Киноспекуляции - Квентин Тарантино
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И хотя я всегда любил и до сих пор люблю этот фильм больше, чем некоторые более прославленные картины Сэма Пекинпы («Скачи по высокогорью», «Баллада о Кейбле Хоге», «Железный крест»), мои чувства к нему всегда были двойственными.
Главное, что меня смущало, – это расхождения с книгой. Да, мне нравилось то, что сделали Сэм и Уолтер, но мне было обидно за то, что они оставили за бортом. Правки в киноверсии не затрагивают сюжет, он остается почти без изменений. Главное различие между историей, рассказанной Томпсоном, и историей, рассказанной Пекинпой, – в интонации. Фильм у Пекинпы получился суровый. Но роман Томпсона куда более ядовит. Это касается и персонажей, и описываемых событий, и их последствий. А сверху едкая ирония (за которую многие из нас и любят Томпсона) покрыта толстым слоем пессимизма и цинизма, а еще выше – легкой глазурью сюрреализма.
В книге Док Маккой – хладнокровный убийца.
Как сказал Уолтер Хилл, когда я заговорил с ним о трансформации Дока в киноверсии: «В сравнении с Доком из книги Паркер [Ричарда Старка] – просто образец морали».
Не только сценарий Хилла, но даже в большей степени и сам фильм изо всех сил старается показать Дока не убийцей. И это до сих пор меня просто бесит.
Но Док из книги отличается не только этим.
Маккуин далеко не так разговорчив.
Он играет очень закрытого человека.
По моему мнению, это очень убедительная и глубоко прочувствованная работа.
Но одна из главных характеристик книжного Дока – способность обезоруживать людей своим простецким обаянием.
Книжный Док может уговорить птицу слететь с дерева, потом сломать ей крылья и втоптать ботинком в землю.
Самая загадочная для меня потеря при экранизации – это эпизод из книги, в котором Руди, подельник-предатель, везет Дока в машине после ограбления. Руди хочет прибить Дока на месте, но Док уговаривает его сперва доехать до Кэрол, потому что деньги у нее. Уговорить Руди нелегко: это бешеный пес, который никому не верит, в особенности Доку из-за его репутации. Но в режиме болтливого простака Док так убедителен, открыт и логичен, что Руди, продолжая держать его на мушке, соглашается поехать к Кэрол.
Весь кайф этой сцены – в самой поездке.
Чтобы убедить Руди (и читателя) в своем простодушии, Док всю дорогу не закрывает рта. Он грузит Руди килотоннами всякой чуши обо всем подряд, заваливает его шутками, байками, тонкими наблюдениями и смехом – и постепенно угрюмый и настороженный Руди втягивается в этот процесс. Поездка к Кэрол занимает около часа. Когда они добираются до места, Док выходит из машины, спокойно снимает шляпу, достает спрятанный под ней револьвер и стреляет в Руди.
Как может догадаться любой, кто знаком с моим творчеством, это моя любимая сцена не только в этой книге, а во всех книгах Томпсона. И она просто создана для кино.
Однако по книге снято два фильма, и в обоих от этой сцены решили отказаться. Когда я спросил Хилла, почему он ее выбросил, он дал мне хороший ответ.
Сценарист сказал: «Мне тоже нравится эта сцена. Но я писал фильм для Стива Маккуина. Эта сцена очень хорошо работает в книге, но это не Маккуин. Когда пишешь для такого актера, как Стив – да в общем-то, для любого актера, – очень помогает умение подстраивать материал под их сильные стороны. Хотя персонажи порой становятся более плоскими, потому что приходится обходить те моменты, которые не показывают актера в лучшем свете».
Еще одно отличие – в образе этого самого Руди, предателя и антагониста. И в книге, и в фильме Руди показан как жестокий, бесчувственный урод. Но Томпсон делает его уродство еще и физическим. В книге его называют Руди-Пирог, потому что он родился на свет со слишком большой головой и она застряла в материнской утробе. Его пришлось вытаскивать щипцами, и щипцы расплющили емуголову с двух сторон, из-за чего она навсегда осталась остроконечной.
Как кусок пирога. Отсюда и прозвище, Руди-Пирог.
Прекрасно понимаю продюсеров, студийных менеджеров и кинозвезд, которые отмахнулись бы от этой, по их мнению, нелепой детали. Но человек, способный, словно свинья в поисках трюфелей, рыться в такой помойке, как «Принесите мне голову Альфредо Гарсиа», мог бы и зацепиться за подобный нюанс в стиле Дали[35].
И снова я обратился к Уолтеру: почему он это убрал?
Он ответил, что, по его мнению, странная история «Руди-Пирога» – из того же разряда, что и печально знаменитый эпилог романа в Эль-Рее. Тут надо либо с самого начала пускаться вскачь по долине сюра, либо вовсе туда не сворачивать.
«Мы не свернули».
Если уж вообще говорить о линии Руди, я не ее фанат. Мне не нравится Леттьери в этой роли. Дело даже не в том, что он плохой актер или плохо играет. Созданный им образ вызывает у меня физическое отвращение.
Наверное, для такого персонажа, как Руди, это и хорошо?
Нет. Это все-таки кино. Я все-таки должен хотеть его смотреть и получать от него удовольствие. Есть актеры, которые даже уродливого злодея сыграют так, чтобы не потерять контакт со зрителем. Мы все равно будем восхищаться их исполнением. Да, они совершают ужасные поступки, они чудовища, но мы с любопытством смотрим на этих чудовищ: если они появляются на экране, нас ждет что-то интересное.
Например, через год после «Побега» вышел фильм «Безумный бомбист», где Невилл Брэнд сыграл абсолютного выродка, серийного насильника и убийцу. Персонаж ему попался – не позавидуешь. Но он – самое интересное, что есть в этом фильме. Как только действие переключается на Брэнда – а не на Винса Эдвардса в роли очередного блеклого клона «Грязного Гарри» и не на Чака Коннорса, который в главной роли похож на дерево, – вы чувствуете облегчение и трепет.
Эл Леттьери не обладает таким воздействием на публику. Я много раз смотрел
