Лучшее во мне - Николас Спаркс

Доусон чувствовал тепло руки Аманды.

— Хорошо, — в конце концов согласился он. — Обещаю, что с этим будет покончено. Аманда внимательно посмотрела на него, желая убедиться в его искренности. Впервые за все время с начала их встречи Доусон выглядел утомленным. Всем своим видом он выражал поражение. Как бы сложилась его жизнь, думала Аманда, если бы в то лето она не уехала из города. Пли хотя бы навестила его в заключении. Ей хотелось верить, что все это благотворно отразилось бы на его судьбе и что Доусон мог бы жить сейчас, не чувствуя давления прошлого. Пусть бы он не был счастлив, но по крайней мере мог бы обрести покой, чего ему никогда не удавалось. Но в этом он не одинок. Разве не покоя все ищут?

— Хочу сделать еще одно признание, — объявил Доусон. — Относительно Боннеров. Аманда чуть на задохнулась.

— Что еще?

Доусон поскреб пальцем нос, оттягивая продолжение.

— Сегодня утром я купил цветы на могилу доктора Боннера. Я делал это регулярно после того, как освободился. Когда мне бывало совсем тошно.

Аманда пристально смотрела на него, размышляя, все ли он сказал или собирается еще чем-то удивить. Но никаких откровений дальше не последовало.

— Ну, это совсем ерунда по сравнению с тем, о чем ты рассказывал до этого.

— Само собой. Просто я решил, что должен сказать тебе все.

— Зачем? Потому что тебе так нужно мое мнение?

— Наверное, — пожал плечами Доусон. Аманда с минуту молчала.

— Пожалуй, цветы это даже хорошо, — наконец вынесла она свой вердикт, — главное, не кидаться в крайности. Цветы на самом деле… уместны.

— Ты думаешь? — повернулся к ней Доусон.

— Да, — кивнула Аманда. — Для тебя возложение цветов на его могилу имеет особое значение, не являясь в то же время посягательством на чье-либо личное пространство.

Доусон молча кивнул. Аманда склонилась к нему еще ниже.

— Ты понимаешь, что я имею в виду? — спросила она.

— После всего мною сказанного я уже боюсь делать выводы.

— Мне кажется, у вас с Таком больше общего, чем ты полагаешь.

— Это хорошо или плохо? — обернулся к ней Доусон.

— Ну разве я все еще не с тобой?

Жара стала невыносимой даже в тени, и Аманда с Доусоном вернулись в дом, бесшумно закрыв за собой стеклянную дверь.

— Ну, теперь ты готова? — спросил Доусон, обводя взглядом кухню.

— Нет, — ответила Аманда. — Но, наверное, это нужно сделать. До сих пор не могу преодолеть неловкость. Даже не знаю, с чего начать.

Доусон прошелся по периметру кухни и остановился перед Амандой.

— Ну хорошо, давай попробуем иначе: что тебе вспоминается, когда ты думаешь о своей последней встрече с Таком?

— Встреча как встреча, ничего особенного. Он рассказывал о Кларе, а я готовила ему ужин, — пожала плечами Аманда. — Затем он уснул в кресле, и я накинула ему на плечи одеяло.

Доусон отвел Аманду в гостиную и кивнул, указывая на камин.

— Тогда, наверное, тебе нужно взять фотографию.

— Не могу, — покачала головой Аманда.

— По-твоему, будет лучше, если ее выбросят?

— Конечно же, нет. Но взять ее должен ты. Ты знал Така лучше, чем я.

— Вряд ли, — возразил Доусон. — Он никогда не рассказывал мне о Кларе. Всякий раз, глядя на эту фотографию, ты будешь вспоминать не только Така, но и Клару: для этого он тебе и рассказывал о ней.

Аманда продолжала колебаться, и Доусон, шагнув к камину, аккуратно снял снимок с полки.

— Он хотел, чтобы ты всегда представляла их вместе, и потому эта фотография так важна для тебя.

Аманда взяла фотографию и всмотрелась в изображение.

— Но если я возьму ее, что тогда останется тебе? Ведь здесь и взять-то больше нечего.

— Не волнуйся. Есть тут кое-что и для меня. — Он направился к двери. — Идем.

Аманда спустилась за ним по лестнице. По дороге к гаражу она поняла: если их с Таком встречи, из которых выросла дружба, происходили в доме, то место Доусона с Таком — гараж.

Доусон еще не нашел вещь, а Аманда уже знала, что он ищет. Доусон взял с верстака аккуратно сложенную, выцветшую бандану.

— Он хотел, чтобы я взял именно ее, — заявил он.

— Ты уверен? — Аманда бросила взгляд на квадрат красной материи. — Не так уж это и много.

— Уверен. Я в первый раз вижу здесь чистую бандану, значит, она предназначалась мне, — улыбнулся Доусон. — Всегда тот же самый цвет.

— Конечно, — согласилась Аманда. — Ведь это же Так, мистер Постоянство. Доусон спрятал бандану в задний карман.

— Это вовсе неплохо. Перемены не всегда к лучшему.

