Взводный (СИ) - Александр Айзенберг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С самого утра солнце жарило вовсю, а в небе ни облачка и ветра нет, и температура под 30 градусов, все потеют, а пыль, поднятая проходящей колонной, оседает на потной коже, так что уже очень скоро сидевшие открыто бойцы походили на свинок. Но нет худа без добра, та же вездесущая пыль быстро покрыла и их форму, тем самым сравняв её цветом с немецкой. Не люблю жару, пить охота и хотя у меня с собой фляжка с водой, вот только пить я не смешу. Просто сделал один небольшой глоток уже успевшей нагреться воды, правда перед этим прополоскал ей рот и только потом проглотил. Если сейчас напиться, то сразу начнёшь усилено потеть, плавали, знаем, так что лучше потерпеть. Если вы думаете, что сейчас я еду в своей Ласточке, то вы не угадали. Моя ласточка осталась в расположении, вместе с хозвзводом и другими тыловиками, а я в данный момент ехал на переднем сиденье командирского Ганомага. Это был укороченный вариант на 6 человек десанта, только в нём было две рации. Экипаж — водитель, два радиста и два бойца охраны, ну и я любимый, на переднем месте рядом с водителем. Хотя бронетранспортёр и открытый, но всё равно жарко, и пыль, хоть и не сильно, но залетает. Я бы конечно с большим удовольствием ехал в своём вездеходе, комфорта там больше. Но есть и существенный недостаток, один, но он перечёркивает всё остальное, это отсутствие связи. Сейчас, когда от наличия связи зависит весь успех твоих действий, любой комфорт отходит на задний план и не отсвечивает, скромно стоя в уголке, а во главу угла становится его королевское величество — Связь. Вот я и променял не задумываясь на время боевого выхода свою достаточно комфортабельную для этого времени ласточку, на простой бронетранспортёр с двумя рациями. Жаль, но пока до командирских машин со связью, как до Китая раком, по крайней мере в обычных войсках. Не знаю, может у гэбистов и есть что, но кто же нам это даст, простой пехтуре, тут и обычной рации будешь рад, а когда они есть в каждом подразделении, то это вообще счастье какое. Вот у меня они есть, правда в основном трофейные немецкие, но есть. Их правда попытались у меня отобрать, когда я к своим вышел и при штабе армии пристроился, но я встал грудью на их защиту, или меняете мне баш на баш на наши, или идите лесом, на дальний хутор бабочек ловить. Короче отстоял, где сейчас армейские хомяки рации достанут, когда их у нас тотальный дефицит. В итоге я спокойно ехал в своём командирском бронетранспортёре и через две рации поддерживал связь, как с подразделением, так и со штабом.
Первый раз мы встретились с немецкой авиацией примерно через полтора часа. Когда уже уехали километров на 50 от места своей дислокации. Дежурные тщательно следили за небом, и когда увидели приближающиеся к нам по ясному и безоблачному небу стремительные и стройные тени, то активно замахали им руками, изображая радость. Немецкие флаги на капотах бронетранспортёров, немецкие каски у сидевших открыто бойцов и наконец основная масса техники немецкая, а тут ещё и радостно машут руками с земли. Чего тут думать, это камрады, правда им приходится глотать пыль и страдать от жары, а также от этих ужасных русских дорог. Четвёрка мессершмитов с рёвом пронеслась над растянувшейся колонной, при этом приветливо покачав крыльями, и набрав высоту, растворившись в бездонном голубом небе. Я лишь облегчённо смахнул рукой выступивший на лбу пот, маскарад удался, конечно много вреда эта четвёрка Худых нам не нанесла бы, возможно мы даже смогли бы кого сбить, вот только худшим было бы наше разоблачение. Молчать о такой колонне немецкие лётчики не стали бы, и о нас очень быстро узнали бы немцы. Второй раз это была девятка Юнкерсов примерно через час, она прошла на средней высоте над нами и также скрылась вдали. Вот эти могли нам хорошо напакостить, это были Ю-88, с достаточно приличной бомбовой нагрузкой. Не знаю, приняли они нас за своих, или у них была своя цель, но они спокойно пролетели чуть в стороне от нас, хотя мы внизу снова исполнили сцену радости. Вот так мы и проехали более трёх часов, за это время преодолев около сотни километров.
Военфельдшер Синицына.
После окончания медицинского училища, молодую Таню Синицыну распределили в армию, присвоив ей звание военфельдшера и отправив служить на Украину, в 26-ю армию. После начала войны, она, как и большинство советских граждан думала, что эта война закончится очень быстро. Красная Армия погонит захватчиков и быстро их разгромит, на этом всё и закончится, вот только реальность оказалась совсем другой. Немцы очень быстро продвигались вглубь наших территорий, а мы только отступали. Вот и сейчас, произошел очередной прорыв противника, а потому их главврач, Таня всё никак не могла привыкнуть к военной специфике, приказал срочно эвакуировать раненых. В медсанбате как раз были пять грузовиков из автороты, и главврач, прекрасно понимая, что у тяжелораненых и так почти нет шансов на выживание, приказал грузить в грузовики легкораненых. Это было тяжёлое, но прагматичное решение, главврач давал шанс на жизнь тем, кто и так имел все шансы выжить. В пять Захаров быстро погрузили легкораненых и машины тронулись в путь. Информация о прорыве очень сильно запоздала, а потому в то время, как первый грузовик выехал на дорогу, с противоположного конца появились немцы. Это были три бронетранспортёра, с них с ходу открыли огонь по всем, кого видели, не делая различия между ранеными и здоровыми, бойцами и врачами, они стреляли по всем подряд. Синицына сидела в первом грузовике, а потому и не видела, как загорелся на выезде последний пятый ЗИС. Стараясь выжать из машин максимальную скорость, водители гнали свои машины вперёд, а находившимся в их кузовах раненым приходилось только стонать и ругаться, однако ни кто не возмущался и не требовал ехать медленней, все прекрасно понимали — снизить скорость было равносильно смерти, сейчас только от скорости зависели их шансы на жизнь. Вскоре дорога повернула и скрыла из виду медсанбат и немцев. Убедившись, что погони пока нет, водители немного снизили скорость, но через пятнадцать минут, когда впереди показался очередной изгиб дороги, им навстречу из-за поворота дороги выехали четыре немецких мотоцикла, полугусеничный бронетранспортёр и наш пулемётный броневик. Это конец, только и подумала Синицына, водители стали тормозить, а немцы почему то не стреляли, они разъехались по сторонам дороги и остановились, но бронетранспортёр остался стоять на дороге перекрывая её. Грузовики остановились прямо перед немцами, и только тогда Синицына увидела, что на немецких мотоциклах сидят наши бойцы в немецких накидках. Свои… Синицына от осознания, что это не немцы, а свои, лишь обессилено облокотилась на спинку сиденья грузовика. Тут к ней подошел старшина пограничник с шикарными усами.
— Дочка, вы откуда так несётесь?
— Из медсанбата, он тут недалеко, дальше по дороге, к нам сейчас немцы ворвались и стали по всем стрелять, даже не глядя в кого, по всем подряд и по нам, насилу вырвались.
Старшина сразу посуровев только и спросил — медсанбат далеко?
— Да версты три наверное будет, товарищ старшина.
Это вместо военфельдшера откликнулся водитель грузовика.
— Ясно! — Только и сказал старшина, после чего двинулся к броневику, где оказалась рация, а вначале они даже и внимания не обратили, что на броневике стоит антенна.
— Папа, ответь байкеру, папа, ответь байкеру. — Забубнил в рацию старшина вызывая командира батальона. Эти позывные придумал командир, правда кто такие байкеры он так и не объяснил, так что старшина Загоруйко сломал себе голову пытаясь понять, кем же обозвал их командир таким позывным. Наконец рация откликнулась, командир вышел на связь и старшина принялся докладывать. Вот что старшине понравилось, так это то, как командир переделал карты, разбил каждый квадрат на девять частей, и теперь назвав номер квадрата и номер части, более подробно обозначить цель. Связавшись с капитаном, а быстро лейтенант в звании вырос, сразу через
