Лаборант - Юлия Оайдер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Встречаться, черт возьми! Он таким образом предлагает встречаться! Я была бы не против, если бы он сделал это иначе, как все нормальные люди, а не так, четко обозначив рамки наших мнимых отношений ровно в три месяца. Какой молодец, ай да Хантер!
– Ты хочешь со мной на свидание? – ухмыляется он, наконец, оставив в покое мою юбку и отходя в сторону.
– Нет! Ничего не хочу иметь с тобой общего! Особенно после подобного…
Сползаю со стола и одергиваю несчастную юбку. Невыносимо, с ним работать просто невыносимо! Меня разрывает от того разнообразия чувств, которые Хантер пробуждает во мне, как сейчас например, смесь безумного желания дать пощечину и поцеловать в растянутые в ухмылке губы.
– Аня, у всего есть срок годности, даже у отношений, – говорит Хантер, как ни в чем не бывало, протягивая мне ключ от двери. – Будет тебе свидание. Сегодня после работы.
– После работы я занята, – отвечаю я и вовсе не вру, чтобы парень отстал.
Сегодня меня в очередной раз пригласил на ужин с мамой Андрей. Отказаться я не могла, поскольку не успела придумать отмазку, а мою заминку с ответом мужчина воспринял как согласие. Обижать его очень не хотелось, поэтому я согласилась. Можно и потерпеть разок.
– Только не говори, что снова идешь в ресторан с Андрейкой, – брезгливо морщится Хантер и это даже забавно, видеть на его лице подобное выражение.
Его раздражает совершенно безобидный Андрей, неужели из-за ревности? Что ж, у них это взаимно, ведь коллега не раз предлагал перевести Хантера в его лабораторию, а уж мне он будет помогать самолично.
– Он хотя бы зовет на свидание и ему с его деликатностью и галантностью невозможно отказать, – вырывается у меня и я запоздало прикусываю язык. Вот зачем я его дразню, зачем?!
– Конечно, разве можно ему отказать, – зло скалится Хантер, садясь на подоконник, и достает пачку сигарет. – У него ж не усики, а пропуск в трусики…
– Я просила не курить здесь!
– Просила без уважения, – язвительно фыркает он, демонстративно щелкая зажигалкой. – Иди, у тебя кажется лекция уже должна начаться…
Парень злится, это заметно по его глазам, метающим молнии. Да и черт с ним!
Громко хлопнув дверью, я запускаю студентов и начинаю лекцию. На протяжении одной половины которой жутко хочется вернуться в лабораторию, бросить в парня что-то тяжелое и сказать пару ласковых. А во время второй половины я, почему-то начинаю жалеть, что отказала, ведь даже несмотря на все сложности нашего общения и оглашенные временные рамки, общение с Хантером мне гораздо больше по душе, чем с Андреем.
В конце рабочего дня, когда я уже настроила себя на посиделки с мамой Андрея, оказывается что у мужчины появились какие-то дополнительные занятия и наше свидание срывается. Даже захотелось попрыгать от радости, неужели где-то услышали мои молитвы?!
Устало одеваюсь и покидаю аудиторию. Лаборант уже куда-то смылся и я даже думать не хочу куда. Мне психологически тяжело работать с ним, поскольку мой разум говорит одно, а душа и тело требуют совсем другого. Из этого порочного круга, нужно выбираться. Я, как и хотела, нашла себе резервное место работы в другом, не таком престижном, университете, куда меня готовы принять хоть завтра, но пока не могу решиться на увольнение. Меня держит какая-то детская надежда, что все еще может наладиться и решение проблемы найдется само.
Собираюсь идти на парковку к машине, но прямо на лестнице университета меня ждет никто иной, как Хантер.
– Кто-то хотел свидание, – как ни в чем не бывало, улыбается он, подходя ближе и обнимая меня за талию. – Я, кажется, обещал тебе гонки…
Гонки… Я ни разу не была на гонках, хотя в нашем городе имеется весьма солидный гоночный трек. Мне попросту было не с кем туда идти, не с Лизой же, которую не интересует ничего кроме мужиков.
Смотрю в гипнотизирующие меня коньячные глаза, наслаждаюсь теплотой ладони, сжимающей мою талию, и понимаю, что не хочу отказываться. Должна, чтобы удержать свою позицию, но не хочу.
– Только гонки, ничего больше, – заставляю себя сказать эту фразу, перед тем как сесть к парню в машину, но, кажется, я хочу обмануть не только его, но и себя.
– Расскажи о себе, – говорит парень, нарушая наше молчание. Оно и правда начало угнетать, поэтому я сама уже подумывала начать хоть какой-нибудь разговор.
– Что, например? – поворачиваюсь к Хантеру и бросаю взгляд на его татуировки.
Неизвестные рисунки перемешаны с как будто бы древними рунами, тонкие линии и грубые красочные фигуры разбросаны в хаотичном порядке и неимоверно привлекают взгляд. До них хочется дотронуться, обвести их контуры… Мне до сих пор интересно, что же они означают, ведь татуировки не делают просто так, бездумно, а вкладывают в эти надписи и узоры какой-то скрытый смысл. Какой смысл мог вложить в эти чернильные узоры Хантер?
– Ну, хотя бы, когда у тебя день рождения? – усмехается он, на секунду отвлекаясь от дороги, чтобы взглянуть мне в глаза.
– В январе.
– Значит тебя можно называть Снежинка? – улыбается Хантер. Так хитро и весело, что я понимаю – в его голове определенно родилась какая-то шутка, которую он не упустит возможности рассказать. – Мама в детский сад на утренник тебе определенно одевала платье снежинки, угадал? Такое большое и пышное, а еще со всякими блестками…
– Да, угадал, – замолкаю, отворачиваюсь к окну и стараюсь абстрагироваться от нахлынувших воспоминаний, от которых слезы начинают щипать глаза.
Я не хочу погружаться в воспоминания о своем детстве. Это не самое лучшее время в моей жизни, о котором остались, в большинстве своем, лишь негативные воспоминания. Подарки, нежность и любовь – для меня это было роскошью, поэтому сейчас я рада, что нахожусь здесь, подальше от всего того дерьма, что была вынуждена пережить.
– Кстати, вопрос с Нестеровым я решил, – говорит Хантер после минутной паузы. Он не спрашивает, почему я внезапно расстроилась, не задает вопросов. Парень словно понимает, что есть вещи, которые не хочется вспоминать самой, не то чтобы кому-то
