Армагеддон. Трилогия - Юрий Бурносов

Поэму Твардовского про Василия Теркина дед наизусть знал, и постоянно вворачивал оттуда куски по случаю. За дедом и я выучил помаленьку… В школе даже, помнится, читал с выражением на торжественном вечере по случаю Дня Победы.

Дед говорил, что Теркина во время войны лично знал. Врал, поди: Теркин же персонаж литературный, то есть вымышленный… Хотя у деда не разберешь, где он врал, а где правду говорил. Сунул как-то нос в его чемоданчик — был такой фанерный, кожей обтянутый, трофейный вроде, дед там всякие документы свои хранил… Уши до сих пор болят, как вспомню. А помер дед — и чемоданчик куда-то делся. Зарыл он его, что ли? Вполне мог.

Про что то бишь я? А то на деда отвлекся.

А, да — про компанию. Компания что надо, даром что совершенно случайная.

Вот, к примеру, негр. Мне с самого приезда вдалбливали, что правильно говорить «афроамериканец», хотя какой он «афро», если Африку только по телевизору видел? Нас с детства приучили, что негр — он и есть негр. «Хижина дяди Тома». Черная кожа у человека — стало быть, негр, и никто, наверно, сроду не обижался, пока этого «афроамериканца» не придумали. Сами-то они меж собой запросто — «ниггер», «черномазый», а попробуй ты случайно где-то помяни, что у кого-то кожа другого цвета — беда, отмазываться замучаешься. Брякнул как-то на пресс-конференции про игрока: «Один из лучших чернокожих хоккеистов». Что было! Едва ли не в расизме обвинили… Списали на то, что русский, из диких, мол, краев, у них там негров нету почти, не привыкли с ними правильно обходиться.

А по мне, выдумки это все. Вон Джей-Ти взять — парень как парень, и все эти его разговоры про расизм, про то, как черных белые гнобят — часть имиджа. Положено так. Рэп на этом построен, там все тексты про гетто, про перестрелки, про наркоту, про злобных копов… А ведь сам Джей в этом гетто, скорее всего, бывал только проездом. Мне приходилось видеть настоящих деятелей из гетто, так то обычные преступники, которые цветом кожи не различаются.

Сначала не понравился он мне со всеми этими фитюльками и висюльками. Думал я, что и сам Джей — такая же пустышка. А он самолет вытянул, и потом вел себя, как мужик. Дед бы одобрил. Я бы такого Джея на половину ребят из команды не променял бы… Еще бы сквернословить его малость отучить, все же девчонки постоянно рядом, цены бы ему не было.

Кстати, о девчонках. Боевые девчонки нам попались! Атика вообще молоток, никогда бы не подумал, что модельки на такое способны. Собачки, рюшечки, каблучки, — это да, а тут сразу пистолет раздобыла, их, считай, спасла в Неверлэнде… И умная, хотя, вроде, обычно модельки дуры. На уме опять же собачки и рюшечки, ну, мужики еще… А к этой не подступишься. Хотя выбора особенного вроде и нет — я да Джей-Ти. Может, он ей ближе? Все-таки африканские корни у обоих, хотя про Атику сразу и не скажешь… Да нет, на Джея она особенно не смотрит, относится сугубо как к товарищу по несчастью…

Эх, Шибанов, Шибанов!

А к тебе она, можно подумать, иначе относится?! Давай-ка ты заканчивай выдавать желаемое за действительность. Это опять же только в кино прекрасная героиня влюбляется в прекрасного героя. А тут не кино, да и ты не герой, к тому же далеко не прекрасный. Обычная вятская рожа, она, небось, к таким и не привыкла, вращаясь в своем бомонде.

Хотя что греха таить, влюбился ты, Шибанов, по уши. Как последний мальчишка. И, судя по всему, совершенно бесперспективно влюбился. Уж проще дождаться, пока Мидори повзрослеет, наша маленькая смелая Мидори.

Что-то я не о том думаю. Тут надо думать, как выжить, что дальше делать. Похоже, никто со стороны помогать не собирается, только на себя и приходится надеяться. Интересно, надолго это все? А главное — что в остальном мире творится? Может, уже везде так? Сигналы глушат, информация — урывками, пока, кажется, все нормально в России, но мало ли. А там ведь мама, родственники… Думают, наверное, переживают, волнуются, что со мной. Приучил прогресс, что в любой момент из любого места позвонить можно. Сто пятьдесят лет назад письмо отсюда месяц бы шло, а то и два, если не все три. И ничего, жили люди. Любили друг друга, деловые вопросы решали…

Несколько раз пробовал звонить, и домой, и менеджеру, и просто девять-один-один — нет связи. Рухнула цивилизация. Электричества, и того нет, хотя по идее электростанции должны работать, та же самая Боулдер-Дэм, крупнейшая в Штатах гидроэлектростанция… Или специально отключили? А может, диверсия?

Этак я черт знает до чего додумаюсь. Хотя с вирусом вроде идея верная — эти чокнутые друг от друга перезаразились. А у нашей четверки, видимо, иммунитет. Повезло, ничего не скажешь. Везет, как утопленникам.

Хорошо, пускай это все надолго. Что будет с чокнутыми? Передохнут, не умея себя обслужить? Да нет, они действуют довольно осмысленно, просто бешеные. А пожрать всегда найдут, с горя сожрут кого… Тьфу, дрянь какая в голову-то лезет!

Если не передохнут, значит, так и будут на всех бросаться. Хотя и обычные люди, не чокнутые, только так бросаются. Борьба за выживание, ничего не поделаешь. Цивилизация осталась в прошлом, теперь отношения простые, примитивные. Никогда не думал, что мне придется в человека стрелять — а пришлось. И никакие слюнтяйские переживания не возникают, поди ж ты! Сначала, конечно, хреново было, это я только виду не показывал. А потом усвоил: или ты, или тебя. Звериный принцип, но что ж поделать, если по-другому нельзя? Если бы по-другому, так и валялся бы в том же Неверлэнде, ну, может, дня три протянул бы сверх того… Многие, которые вдоль шоссе гниют, тоже были добрые и правильные.

Жалко полицейского… Черт, хотя какой он полицейский, жулик он… А парень неплохой оказался, запутавшийся просто. И жестокость эта его, наверное, оправданная. Наперекосяк идет со всем, чему меня всю жизнь учили, но все равно в чем-то Манчини был прав. Как он там сказал? «Шоу, главный приз в котором — не миллион баксов, а твоя жизнь». И не только моя, братан. Теперь за мной и старина Джей, и Атика, и Мидори.

Нет, я в командиры не лезу. Я и в команде капитаном не был никогда, не умею руководить и не люблю. Но сейчас, выходит, я старший. Не Джей же, в конце концов…

Ладно, старший, что делать-то дальше будем? Фургон у нас есть, бензин пока не перевелся, оружие тоже имеется, хотя попадись нам серьезный отряд — бой будет недолгим. Наверное, живым нельзя сдаваться, тем более девчонкам… Но бог его ведает, изменилось же все. Может, девчонкам как раз можно. Их не тронут, будут этими… как их… наложницами? Зато живы, сыты, заботиться о них будут.

Нет, Атика так не сможет. И Мидори, девочка непростая и циничная, тоже не сможет.

Или это я опять сам себя убеждаю?

А вот тебе, Шибанов, и задача: чтобы не ломать голову, попросту не допускай подобной ситуации. Штат большой, места всем хватит, а если штат к тому же не один — и подавно. Обязательно появятся люди, которые начнут объединяться. Против чокнутых, против бандитов-рейдеров. Мало, что ли, порядочных людей сейчас вот так же, как они, шляются по дорогам? Рано или поздно где-то осядут, вместе-то попроще и обороняться, и пропитание добывать.

Но пока главное — не стоять на месте. Двигаться. Жаль, «виннебаго» старенький уже, мотор постукивает, греется… Навернется в неподходящий момент или в неподходящем месте — пиши пропало. На трассе новый такой не сразу найдешь, а в города соваться — себе дороже, там безумцы правят. Что ж поделать, пока фурычит дом на колесах, будем ехать, а проблемы решать по мере их поступления…

Оружие бы раздобыть, вот что. Почему-то во всех книгах и фильмах — и про смертельный вирус, и про зомбаков, и про нашествие инопланетян — бедолаги вроде нас тут же находят целый арсенал. А на самом деле ничего толком и не попадается. Оружие или на военных базах, или у полицейских, или в частных домах хранится — в сейфах, в оружейных шкафах, которые без ключа не так-то просто открыть. И это в Америке, где на душу населения, включая младенцев, приходится минимум по одному стволу.

С водой и едой тоже надо что-то придумывать. Насосы работали от электричества — поэтому источников воды почти не осталось, а запасы в виде фасованной по бутылкам и канистрам скоро закончатся. Точно так же и пища: консервы еще туда-сюда, а хлеб, овощи, фрукты, мясо испортятся, если уже не испортились. Растить новый урожай некому и негде, а надеяться на гуманитарную помощь — глупо, потому что все равно на всех не хватит. И еще поди ее найди, эту гуманитарную помощь… Видали уже, какая свара была, когда с вертолета контейнеры сбрасывали.

Наверное, на севере немного не так, там все же есть плодородные районы. Фермер из меня, правда, неважный, но на даче родители заставляли работать, кое-что помню. Как сорняки дергать, как картошку сажать. До севера, конечно, еще нужно добраться, и вовсе не факт, что нас там ждут с распростертыми объятиями. За плодородную землю, за урожай, за дрянные консервы, даже кошачьи или собачьи, скоро начнется самая настоящая война.