника Стахова. Установку, с которой Богдан соглашался скрепя сердце… Шурин втянул его в свою грязную игру, использовал, как какую-то прокладку. И неужели после этого он должен остаться безнаказанным?

Глава 17

Если по справедливости, то темное прошлое не должно лежать пятном на настоящем. Увы, но в жизни все не так просто. Темное прошлое – это судимость, и Федор хорошо помнил, как приняли его в городском спорткомитете после того, как он вышел из мест не столь отдаленных. Хотел устроиться на работу тренером, а ему шиш с маслом. Извините, Федор Васильевич, но вакансий нет. Можно в школу физруком. Но и тут отговорка: «Как вы можете воспитывать детей, если у вас судимость?» С этого и надо было начинать, а то – вакансий нет…

Если бы только это омрачило его появление в родном городе… Жена развелась с ним сразу же после приговора суда, но все-таки он вернулся к ней. И узнал, что Лена живет с другим мужчиной, а его и знать не хочет. Он пытался говорить с ней, но бесполезно. Преступник он, и ей с ним не по пути…

А что такого темного он, спрашивается, совершил? Ребят карате обучал? Что ж здесь преступного? Просто какой-то дряхлый кремлевский старец позавидовал молодым энергичным людям, которые умеют постоять и за себя, и за страну. Потому и появилась идиотская статья в Уголовном кодексе…

Но темное прошлое не должно бросить тень на светлое будущее. К этому Федор и стремился, потому и открыл секцию карате без одобрения городских чиновников. Учеников своих бывших к себе в помощники взял, новых талантливых ребят к делу приобщил. Теперь у него своя крепкая команда. Если вдруг надо решить силовую проблему, он легко соберет полсотни хороших бойцов. А проблем хватает – надо с Пашей Мохнатым вопрос решать и с Лешей Кипятком. Федор пытался договориться с этими отморозками, но пока никаких результатов нет. А ведь была драка: толпа на толпу. И Мохнатому тогда здорово досталось, и Кипятку, но эти недоумки так и не согласились влиться в более сильную команду. Так и продолжают бесчинствовать в своих микрорайонах – мелких ларечников обдирают, травкой приторговывают, людей грабят. Хорошо хоть отношения с Федором обострять не решаются, потому позволяют торговать на своей территории водкой. С Пархомом у него тоже на этот счет договоренность, поэтому есть в Юбилейном районе водочные точки – бабулькины рынки, ларьки; еще через таксистов товар хорошо уходит. А если и городской рынок под себя взять, и рестораны в центре, то дела еще лучше пойдут.

Ничего, все будет о’кей. С Рычагом проблема уже решилась. И Мохнатый с Кипятком скоро исчезнут как вымирающий вид. Да и Пархома в отдаленном будущем можно будет задвинуть. Юбилейный район победней Советского, но и там хватает наваристых точек. А скоро еще больше будет. Бизнес растет, развивается, коммерсанты богатеют. А в любом водоеме на жирного карася всегда найдется зубастая щука…

Светлое будущее уже наступило. Его бригада снимает дань с торговцев на барахолке, есть еще масса других точек, откуда к нему поступают деньги. На днях частный автосервис на Башкирской улице открылся, Федор уже наехал на хозяина, решил с ним вопрос о защите бизнеса. Как говорится, плох тот Карлсон, у которого нет своей крыши. И еще центр города на подходе…

Но все это крыши. А есть еще и бизнес – целый подпольный завод, который гонит фальшивую водку. Сначала Федор взял его под свою крышу, а чуть погодя вывел хозяина из дела. Теперь вся прибыль от этого чертовски выгодного дела поступает в бригадный общак. А деньги отмываются через подконтрольные кооперативы. Потому и ездит Федор не на каком-то корыте, а на новенькой «девятке» цвета «мокрый асфальт». Можно было бы иномарку взять, но лучше не привлекать к себе внимания. ОБХСС, увы, не дремлет. Хотя и там есть свои люди.

Но к Диме Ковалькову Федор Шуринов приехал не для того, чтобы решить вопрос с отмывкой черного нала через его пошивочный цех. Он со своей бригадой контролировал барахолку, снимал с кооператоров слам, но и это сейчас интересовало Федора постольку-поскольку. Ему нужно было решить гораздо более важный вопрос.

Дима работал в паре со своим помощником. Отличная техника и у того, и у другого. Но у Димы еще и характер. Он молод, честолюбив, напорист и, что главное, умеет пробивать защиту как на татами, так и в жизни. За это Федор уважал его. И ценил.

Миша Котов жестко блокировал «гяку-цуки» в голову, но прозевал «учи» локтем в челюсть. Парень поплыл, а Дима щадить его не стал. Круговой «маваши-гери» в шею сбил Мишу с ног. На этом поединок и закончился…

– Браво! – захлопал в ладоши Шуринов.

Все бойцы, что находились в зале, встретили его глубоким поклоном «сихан ни рэй», как будто у Федора не второй дан, а пятый-десятый. Но ведь их старший сэнсэй был для них иконой, легендой, эталоном успеха, поэтому удивляться здесь нечего. Что ж, хорошо, когда у человека есть идеал для подражания.

И Дима поклонился ему как просто старшему. «Сэнпай ни рэй». Хотя мог бы изобразить хотя бы «сэнсэй ни рэй».

– Хотите посмотреть, как ребята работают? – вежливо спросил Коваль.

– Да, посмотрю. Ты пока переоденься, разговор есть.

– В тренерскую можно.

– Нет, лучше в машине…

Дима ушел в тренерскую, минут через пять вернулся. Новые джинсы, модный батник. Молодой парень, модный, успешный. Сильный и дерзкий. Именно на таких людей и делал ставку Федор.

– Что за конспирация? – спросил Дима, усаживаясь в машину.