Гордость и предубеждение-2 - Хелен Холстед

И он поспешил прочь, рысью пустившись к дому леди де Бёр. Лакей, который открыл ему дверь, однако, вовсе и не собирался впускать его. Перед тем как закрыть дверь перед самым носом пастора, он с высокомерным презрением пообещал мистеру Коллинзу сообщить ее милости о его визите.

Потеря покровительства ее милости была для мистера Коллинза фактом прискорбным, но он не мог расстаться с надеждой. Всякий раз, когда ее карета проезжала мимо, он выбегал из дома, как всегда делал раньше, и низко кланялся. В воскресенье он почтительно проводил ее из церкви, но, вместо того чтобы вознаградить его хотя бы снисходительным кивком, она всего лишь процедила:

— Не воображайте, мистер Коллинз, будто вы можете вкрасться обратно в мое доверие подобными знаками внимания. Мой характер известен своей твердостью. Я глуха к лести.

— Ваша милость, — подобострастно ответил мистер Коллинз, — я вполне осознаю мое недостойное поведение. И смиренно счастлив находиться подле вашей милости хоть несколько мгновений.

И она прошествовала дальше, сопровождаемая дочерью, которую поддерживала в ее горестях и переживаниях ее горничная. Лицо мисс де Бёр съежилось от тоскливого хныканья, а ее тщедушное тельце, измученное специфическими диетами, явно страдало от недостатка движения и физических упражнений. Конечно, радость и доброжелательность могли бы в какой-то мере скрасить недостатки внешности, но, к сожалению, эти чувства редко являлись миру на лице этой девушки. Коллинз, однако, обладал способностью видеть скрытое за внешним, и на его лице было написано, что внутренняя красота и сияние мисс де Бёр переполняют его восхищением.

Он не мог оценить предпочтение, которое Дарси оказал Элизабет. Конечно, Элизабет симпатичная, живая и остроумная особа. Она наделена некоторыми качествами, притягивающими мужчин, но мисс де Бёр… Ах! Возвышенная! Анна увидела выражение лица пастора и презрительно фыркнула.

Судьба наделила мистера Коллинза умной женой с хорошим характером, но в тот момент Шарлотта была беременна, и ей не всегда хватало терпения. Ей было совсем не по вкусу в ее положении преодолевать длинный, путь к Розингсу. Было утомительно составлять настойки для поднятия духа или от кашля, снятия головной боли или оживления печени мисс де Бёр. Ей представлялось несправедливым оказывать знаки внимания надменным людям, а потом униженно стоять перед закрытой дверью, — такое раболепие, она чувствовала, не имело смысла и не заслуживало потраченного времени.

— Мой дорогой мистер Коллинз, боюсь, что от моих стараний слишком мало пользы. Я уверена, у мисс де Бёр множество мешочков с лавандой, а я сейчас занята, — сказала Шарлотта как-то вечером, когда они прожили дома уже три недели.

— Вы так думаете, Шарлотта? И что бы вы могли сделать вместо этого?

— Ничего вообще, мой дорогой.

— Моя дорогая Шарлотта! — В голосе мистера Коллинза зазвучали менторские нотки. Внезапно в его голове возникло подозрение, и он, изменив тон, сказал, набив рот очередной порцией баранины: — Я полагаю, у вас неважное настроение из-за вашего состояния.

Шарлотта вздрогнула:

— Мистер Коллинз, умоляю вас, не говорите с полным ртом.

— Прошу прощения. Я буду прилагать усилия помнить это правило.

— Благодарю вас. Я хотела бы предложить вам свои соображения, как вам уладить нашу небольшую проблему с леди Кэтрин.

— Ах! — сказал он, покачав пальцем. — Имея мужской интеллект и намного больше образования, чем у вас, мне, несомненно, лучше самому руководить вами, нежели следовать вашим советам.

Если Шарлотта и имела сомнения относительно интеллекта этого мужчины, она промолчала о них.

— Я размышляла над той мыслью, которую вы как-то высказали мне. Вы знаете, я имею обыкновение обдумывать ваши идеи в свое свободное время.

— Шарлотта, любимая моя детка! Я понял теперь. Прошу вас, напомните мне.

— Вы говорили на днях, что наша нынешняя линия поведения с леди Кэтрин, похоже, ничуть не идет нам на пользу.

— Я говорил это?

— Да. Как вы могли забыть? Вы еще сказали, что ее милость, вероятнее всего, скорее пойдет нам навстречу, если мы станем вести себя не столь раболепно. Что вы будете кланяться проезжающей карете только в том случае, если окажетесь вне дома. Будете провожать ее из церкви, но не до самых ворот. Я сразу признала в этой мысли очередную искру вашего вдохновения.

В первые дни своего замужества Шарлотта не стала бы столь грубо льстить своему супругу, но она теперь достаточно хорошо узнала его.

— Мы незамедлительно приведем мой план в действие. Шарлотта, впредь я запрещаю вам ходить в Розингс, если вас специально не пригласят туда.

— Конечно, мистер Коллинз.

Привычка умирает с трудом, и Шарлотте приходилось буквально своим телом останавливать мужа, когда тот выскакивал из дверей при звуках проезжавшего экипажа де Бёров. В церкви она инсценировала небольшой обморок, дабы отвлечь мистера Коллинза от целования подола мисс де Бёр. Не прошло и пяти дней, как ее милость все-таки снизошла до того, чтобы спросить слуг, нет ли какого-нибудь известия от миссис Коллинз. А уже через неделю пришло приглашение из Розингса на чашку чая.

С того момента события развивались крайне благоприятно, с молчаливого согласия сторон никогда не упоминать недостойную дерзкую девицу и никчемного племянника-шалопая.

В конце декабря Шарлотта родила сына. Восторг мистера Коллинза был омрачен, когда он узнал, что Шарлотта решила сама кормить и нянчить ребенка. Он свято верил, что священной обязанностью мужа было регулярно выражать свою любовь определенным образом. Он также знал, что потребуется приостановка супружеских утех на весь период кормления грудью. Бесспорным фактом считалось, что послабление в подобных удовольствиях портит молоко. Чтобы изменить мнение жены, он попытался найти поддержку у акушерки.

— Миссис Биггинс, моя милая супруга говорит мне, что она отменила договоренность с кормилицей.

— Правильное решение, сэр. Эта Тилли Перкинс скверная женщина.

— Миссис Биггинс, Бог призывает нас любить ближнего, как самого себя.

— Он не имел в виду любить таких особ. Когда я вижу двоих детей Джонсов рядом с младшими детьми Тилли Перкинс… ну, в общем, если у них не один и тот же папаша, то у меня нет глаз.

— Ох, боже ты мой! Но ведь есть же где-нибудь и другие кормилицы?

— Есть-то есть, не без этого, сэр, но ваша супруга твердо намерена сама выкормить малыша.

— Это так. Но не находите ли вы, что миссис Коллинз еще слишком слаба? Я очень боюсь, как бы она не подорвала здоровье.