Самый лучший комсомолец. Том четвертый (СИ) - Смолин Павел

После столовой у нас сонный час — только так называется, по факту — два. У корпуса произошло ЧП — весь день пытавшийся подбивать к Оле клинья пловец-Андрей, судя по всему, наконец-то подружке надоел, и она окончательно его отшила, получив в ответ обиженное: «Дура!», после которого пацан демонстративно обогнал колонну, первым зайдя в корпус.

Ребята возмущенно забубнили, и Оля с милой улыбкой успокоила их и пионервожатую, заверив, что совсем-совсем не обиделась и вообще отличница. Инна Антоновна все-таки пообещала провести с Андреем воспитательную беседу, и мы разошлись по палатам.

— Я днем не сплю, — пожаловался я дяде Ване. — Давайте может в карты поиграем? А еще в шкафу шашки лежат.

— Давай лучше в шашки, — выбрал он.

Уселись на табуретки друг напротив друга за стол, расставили все как надо и в дверь постучали.

— Войдите, — велел я.

Зашла заплаканная Оля.

— Андрей — красивый и привык, что ему девчонки глазки строят, — поднявшись, я пошел обнимать шмыгающую носиком подружку. — А ты — первая, кто его отшил. Дядь Вань, можно вас попросить?

— Можно, — ответил КГБшник и вышел в коридор.

— Так что теперь Андрей, используя англицизм, занимается «демедж контролем», — отстранившись, с улыбкой вытер Оле слезинку. — Урон залечивает, если по-нашему. Ему сейчас гораздо хуже, чем тебе — он к такому не привык, и гордиться ему нечем — пловцов у нас в стране как грязи, а ты — такая одна! Ну какая из тебя «дура», если тебя вся страна чуть ли не на руках носит? И вообще ты школу с медалью закончишь, потом — Гнесинку с красным дипломом. Ну разве дуры так могут?

— Не могут! — на Олином лице появилась улыбка. — Да ну его, придурка! — вытерла слезы сама, при помощи моего галстука.

— И правильно, — одобрил я. — Сколько еще таких будет — и из-за каждого расстраиваться?

— Так и слышу как мальчишки сидят и такие: «Оля-дура!», — хихикнула она.

— Потому что Оля-дура, супер-дура, Оля-дура! — пропел я. — Обидно?

— От тебя не обидно, — хихикнула она.

— А чтобы было совсем не обидно, давай тебе песню с таким припевом сделаем и на концерте споем, — предложил я.

— Давай! — обрадовалась она. — Если я сама такое спою, обидно точно уже никогда не будет!

Взяв гитару, сел на кровать, усадил подружку рядом:

— С припевом определились, теперь куплет. Например — так, — взял аккорд и запел. — Закрываю дверь квартиры, не возьмут и бензопилы. Недоступна для дебилов, потому что я влюбилась… [Дора «Дорадура»] [ https://www.youtube.com/watch?v=WNadEfGnV04&ab_channel=%D0%B4%D0%BE%D1%80%D0%B0]

Глава 12

Отпустив Олю восвояси — текст учить будет — снова уселись играть в шашки с дядей Ваней. Увы, не получилось — в дверь постучали.

— У меня постоянно такое бывает, — пожаловался я ему. — Если один раз от чего-то оторвали, потом уже нифига продолжить не дадут.

Гоготнув, КГБшник открыл дверь и расплылся в улыбке, увидев нашу пионервожатую.

— Сергей, тебя к директору вызвали — гости говорят, — поведала она.

— Принял, — ответил я. — Я дядь Федю с собой возьму, — выдал дяде Ване свободное время. — А вы за меня не доиграете, Инна Антоновна? Нехорошо бросать, — немного помог и пошел стучать в дверь напротив, отметив как КГБшник обходительно усаживает пытающуюся отнекиваться Инну Антоновну играть в шашки.

На поцелуи наверно!

— Надо к директору, — известил открывшего дядю Федю.

— Напарничек Инку окучивает? — сразу понял он.

— Так, — подтвердил я.

— Ох уж эта молодежь, — вздохнул дядя Федя.

Разница лет в пятнадцать у моих охранников.

— Зайди, — впустил меня внутрь.

Палата почти как у меня, но на столе нашлись рация и тряпочка с разобранным ПСМом — выпросил моим дядям прототипы. Рядом, обложкой вверх, на треть прочитанная «Как закалялась сталь».

