Встречи с пришельцами - Джон Мэк

Осенью 1992 года Скотт все чаще говорил о нравственном значении событий, связанных с похищениями. 9 ноября на собрании группы поддержки он рассказал, как встречи с пришельцами "что-то в нем открыли". Он сказал, что его как бы бросили в сферу духовного, к чему он был даже не готов, и сослался на йогов, которым для достижения определенного уровня приходится проделать колоссальную духовную работу. Ли, готовясь отправиться в Индию, рассказывала на собрании, какой вред часто наносят различные гуру своим ученикам. Инстинктивный страх, вызываемый встречами с пришельцами, Скотт определил как естественную реакцию человека на встречу с чем-то совершенно неясным и далеким. Он не мог вообразить, что кто-то мог бы относиться к пришельцам доброжелательно или чувствовать себя в безопасности, во всяком случае, на начальной стадии общения. В конце того же собрания Скотт заявил: "Я часто думаю о них с негодованием, чувствую злость, но, если задуматься, приходится сделать один-единственный вывод: если я вообще хочу жить относительно спокойно, то должен искать в этих навязываемых мне контактах положительное начало, которое, безусловно, в них содержится".

16 декабря 1992 года я принял Скотта, чтобы обсудить его духовные искания, а также, как выяснилось, договориться о новом сеансе регрессии. Он

рассказал, что дней за десять до нашей встречи он, став более восприимчивым к взаимодействию с пришельцами, попросил их дать ему какой-нибудь знак в подтверждение того, что они действительно существуют. В два или три часа ночи, пребывая в полусне, он почувствовал легкое прикосновение к своему плечу. Он страшно перепугался, но прикосновение продолжалось, "Меня как будто дразнили", - пояснил Скотт. Конкретность ответа на его просьбу привела Скотта в ужас. "Я попросил их что-нибудь мне показать, они и показали. По-своему", - сделал вывод Скотт.

Многие испытавшие открывают для себя новые духовные горизонты, как только начинают относиться к похищениям более терпимо, задумываясь об их глубинном смысле и значении. Скотт стал с большим любопытством относиться к нравственному значению феномена встреч с пришельцами, кроме того, он стал посещать акупунктуриста и даже целителя-шамана, Он стал подвергать сомнению традиционные концепции современной медицины. В частности, он замечает: "Сталкиваясь с некоторыми врачами, я чувствовал, что могу им помочь лучше, чем они мне. Хотя это очень самонадеянно с моей стороны, и мне это известно". Желая провести еще один сеанс регрессии, Скотт рассчитывал избавиться от травматических впечатлений, оставленных похищениями, и сформировать более сбалансированное двустороннее сотрудничество с пришельцами. Мы решили провести сеанс через пять дней.

В начале сеанса мы поговорили о том, каким испуганным и ранимым был Скотт прошлым летом. В то же время мы согласились, что он стал менее скованным. И хотя Скотт недавно пережил похищение, мы решили провести "открытую регрессию", то есть он был волен вспоминать что угодно, а я обещал воздержаться от наводящих вопросов.

В начале сеанса после непродолжительной паузы секунд в тридцать сорок Скотт вспоминает, как в тринадцать лет лежит на столе и ощущает рядом "их" присутствие. Прежде он никогда не вспоминал

118

119

это событие. Он видит металлическую трубку диаметром дюйма четыре, являющуюся частью прибора, стоящего у стенки. От прибора отходят и другие трубки. На соседнем столе какого-то человека исследуют с помощью другого инструмента, кривого и загнутого, напоминающего банан. Этот образ то всплывает в сознании Скотта, то пропадает.

Вскоре Скотт сообщает, что видит женщину, которая подносит к нему несколько цилиндров на подносе, и в каждом находится младенец. "Я взбешен, - сообщает Скотт, - но не знаю, что я могу сделать в своем положении". Женщина подходит к нему вплотную. Вероятно, она и стала действующим лицом в той "галлюцинации", где женская фигура склонялась над его кроватью. Она как-то связана с процедурой добывания его спермы для производства новой партии младенцев, подобных тем, которых ему продемонстрировали.

Скотт понимает, что страх мешает ему разглядеть пришельцев, смотреть прямо на них. Раньше он считал, что существа нарочно уклонялись от его взгляда. Вероятно, рассмотрев пришельцев, он рассказал бы о них родителям, а пришельцам почему-то этого не хотелось. Они объяснили Скотту, что он сам принадлежит к их семейству.

