Губитель - Владимир Геннадьевич Поселягин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Через восемь дней для меня настало время мести. А вы думаете, я забыл? Нет, шалишь. Такое прощать нельзя.
Спустились сумерки, а после пять минут – и настала полная темнота. Я проверил оружие и, осторожно ступая, как был, босиком, в шортах и футболке двинул сторону носовой части судна, где за ограждением жили люди. Видимо, места им там хватало. Интересно, где они сетку и столбы взяли? Не знаю, может, в носу был трюм или ещё что.
Я прошёл около двух километров и оказался возле колодца. Это был небольшой пруд, и к нему были выложены ступеньки из кусков металлопрофиля. Я наполнил свою бутылку водой, которую сразу почистил, после чего отошёл чуть в сторону и включил голографический прицел у бластера. Раньше его не было, я сделал его сам, как и систему распознавания владельца: если оружие возьмёт кто-то другой, оно работать не будет. Два часа работы с бластером – и вот такой результат, для меня это не представляло сложности.
За эти десять дней мой уровень поднялся до Д-10, а на момент, когда я очнулся в этом новом теле, был Д-9 – хорошая прокачка. Я работал исключительно по методикам Джоре, они гораздо эффективнее. И зачем я в прошлый раз соединил две разные? До сих пор понять не могу.
У барьера сновали хищники, ночь – это их время, днём их не увидишь. Их заметно прибавилось, часть из них в стороне разрывали общую могилу. Через прицел бластера, который подсвечивал цели, но не меня, я изучал пространство за сеткой, выясняя, кто из защитников там находится. К сожалению, из шести уродов, избивающих меня, были только двое, причём они сопровождали своего хозяина: жирдяй азартно палил по мелким тираннозаврам из охотничьего ружья.
Медлить я не стал, сомнения меня не терзали. Три выстрела – и плазма прожгла животы этим халдеям и их хозяину. Его люди, ему и отвечать за их действия. Я их не убил, но поверьте, они сейчас переживают самые неприятные мгновения жизни. В любом случае, рано или поздно они сдохнут: в полевых условиях такие ранения не лечатся.
Я не уходил, а улёгся за куском обшивки, продолжал наблюдать и выцеливать других. И не прогадал: тут же выскочили ещё трое, поспешив к хозяину. И эти трое, получив плазму в живот, упали и корчились на земле. А шестой так и не вышел, и я его понимаю: крики раненых даже до меня донеслись.
Возле раненых суетился врач, и пусть, теперь они помучаются подольше, пока не отойдут. Я подождал ещё с полчаса, раненых тем временем унесли в помещения уцелевшей носовой части судна. Поняв, что продолжения не будет, я опустошил бутылку, снова набрал воды, спугнув мелких динозавриков, пивших из пруда, и вернулся к своей лёжке.
Однако задерживаться там я не стал. Думаю, к утру уже станет очевидно, кому они насолили больше всего, и за мной придут, чтобы отомстить уже мне. Но к утру меня тут уже не будет. Выжить в пустыне сложно, а для потерпевших крушение, по сути, невозможно. То, что сейчас происходит, это агония, она может длиться долго, но конец неизбежен. Нужно искать пристанище получше – да всё что угодно будет лучше, чем эта пустыня. Я предполагал, что первоначально люди так и хотели сделать, но после ночных нападений хищников, учитывая, что идти пришлось бы и днём и ночью, они оставили эту идею, понимая, что далеко не уйдут: их просто съедят.
Я планировал сначала собрать находки: наверняка поисковики много что пропустили, вот я и пройдусь, моё Виденье покажет скрытое. Потом отнесу и спрячу то, что мне в пути пригодится. А затем вернусь доделать начатое: я ведь не достал шестого из халдеев, а я привык доводить дело до конца, поэтому место крушения не покину, пока он жив.
Пробежавшись по обломкам, я заодно узнал, как другие прячутся от хищников: забаррикадировались и сидят как мышки до восхода местного светила. Хищники чуют людей, скребутся, но железо не прогрызть, так что те, кто вот так укрывается, находятся в безопасности. Что касается находок, то набрал неплохо, хотя, надо сказать, поисковики очень качественно подчистили обломки. Они не добрались только до тех мест, где путь преграждали завалы и покорёженное железо. Там ещё оставались тела погибших, до которых выжившие также не смогли добраться, и сейчас от этих обломков доносился запах тления.
Но мне это ничуть не помешало вскрыть обломки и достать то, что я приметил Виденьем. Бегающие вокруг по своим делам хищники шарахались от меня, не решаясь пересекать границы моей защиты, а самые наглые, предпринявшие такие попытки, бились на земле как от электрошокера. Удивительно, но выстрелов, огнестрельных и плазменных, они не боятся, всё равно прут вперёд, пока не умрут.
Мне удалось найти отличный большой баул и рейдовый рюкзак со множеством карманов, судя по расцветке – армейский. В них я и убирал свои находки. Заодно приоделся: нашёл чистые комплекты нательного белья, пусть и взрослые (потом доработаю под себя), а также неплохой комбинезон и обувь, как раз моего размера. Кроме того, нашёл кусок материала, из которого решил позже сделать широкополую шляпу.
Я планировал идти преимущественно по ночам, а днём отсыпаться в тени укрытия, для которого я взял четыре одеяла, два из которых будут служить тентом. Однако и световой день также буду прихватывать: он куда длиннее ночи. Я, кстати, посчитал, что сутки тут длятся двадцать шесть часов, – не очень удобно, но что есть.
Среди моих находок были шесть непочатых бутылок, найденных в разных местах, из них две с водой и четыре с соками, а также две упаковки с литровыми бутылками чистой воды. Из еды – три упаковки уже знакомого мне печенья, какие-то галеты и шесть упаковок чего-то, что я посчитал армейскими пайками: однородная масса, жёсткие, но высококалорийные. Однозначно берём. К сожалению, из еды это всё. Кроме того, я набрал электроники, целой и битой: починю на досуге, заодно изучу местные технологии. В основном были разнообразные планшеты, наладонники и наручные коммуникаторы; судовое оборудование меня не особо интересовало по причине низких технологий.
К полуночи я закончил сбор трофеев, отнёс вещи подальше и прикопал: разрыхлять телекинезом почву очень