— Классику перечитываете?

— Первый раз читаю, — покачал головой дядя Федя, собирая пистолет. — У меня с книгами не очень, а жена… — одернул себя. — Ладно, не важно. Тебе зачем к директору?

— Гости какие-то приехали, — ответил я.

Воспользовавшись тем, что КГБшник отвернулся, цапнул с тумбочки коробок спичек и сунул в карман. Стало прямо стыдно — поддался детской гормональной системе, которой порой очень хочется сделать что-то необъяснимо-глупое.

— Понял, — закончив, он нацепил под рубаху кобуру, сунул туда пистолет, и мы вышли из корпуса в ставший по-настоящему жаркий день.

Не выдержав груза больной совести, потупил глаза и вынул коробок из кармана:

— Извините, сам не знаю зачем украл — чистой воды ребячество.

Заржав, дядя Ваня хлопнул меня по плечу:

— Чистосердечное раскаяние облегчает — сам же говорил! Оставь себе, только лагерь не спали.

Пройдя три десятка метров, забрались в припаркованный в тени навеса «Москвич» и покатили к администрации.

— Вы на дядь Ваню не обижайтесь, — попросил я. — Где он еще такую невесту найдет?

— Я ему все равно две смены должен, — отмахнулся дядя Федя. — Пускай отдыхает.

Добравшись, поздоровались с бабушкой-вахтером и по ее наводке поднялись на второй этаж. Постучали, вошли, поздоровались с Семёном Федоровичем и незнакомым гладковыбритым худым мужиком лет сорока, одетым во флотскую форму с одной звездой и двумя параллельными желтыми полосами на погонах.

Некоторые люди совершенно не понимают значение фразы «У Сережи каникулы».

Поздоровались, моряк представился:

— Иннокентий Павлович Макаров, капитан третьего ранга.

— Сергей, очень приятно, — ответил я.

— Товарищ командующий Черноморским флотом ВМФ СССР Виктор Сергеевич Сысоев уполномочил меня передать тебе просьбу выступить перед нашими моряками в Севастополе, — поведал он цель визита.

— Согласен. Когда?

— Завтра.

— Вертолет ваш или сухопутный?

— Наш, — хохотнул товарищ капитан третьего ранга. — В 13.00 вылет с лагерной вертолетной площадки.

— Спасибо, Иннокентий Павлович, — поблагодарил я. — А вы здесь ночевать останетесь?

— Нет, мне назад нужно, — покачал он головой. — А тебе зачем?

— Просто, — с улыбкой развел я руками. — Мы пойдем тогда?

— Идите, — отпустил нас директор.

По пути к машине я имитировал обиду:

— Вот что за люди — сказано же, что на отдых приехал. И в Севастополе я уже с концертом был — один раз с гражданским, второй раз — для моряков. Надо чего-нибудь у них за это вытрясти прикольного. Подлодку дадут, как считаете?

— Да тут на них плавать негде — у «Орленка» глубины небольшие, метров двадцать пять, — отговорил меня дядя Федя.

— Значит инструкторов и водолазное снаряжение попрошу, — решил я. — Поныряем с ребятами, прикольно получится. Вы подводным плаваньем занимались?

— Водолазы у нас по другому ведомству, — покачал он головой.

— А как тогда на крючки рыбу насаживать высшему чиновничеству во время их рыбалки?

— У военных просим! — гоготнув, отшутился КГБшник.

Вернувшись в корпус, аккуратно заглянул в свою палату — дядя Ваня беззаботно дрых на койке в одиночестве. Не все сразу, получается! Громкоговорители возвестили подъем, мы с ребятами посетили умывальник, и вполне довольная жизнью Инна Антоновна снова построила нас в колонну — Светочку рядом со мной сменила не менее миленькая Маша, а рядом с Олей пристроился Вася — номер два в отрядной шкале привлекательности. Еще один решил счастья попытать, получается. Ну удачи!

— Девочки поют первую строчку, мальчики — вторую! — скомандовала пионервожатая, и мы пошли в столовую полдничать, затянув «если с другом вышел в путь».

За молоком и булочкой с сахарной пудрой поделился с Олей новостями.

— Мне ехать надо? — спросила она.

— Обязательно, — кивнул не желающий отдуваться в одиночку я. — Гражданскую лирику споешь.

У нее, как у образцовой Советской певицы, она конечно же есть.