Аманда ничего не ответила, и его слова повисли в воздухе. Когда Доусон наклонился над «стрингреем», она вспомнила кое-что.

— Мы забыли спросить Тэннера, что делать с машиной, — сделала шаг к Доусону Аманда.

— Пожалуй, я смог бы довести ее до ума. Тогда Тэннер позвонит владельцу, и тот приедет и заберет ее.

— Правда?

— Насколько я вижу, все запчасти в наличии, — ответил Доусон. — Так, без сомнения, хотел, чтобы я закончил работу за него. И потом, ты все равно сегодня вечером ужинаешь с мамой, так что мне, по сути, делать нечего.

— Сколько времени это у тебя займет? — Аманда обвела взглядом ящики с запчастями.

— Не знаю. Несколько часов, наверное.

Аманда снова перевела взгляд на машину, прошлась вдоль нее, затем повернулась к Доусону.

— Хорошо, — сказала она. — Тебе нужна помощь? Доусон криво улыбнулся.

— А что, с тех пор как мы в последний раз виделись, ты научилась ремонтировать двигатели?

— Нет.

— Займусь этим после твоего ухода, — сказал Доусон. — Дело не бог весть какое.

— Развернувшись, он указал на дом. — Можем вернуться в дом, если хочешь. Здесь довольно жарко.

— Не хочу, чтобы ты работал допоздна, — сказала Аманда, и по старой привычке, отодвинув в сторону ржавую монтировку, забралась на верстак, то есть заняла свое законное еще с былых времен место. — У нас завтра важный день. К тому же я всегда любила смотреть, как ты работаешь.

Нечто похожее на обещание послышалось Доусону в ее словах, и словно бы годы вернулись назад, он оказался в том времени и в том месте, где был счастлив. Он тут же отвернулся, напомнив себе, что Аманда замужняя женщина. Меньше всего ему хотелось, чтобы у нее возникли сложности из-за попытки переписать прошлое. Он медленно, с силой выдохнул и потянулся к стоявшему на противоположном конце верстака ящику.

— Тебе станет скучно. Это не так быстро, — попытался он замаскировать под этими словами свои мысли.

— Не переживай из-за меня. Мне не привыкать.

— К чему? К скуке?

— Я еще тогда привыкла сидеть и часами ждать, когда ты наконец закончишь работу и можно будет куда-нибудь пойти развлечься.

— Тебе надо было сказать.

— Я говорила, когда становилось невмоготу, хотя знала, что если тебя слишком часто дергать, Так мне больше не разрешит сюда приходить, поэтому и помалкивала.

Лицо Аманды частично скрывала тень. Соблазнительным призывом звучал ее голос.

Слишком много воспоминаний нахлынуло оттого, что она рядом — сидит и разговаривает с ним, как раньше. Доусон вытащил из ящика карбюратор, осмотрел его. Было видно, что карбюратор перебирали, но сработан он был качественно, и Доусон, отложив его в сторону, пробежал глазами план работ.

Затем подошел к машине, открыл капот и заглянул внутрь. Услышав, как закашлялась Аманда, он поднял на нее глаза.

— Раз уж Така теперь здесь нет, — проговорила она, — нам можно разговаривать, даже если ты работаешь.

— Хорошо. — Доусон, выпрямившись, шагнул к верстаку. — О чем ты хочешь поговорить?

Аманда задумалась.

— Ну например, что тебе прежде всего вспоминается о нашем первом совместном лете?

Раздумывая, Доусон потянулся за гаечными ключами.

— Мне тогда все хотелось понять, почему, интересно, ты со мной гуляешь.

— Я серьезно.

— Я тоже. У меня не было ничего, а у тебя было все. Ты могла закрутить роман с любым. И хоть мы старались не бросаться в глаза, я уже тогда знал, что нас ждут сплошные проблемы.

Так что мне ничего не светило.

Аманда положила подбородок на колени, крепко прижав их к груди.

— Знаешь, что я часто вспоминаю? Как мы с тобой ездили на Атлантик-Бич. Помнишь морских звезд? Их вынесло на берег волной, а мы шли вдоль пляжа, сталкивая их обратно в воду. А потом мы ели один гамбургер с картошкой на двоих и наблюдали закат.

Проговорили, наверное, тогда часов двенадцать.

Аманда знала, что Доусон тоже помнил этот эпизод, и, прежде чем продолжить, улыбнулась.

— Мне нравилось с тобой потому, что ты оказался первым парнем, который не старался произвести на меня впечатление. Даже совершая обычные поступки, — бросая морских звезд в океан, деля один гамбургер на двоих и просто разговаривая, — я знала, что мне повезло. Ты никогда не старался выглядеть лучше, чем ты есть на самом деле, но главное, ты и меня принимал такой, какая я есть. А все остальное не имело значения — ни моя семья, ни твои родственники, вообще никто. Были только ты и я. — Аманда сделала паузу. — Не знаю, была ли я еще когда-нибудь так же счастлива, как в тот день. Впрочем, я всегда была с тобой счастлива. И хотела, чтобы это счастье не кончалось никогда.