Мужчина не по карману - Марина Серова

Мы с Гариком понимающе переглянулись. Ну, что из этого можно раздуть? За такое дело я и браться не стала бы. Но для Ленки, несомненно, случай с пропажей куртки был событием.

— Мы весь гардероб облазили, все куртки пересмотрели, думали, может, кто-то подшутил и перевесил на другое место. Но ее нигде не оказалось, представляете! — Лена так распалилась, вспоминая недавние треволнения, что расстегнула пиджак, заявив при этом, что в комнате душно. К слову сказать, совершенно безосновательно, поскольку форточка была распахнута настежь. — Мы уж и по классам пробежались, проверяя, вдруг вор еще не успел уйти, и к дежурным с вопросами приставали, не видели ли кого с двумя куртками, и с технички допрос сняли, не бродили ли посторонние по коридорам во время уроков. Никаких следов. Полное отсутствие улик. Кажется, так это у вас называется?

Ленка в пылу рассказа сняла пиджак и повесила его на спинку стула. Теперь она осталась в стрейч-платье, выгодно облегающем ее фигуру. Краем глаза я проверила реакцию Папазяна: он не вдохновился. Я знала, рассказ мог затянуться еще часа на два, если вовремя не остановить мою подругу. Чтобы такого не случилось, я поторопила ее наводящим вопросом:

— Так куртку-то нашли?

— Еще бы! — горделиво приподняв голову, ответила Ленка. — И самым неожиданным образом. Я уже собралась сидеть в школе до самого вечера, пока все дети не разойдутся по домам, чтобы проверить, не останется ли чья-то куртка, так сказать, невостребованной. Вдруг кто-то решил, таким способом «обменявшись», обновить свой гардероб. И тут забегает ко мне в кабинет Вера Михайловна, техничка наша, которую я оставила возле раздевалки следить, чтобы кража не повторилась. Так вот, забегает Михайловна и говорит: подозрительный шкет явился лет двенадцати от роду. Среди урока прошел в раздевалку прямо с улицы. Спрашивается, зачем? Вторая смена давно уже грызет гранит науки. Я Борисенко подхватила и скорее вниз. Смотрю, а это совсем не шкет и нисколько не подозрительный. Это Погорелов вернулся. Спрашиваю, что он здесь забыл, у него давно уже уроки закончились. И знаете, что он мне ответил?

Мы с Гариком не знали. Но наша осведомленность в школьном расследовании Лене и не нужна была. Вопрос она задала для связки предложений, чтобы с большей интригой подойти к разгадке «тайны».

— Ни за что не догадаетесь, — продолжила подруга. — Он, видите ли, перепутал куртки. Вот здорово, правда? Мы с ног сбились, пропажу ищем, а он просто перепутал. Похожи, говорит, у них с Борисенко куртки.

Тут Лена залилась смехом, вспоминая пережитое волнение. Эта история, может быть, и меня позабавила бы, если бы не одно обстоятельство. Лишь только Лена заговорила о втором мальчике, я сразу поняла, что же на самом деле произошло. Иначе и быть не могло, конечно, перепутали. Но тут меня осенила идея, от которой я чуть не подпрыгнула. Гарик что-то сказал Лене, предложил за что-то выпить, а я, как ненормальная, сидела, отключившись от происходящего вокруг, и мысленно прокручивала разговор с Аркадием.

Он сказал, что, когда очнулся в квартире Шадрухиной, на нем была куртка чужая, но очень похожая на его собственную. Не из другой кожи, не другого покроя, не плащ, наконец, а просто очень похожая куртка. Как я раньше не догадалась? Ее перепутали. И немудрено, ведь ребята основательно поднакачались, прежде чем пойти к Шадрухиной. Отсюда следует, что у одного из них осталась куртка Датского. Тогда он попытается избавиться от нее. А что скажет родителям? Ребята сами не зарабатывают, и одежду им покупают мама с папой. А значит, придется объяснять, куда делась куртка.

Допустим, хозяин потерянной куртки сочинит историю пропажи. Даже наверняка сочинит. Скажет, например, в общаге украли. А что, привычная ситуация для студенческих общежитий. Скорее всего такую версию и выложит родителям. Попробовать им подсунуть куртку? Опознают же, Датский говорил, на ней брак небольшой: на плече кожа другой выделки.

— Эй, красавица, не обо мне мечтаешь? — пробился сквозь мои размышления голос с сильным армянским акцентом. Гарик вспомнил нашу давнишнюю игру и стал изображать из себя джигита, только что спустившегося с гор. — Не надо грустить, я совсем-совсем рядом.

— Сможешь мне на денек дать куртку Датского? — невпопад спросила я, все еще занятая своими мыслями.

— Опять что-то задумала?

