Конклав бессмертных. В краю далеком - Виталий Зыков

Сверху раздался знакомый крик. Заложив над Артемом крутой вираж, вредная птица прицельно нагадила и скрылась в вышине.

– Курица драная! – проорал Лазовский, грозя кулаком. Резкое движение пробудило боль в плече, и из раны снова выступила кровь. Покосившись на потемневший рукав, он успел увидеть, как истаивает капля помета.

Все-таки призрак! Артем совсем не удивился. Растерял этот навык в последнее время. Напрочь.

Первый шок проходил, уступая место пониманию происходящего. Лазовский плюхнулся на землю, обхватив голову руками. Тупица! За каким чертом он сюда полез? Непонятно ведь даже, как здесь оказался: нет ни входа, ни выхода – одна степь кругом. Не поймешь, куда кинуться.

Вздохнув, Артем прикрыл глаза и подставил лицо солнцу. Уже и забыл, насколько это приятно – не бояться открыть кожу ласке теплых лучей. Последнее удовольствие перед смертью?

В небе громыхнуло раз, другой, откуда-то донесся тревожный рев сирены. Артем, не раздумывая, вскочил и понесся в ту сторону, спотыкаясь о невидимые под травой кочки. В животе заурчало. Пусть перед самым выходом Тагир и дал ему кусок мяса с половинкой плода кровавника, но с той поры Артем успел проголодаться.

Судя по внутренним ощущениям, отмахав порядочный конец, Артем сбавил шаг. Начало колоть в боку, да и вообще… тяжело! Сплюнув под ноги, оглянулся. Все одинаково, никаких ориентиров, даже не прикинуть, сколько точно прошел…

Вновь раздавшийся громоподобный звук вызвал странное головокружение. Перед глазами Лазовского все подернулось белой дымкой, а сквозь нее он увидел совсем иной мир. Злой и страшный. От неожиданности Артем закричал, надрывая связки, пошатнулся и повалился на землю. После падения перехватило дыхание, а накатившее вдруг видение исчезло.

– Что ж это было-то? – заговорил вслух Артем, пытаясь прийти в себя. – Чертовщина какая-то.

Он лежал на животе, вцепившись руками в кустики травы, в левую щеку давило что-то колючее. В голове звенело, путались мысли, но он упрямо вспоминал увиденное. Ему вдруг показалось, что степь вокруг не пуста.

Кажется, справа громоздится высокий черный валун с намалеванной страшной клыкастой рожей. Точно! Он еще замыкает большой круг из камней помельче, почти потерявшихся в траве. Над всем этим безобразием безо всякой опоры крутится обсидиановый шар, и в валун с него бьют черные молнии… Ему здесь что, голову дурят?! Справившись с первым страхом, Артем закрыл глаза и попытался вернуть то видение.

Виски немедленно заломило. На задворках сознания замелькали нечеткие, расплывчатые образы. Снова появилось ощущение близости, а то и родства огромному жутковатому зверю. Монстру. Пока он еще дремал в темной берлоге, но близился миг пробуждения. Забыв, где он находится, Артем потянулся к чудовищу в самые глубины собственного разума. Но незваный гость не собирался облегчать его задачу. Он отгородился путающей мысли завесой, облаками ментального тумана. Зверь постоянно ускользал, и каждая неудача вызывала у Артема приступ тошноты.

Отчаяние заставило сделать последний рывок… И, конечно, он опять промахнулся. Не успел, проиграл затеянную гостем игру, захватив лишь самый краешек чужого разума, его слабую тень и… едва не рехнулся от приступа головной боли. Мозг отказывался воспринимать приоткрывшиеся перед ним мысли чужака.

Застонав, Артем сжал виски. Сначала его начало морозить, а следом по телу побежали, сменяя одна другую, волны холода и жара. Начало дико резать глаза. В груди сперло дыхание, скрутило судорогой желудок. Мучения не прекращались, становясь совершенно нестерпимыми.

Приступ прошел внезапно. Разом исчезла боль, прошли судороги, унялась лихорадка, лишь глаза продолжало немного пощипывать. Самую малость.

– Вот это… вот это я попал! – потрясенно выдохнул Артем и сел.

Мыслям не хватало четкости, и потому он с минуту пялился перед собой остановившимся взором, прежде чем понял… Перед ним стоял, недобро скалясь намалеванной клыкастой пастью, тот самый черный камень.

Степь вокруг сменилась полями обожженной земли, простирающимися до горизонта. То здесь, то там торчали кустики жесткой, как проволока, рыжей травы. Солнце опасно мерцало, исторгая водопад багровых искр. В полусотне метров, между рощицей из деревьев-уродцев и древними развалинами с десятком неровных колонн, стая Гончих наседала на Квакшу. Несмотря на нешуточную схватку, до Артема не доносилось ни звука. Очередная галлюцинация?

– Кар-р! – Крик наглого ворона заставил вздрогнуть.

– Чтоб тебя! – выругался Артем и, наклонившись, неожиданно легко выковырнул из земли гладкий булыжник размером с кулак. Не давая птице опомниться, он с силой метнул снаряд. Мимо! Камень врезался в нарисованную на валуне рожу, аккурат под грозно нахмуренным глазом. Проклятый пернатый издевательски закаркал, захлопал крыльями и тяжело полетел прочь.

Слева, почти у самого круга камней, задрожал воздух, и возникло вытянутое тело Росомахи. Прозрачник опустил морду к земле и шустро засеменил в сторону дерущихся монстров. Лазовского он не удостоил и взгляда. Черт побери!

Боковым зрением Артем зацепил нечто светлое. Развернувшись, уставился на светло-серую ленту, петляющую между серых камней и зарослей травы, то пропадающую, то вновь появляющуюся в неглубоких ложбинах и впадинах. Тропа! Она начиналась у самого круга камней и терялась где-то вдали. Почти посередине отпечаталась цепочка следов. Точно такие же оставляла рифленая подошва кроссовок Артема. И ведь странная вещь, он – слепец, не ведающий о дороге, – ни в одном месте даже не заступил за край! Очередная ненормальность в копилку безумного места, населенного призраками.

Лазовский с беспокойством оглянулся на дерущихся Прозрачников. В битве произошел перелом, и израненная Квакша с упоением добивала парочку еще державшихся на ногах Гончих. А может происходящее там совсем не мираж? И увиденные странности стоит списать на чуждость всего вокруг?

Омерзительный скрип заставил Артема посмотреть на валун. Нарисованная рожа пришла в движение, жутко гримасничая. Хмурились брови, вращались глаза, клацала пасть. Сам камень мелко дрожал. Лазовскому начало казаться, будто он медленно вылезает из земли.

Проведенный Кардиналом обряд породил в психике Артема волну трансформаций. Изменения копились и множились, заставляя иначе смотреть на мир, пробуждая новые чувства и эмоции. Но и этого оказалось слишком мало для творящейся сейчас чертовщины. Другие миры, невообразимые твари, сверхспособности – ко всему привыкаешь, но вот к обретшим подобие жизни камням… Выматерившись в голос, Артем понесся обратно по тропе, высоко задирая ноги. За спиной скрипело, шуршало и глухо ухало, заставляя прибавить скорости.