"Если я принадлежу их миру, почему я здесь?" - спросил меня Скотт. Я предложил ему поискать ответ на этот вопрос. Пациент задумался. Тем временем в его памяти возник какой-то цилиндр диаметром дюймов шесть и длиной не менее фута, он был прозрачный и заполнен прозрачной жидкостью. Скотт заявил: "Я хочу быть одним из них, но в то же время хочу быть собой. А быть и тем и другим невозможно",

- Но почему? - спросил я.

- Так я нигде не буду дома, - просто ответил Скотт.

Далее Скотта привели в помещение с толстыми стенами из камня, располагавшееся, как он выразился, "среди множества эскалаторов". "Здесь жарковато, но хорошо, - делится впечатлениями Скотт.

120

Много людей. И это лучше, чем семья. Про меня здесь знают абсолютно все". Тем не менее место кажется пугающим и странным. В это время я почувствовал, что Скотт пытается оценивать образы, возникающие в его сознании, применяя аналитическое мышление. Я стараюсь направить его по другому пути, прошу выдавать информацию такой, какая она ему является, а критику оставить на более поздний срок.

"Это невероятно!" - восклицает Скотт. Он рассказывает, что существа все про него знают. Он спрашивает пришельцев, почему они не остаются на земле. Выясняется, что они к этому "еще не готовы" - их органы дыхания не приспособлены для нашей атмосферы.

Скотт называет и другие проблемы, мешающие пришельцам сосуществовать с людьми на Земле. В частности, инопланетяне слишком быстро мыслят. Их мыслительные процессы опережают человеческие, они опасаются, что могут причинить нам вред, а они этого вовсе не хотят.

- Каким образом скорость их мышления может нам навредить? - спрашиваю я.

Скотт объясняет, что человек не может угнаться за гуманоидом, и если ему начинают передавать информацию, очень скоро наступает информационная перегрузка.

В этот момент наш сеанс приобретает интересный оборот. Скотт признает, что он всегда упорствовал, но желая признать факт существования пришельцев. Я прошу его поразмышлять над тем, что именно он отрицал. К моему изумлению, он отвечает: "Отрицал, что я один из них". По словам Скотта, признав существование пришельцев и тем самым свою общность с ними, он обрек бы себя на ностальгические чувства по нашему, земному миру. Скотт признается, что с детства чувствовал себя чужим среди людей. Ему всегда хотелось убежать. Но куда бы он ни бежал, он не достигал места, в которое стремился. Теперь он точно знает, что пришельцы обитают за пределами солнечной системы. Так объяснил Скотт, почему он избегал видеть гуманоидов.

121

- Мое человеческое начало не желает это видеть.

- Что вы подразумеваете под словом "это"? - спросил я.

- Их. Человеческая ипостась не желает иметь дела с гуманоидной. Реакция человека - страх, будто он столкнулся со зверем. Они воспринимаются как звери, и ты сам реагируешь, как напуганный зверь. Тем не менее, - подчеркивает Скотт, - люди должны понять, что пришельцы, которых я в детстве называл "чернильницами" за их огромные, темные глаза, - такие же живые мыслящие существа, как и мы сами. Мы должны понять это, хотя мы и выглядим иначе, иначе мыслим. Мы и они это разные формы жизни.

Далее рассказ Скотта приобрел масштабы апокалиптического видения, что я не впервые наблюдаю у испытавших. Скотт заговорил о грядущих глобальных переменах. Пришествие пришельцев состоится лишь после того, как здесь станет "безопаснее". Но до этого землян будет оставаться все меньше: люди будут вымирать от инфекционных заболеваний, в первую очередь - от СПИДа, который по степени распространения будет сопоставим с чумой во времена средневековья. Эта информация действовала на Скотта угнетающе. Кроме того, он сознавал, что не вправе ее выдавать. И хотя Скотт был явно убежден в достоверности своих сведений, он не преминул оговориться: "Надеюсь, что я ошибаюсь".

Теперь Скотт видел Землю глазами пришельца, рассматривая ее сверху. Под ним была неизвестная планета, желтая, безводная, преимущественно покрытая пустынями, имени ее он не знал. Он выбрал ее для себя, потому что она более всего напоминала ему родную планету. Раньше на этой планете была жизнь, но случилась какая-то катастрофа, связанная "с наукой", планета обезлюдела. У Скотта болела душа, когда он, всхлипывая, рассказывал о том, как "наука разрушила нашу планету". Я спросил своего пациента, известны ли ему подробности глобальной катастрофы. По его словам, он больше ничего не знал, а вот