Папазян сразу настроился на серьезный лад. Над переносицей у него вдруг заложилась неглубокая вертикальная морщинка, сразу сделавшая его старше лет этак на пять.

— Ну, Гарик, пожалуйста. Тебе же это не сложно, — словно в молитве сложила я руки у груди и плюхнулась на колени. — Взываю к тебе и уповаю на тебя. Сделай доброе дело девице белоликой, и оно к тебе новой звездочкой на погонах вернется. — Я хитро подмигнула и добавила: — Дело-то общее.

— Да ну тебя, Татьяна. С тобой как в кино: что дальше будет, один режиссер знает, — не ожидая этой моей выходки, удивленно сказал Папазян. Морщинка на лбу разгладилась, перебежав в уголки глаз лучиками, Гарик широко улыбнулся. — Скажешь, зачем тебе это?

Я поднялась с колен, возвысившись над Папазяном, словно статуя Командора над Дон Жуаном.

— Чтобы ты большую зарплату получил, — многозначительно ответила я.

У Гарика на лице написалась активная мыслительная деятельность: продолжить допрос или согласиться сразу. Но он знал: от меня ничего не добьешься, если я сама не захочу рассказать.

— Утюг! — воскликнула Лена.

Это прозвучало как «Пожар!», и мы с Гариком на пару вздрогнули, одновременно обернувшись.

Ленка хоть и сидела рядом с нами, но сейчас казалась как бы в стороне. Мы совсем про нее забыли, а подобного активная наша учительница, любящая быть в центре внимания, допустить не могла.

— Я забыла выключить утюг! — Ленка нервно вцепилась в пиджак, висевший на спинке стула, и начала его быстро натягивать. — Или я его выключила? — бормотала она между делом. — После того как ты позвонила, я сразу же стала собираться. Включила утюг и пошла проверить плов. Я плов готовила, — пояснила она нам и вновь углубилась в воспоминания о том, что произошло дома. — Плов уже был почти готов, я оставила его потомиться на медленном огне, вернулась в зал и погладила платье. Оно мне не понравилось. Там, понимаете, подплечники такие, давно из моды вышли. Затем я вернулась на кухню, сняла плов, поставила чайник и опять пошла гладить. Вот этот пиджак уже. Погладила, и как раз засвистел чайник… Ну точно, я убежала, не выключив утюг. А потом, когда заварила чай, совсем про него забыла. Какая же я глупая!

За время длинного монолога, обычного для Лены, она успела встать и почти собраться уйти, но с последней фразой, словно обессилев, плюхнулась на диван.

— Боже мой, в это же время сплошные пробки, люди с работы возвращаются. Вдруг я приеду слишком поздно и не успею предотвратить пожар? Трамваи так плохо ходят, — упавшим голосом произнесла она.

Мне редко приходится пользоваться общественным транспортом, только лишь когда этого требует работа, но представить себе могу, как долго можно прождать нужного автобуса. Мне стало жалко подружку: про пожар она, допустим, загнула, а вот утюг перегореть мог.

Я посмотрела на Папазяна. Сегодня он приехал на машине, я видела в окно. А что, удачный способ избежать пребывания с горячим кавказским парнем наедине. Как джентльмен, Гарик просто обязан подбросить Лену до дома.

Гарик на мое предложение отвезти подругу отреагировал без воодушевления. И тем не менее он растянул рот в улыбке и сказал: «О чем разговор». Лена была в восторге. Она радовалась так, словно только что выиграла миллион по лотерейному билету. Только ли перспектива спасения утюга ее так обрадовала?

Довольно быстро, насколько это возможно, конечно, при такой болтливости подруги, мы распрощались. Под занавес я не забыла напомнить Гарику, что завтра заеду к нему на работу за курткой Датского. Папазян уже не сопротивлялся.

Закрыв за гостями дверь, я облегченно вздохнула — утомительный визит наконец-то закончился. Теперь нужно привести в порядок мысли — после Ленкиной трескотни у меня частенько возникает сумбур в голове — и хорошенько продумать версию с курткой. И поможет мне в этом душ.

Прямо на ходу снимая блузку, я завернула в ванную. Но стоило только мне погрузиться в блаженное наслаждение теплыми струями, ласково стекающими по телу, как звонок в дверь снова настойчиво напомнил о своем существовании.

«Ну что им еще нужно?» — в сердцах воскликнула я, ругая на чем свет стоит ушедшую несколько минут назад парочку. Что можно было еще забыть?

Ворча, как заправская старуха, я выключила воду и, спустившись на холодный кафельный пол босыми ногами, обмоталась полотенцем. Звонок не переставал заливаться, поэтому нетрудно было догадаться, кто именно стоял за дверью. Я приготовила нелицеприятный выговор своей подруге, подошла к двери и, открывая ее, сразу выдала: