Мой сводный брат - Ирина Золочевская

— Можешь одеваться, — говорит он, освободив от всех реквизитов.

Я встаю и молча, плетусь к своим вещам, что лежат на стуле, аккуратно сложенной стопкой. Одеваюсь и иду к двери.

— Стой, — слышу я приказ Джозефа и застываю на месте. — Повернись ко мне.

Я повинуюсь и разворачиваюсь на пятках. Все такой же обнаженный, он подходит ко мне. Раньше я наслаждалась его наготой, но сейчас я не чувствую ничего, кроме отвращения и вины. Если отвращение направлено на него, то винить я могу только себя.

— Ты изменилась. Стала какая-то отстраненная и чужая.

— Чужими мы стали уже давно, — отвечаю я, не ожидая от него никакой реакции на мои слова — ее никогда не было и не будет. Его лицо — бесстрастная маска. И если на нем когда-нибудь и мелькают эмоции, они наиграны и не искренние.

— Да. Но твое тело всегда откликалось на мои прикосновения, что бы я с тобой не сделал. Ты кончала всегда, — хриплым голосом говорит он, делая акцент на последнем предложении. — Но не сегодня, — говорит он с подозрением в голосе. — Что случилось?

— Я устала. Просто устала, — говорю я правду, не потрудившись даже выдавить из себя улыбку.

— Хорошо. Отдохни. И, я надеюсь, ты будешь более отзывчивой в следующий раз.''

Но следующего раза не было, потому что я заболела гриппом. Он не приходил, чтобы навестить меня, чему я была очень рада, только звонил пару раз, а спустя несколько дней уехал с родителями жить в Германию. Но я до сих пор боюсь его возвращения.

Глава 21

Мэган

Смотрю на экран сквозь пелену слез. Я реву. Слез столько, что насквозь промок уголок одеяла, которым я накрылась. Им я вытирала свое лицо, что в данный момент, я знаю, опухшее и красное. Мне даже заложило нос и сейчас я дышу ртом, еще изредка всхлипывая.

В какой-то момент, испуганно вздрагиваю.

— Малышка, что случилось? — слышу я встревоженный голос.

Колин подбегает ко мне и заключает в свои крепкие объятия. Я мгновенно расслабляюсь, но начинаю плакать еще сильнее. Он садиться рядом и притягивает к себе на колени. В колыбели его рук, я чувствую себя настолько хорошо, что становиться страшно от мысли, что, возможно, когда-то я потеряю его.

Колин крепче прижимает меня к себе, гладит меня по волосам и тихо шепчет:

— Тише, детка, я рядом, — говорит он ласково. — Ну же, малышка, все хорошо. Я здесь и я с тобой.

Он покачивает меня из стороны в сторону, словно маленького ребенка. И спустя какое-то время, я окончательно успокаиваюсь. Я не сразу осмеливаюсь посмотреть на него, но он и не торопит. Поднимаю взгляд и нахожу его глаза. Он пристально смотрит на меня и действительно переживает.

— Почему ты плакала? — интересуется он, вытирая слезы с моего лица.

Я шмыгаю носом и выдавливаю из себя улыбку.

— Это все гормоны.

Колин, не веря, хмурит брови.

— Лишь гормоны?

Я пожимаю плечами.

— Я смотрела очень грустное кино, — он тут же перевел взгляд на экран телевизора, по которому сейчас идут титры фильма, кажется, только заметив, что тот включен.

— Что за фильм? — задает он вопрос, снова глядя на меня.

— «Если только».

— Не смотрел.

— Если ты такой же сентиментальный, думаю, и не стоит, — говорю я, пытаясь пошутить. Губ Колина на миг касается улыбка, и он качает головой.

— Не пугай меня так больше, Мэг. Ты представляешь, как я испугался, войдя в дом и услышав твои рыдания? Я думал, что-то случилось с тобой. Ничего ведь не случилось, пока меня не было?

Колин смотрел так, что казалось можно и не отвечать, он все чувствует и видит. Но, он ждал и я ответила:

— Когда-то давно, не сейчас.

«Боже, зачем же я это сказала?», подумала я, когда Колин с интересом посмотрел на меня.

Я замолкла. Он тоже молчал.

«Сказала А, говори и Б.»

Я замялась. Понимание того, что я должна буду рассказать, разрывало меня на части. Но в то же время я не готова была говорить об этом, да и не хотела говорить.

Я опустила голову и посмотрела на свои ладони, когда их коснулись руки Колина. И только тогда обратила внимание, что сжала их в кулаки настолько сильно, что ногти впились в ладони. Он погладил их, и я разжала пальцы.

— Если захочешь, расскажешь. Но только тогда, когда будешь готова.

От услышанного, я резко подняла голову.

«Он что мысли мои читает?»

Колин робко улыбался мне. На глаза снова накатились слезы. Уже в следующее мгновение, я снова уткнулась лицом в его грудь и плакала, а он снова гладил меня и шептал что-то тихо мне в волосы.

Как же давно, я, не давала волю эмоциям. Так давно, что даже не помню. Возможно, никогда. Но сейчас, я ощущала, что мне становится легче. И все благодаря ему — Колину.

«Неужели можно быть таким хорошим?»

Забавно, но еще до недавнего времени, я совсем его не понимала. Все его эти вспышки гнева, ехидные шуточки и колкости. Я думала, он ненавидит меня и из-за этого сама его недолюбливала, признаюсь.

Кто бы знал, к чему мы придем. Если бы кто-то сказал мне, что в сложную для меня минуту, он будет меня вот так утешать. Я бы рассмеялась тому в лицо и ни за что не поверила.

Но факт на лицо. Мы сводные брат и сестра, но ощущаем друг к другу далеко не братско-сестринские чувства. Меня к нему тянет, словно магнитом, как и его ко мне. И нам хорошо вдвоем.

Мы оба считаем, что нужно рассказать о нас родителям, значит, подразумеваются дальнейшие отношения между нами. А отношения нельзя начинать со лжи и недоговоренностей. Как бы там ни было, я расскажу ему о своем прошлом и будь, что будет.

Колин

«Что же тревожит тебя, девочка моя? И почему ты не хочешь мне открыться?»

Эти вопросы крутились в моей голове и не давали покоя уже давно. Но после того, как Мэгги проговорилась, что плакала еще и из-за чего-то, что случилось в ее прошлом, они прокручивались словно на повторе.

Я никогда не стану давить на нее. Думаю, она должна сама созреть для разговора.

Сейчас Мэг успокоилась и, свернувшись калачиком, сидела на моих коленях. Она спала, так мило посапывая. От пролитых ею слез, моя майка была мокрой, но меня это не заботило в данный момент.

Я не хотел ее будить и поэтому решил посидеть так с ней, пока она не проснется, давая ей возможность отдохнуть. Ведь это же из-за меня она уснула лишь под утро. Вспоминаю прошедшую ночь, я понимаю, что мы друг друга стоим. Я не мог ею насытиться, как и она мною. Я сбился со счета наших оргазмов, хотя, если честно, то я их и не считал. С ней все было по-другому и ощущалось иначе, в разы лучше, интенсивнее, сильнее, больше. Это сложно описать словами, но кажется, этому слову есть только одно подходящее название — любовь. Раньше я не верил в любовь, но глубоко в душе все, же боялся влюбиться. Неизвестное пугает. Но сейчас мне не страшно. Я наслаждаюсь этим чувством — живу моментом, ловлю приятные мгновения и коплю их в своей памяти. Сейчас как раз один из них.