Звездный бумеранг - Сергей Волгин

– Ого!- воскликнул Володя.- Видимо, это созвездие Центавра. Какая же скорость у звездолета?

– Мы сейчас летим со скоростью космического луча.

– Близкой к скорости света!..

– Правильно, Володя.

– Значит, мы спали…- Володя не договорил, оглядел присутствующих в зале. Пео и Баили смутились, а у Маоа чуть тронулись в улыбке губы, и он впервые довольно хорошо произнес на русском языке несколько слов:

– Да, мальчик, если бы ты не спал, то был уже взрослым парнем.

– Вот это мы соснули!- громко захохотал Паркер. Баили и Киу даже отшатнулись от него.

Пораженный Агзам смотрел на спокойного Володю с испугом. Он не понимал, что происходит с товарищем. Хотя ему не удосужилось, как Володе, читать занимательную астрономию, и он не представлял, сколько нужно времени, чтобы долететь до ближайшей от Земли солнечной системы, все, что он только что услышал, было поразительно, невероятно. Володя же сидел спокойный и важный, будто всегда занимался подобными делами.

– Разговор кончаем,- поднялся Маоа.- После обеда надо отдохнуть.

Глава восемнадцатая ОПАСНОЕ МГНОВЕНЬЕ

Агзам продолжал недоумевать, приставал к товарищу с вопросами, лежа на кровати, закинув за голову руки.

Володя вышагивал по каюте и говорил:

– Тебе пора, Агзам, перестать удивляться. Уамляне (их планета называется Уам) вполне резонно поступили, усыпив нас на время продолжительного полета. Прежде всего, понятно, что они хотят привезти нас в таком виде, в каком мы были на Земле. В вождении звездолета мы не могли принять участия по своей малограмотности, а безделье, невесомость, перегрузка, подверженность космическим лучам, а может быть, и другим подобным явлениям могли расшатать нашу нервную систему, изменить обмен веществ в организме и в конечном счете привести к изменению общего развития или к болезни.

– Слушай, Володька, – прервал товарища Агзам,- ты стал совсем ученым, разговариваешь, как профессор.

– Я и сам замечаю, что удивительно повзрослел, стал каким-то другим.

И это одно из доказательств влияния каких-то неизвестных мне сил. А кроме всего прочего, мы с тобой просто выросли за время полета, мы уже не мальчишки. Я, Агзам, сейчас могу тебе прочитать на память любое место из какого хочешь учебника, я помню целые страницы из прочитанных когда-то книг. Мне кажется, я смогу восстановить перед глазами любой текст, если я его видел. Так-то, Агзам. Но давай прекратим этот ученый разговор и займемся чем-нибудь повеселее. Я предполагаю, что в нашей каюте есть какие-нибудь приборы. Не может быть, чтобы она была оторвана от всего звездолета. Нет ли тут, скажем, магнитофона? А связь? Должна быть.

Володя принялся за осмотр стола. Крышка его была толщиной в четверть и такая гладкая и скользкая, что по ней приятно было проводить рукой.

Заглядывая снизу, Володя наткнулся на белое выпуклое пятнышко на панели, пощупал его, потом надавил пальцем. Крышка стола раздвинулась, ударив по голове, и посредине ее приподнялось зеркало. С обратной стороны зеркала растянулась гармошка, как у фотоаппарата.

– Эх ты!- воскликнул Володя, потирая ушибленный лоб.- Агзам, давай сюда! Смотри!

Агзам соскочил с кровати и подбежал к столу.

– Откуда взялась?

– Нажал кнопку – и все.

– А для чего эта штука?

– Пока не знаю. Но, видимо, экран.

Они обошли стол кругом, ощупали круглые толстые ножки, но на крышке и темных ножках больше не было ни пятен, ни кнопок. Тогда они принялись рассматривать зеркало. Поверхность его не походила на настоящее зеркало, светилась тускло, изображение ребячьих физиономий в нем расплывалось, и Агзам усомнился.

– Тут не разберешься,- сказал он.

Володя сбоку гармошки обнаружил еще одно белое выпуклое пятнышко.

– Нашел! Смотри, Агзам!- закричал он.

Володя нажал пальцем на пятнышко. Зеркало сразу засветилось, на нем задрожали светлые полоски, а затем стали вырисовываться большой зал и старец, сидящий за столом. Понаблюдать за старцем было интересно, и ребята, разговаривая шепотом, уселись против экрана.

Маоа что-то писал на выдвинутой из крышки стола дощечке блестящим длинным карандашом. Время от времени он потирал лоб и морщился, видно, у него болела голова. Во время пауз он рассматривал какие-то знаки на экране, установленном на столе.

– Определенно дает задания электронной машине, – прошептал Володя.- Она находится где-то в другой каюте, и ответы ее старец читает на экране.

В зал вошла Киу в белом халате, с откинутым капюшоном и что-то сказала. Маоа поднял голову и рукой пригласил женщину сесть. Их тихие поющие голоса до-носились до землян так явственно, будто они разговаривали рядом.

Вдруг Маоа встрепенулся. В зале раздался трети, металлический, голос, и женщина и Маоа одновременно повернулись к стене. На ней бесшумно раздвинулись жалюзи, открыв огромный экран, под которым блестели два ряда круглых приборов. Экран матово светился, но изображение на нем не появлялось. Металлический голос продолжал говорить.

– Я понимаю их!- воскликнул Володя, хватаясь за край стола.- Голос сообщает, что вблизи появилось космическое тело…

Старец и женщина нервничали: то приподнимались, хватаясь за поручни кресел, то застывали неподвижно, устремив на экран горящие глаза. В зал вбежали Пео и Баили и остановились против экрана, видимо пораженные.

– Хау!- пропел Маоа.

– По местам!- перевел Володя и огляделся.- А нам куда?

Агзам пожал плечами и прижался к товарищу.

Астронавты поспешно направились в рубку управления. Дверь за ними закрылась бесшумно. Пока астронавты входили в рубку, ребята успели разглядеть часть ее: огромный щит с массой приборов, кресла, над которыми нависали блестящие колпаки.

Экран над столом то светился, и на нем дрожали крапинки звезд, то потухал, и в стене оказывался темный провал. Ребята не сводили с него глаз. Теперь в зале стояла гробовая тишина: в звездолете не слышалось ни звука, все замерло, застыло.

Наконец на долю секунды экран пересекли яркие молнии, потом на нем появилось темное пятнышко. И тут вдруг звездолет так качнуло, что Володя и Агзам кубарем покатились по полу. Они вскочили одновременно и снова подбежали к столу. Темное пятно на большом экране расплывалось, постепенно оно превратилось в облако, в середине которого мелькали яркие вспышки. А на маленьком экране, укрепленном на столе Маоа, бушевало пламя. В нем мелькали тюти, они бросали в огонь сигарообразные баллоны, и в тех местах, куда падали баллоны, возникали темные пятна.

Через несколько минут пламя потухло. Стала видна застывшая металлическая стена, из которой торчали ноги покалеченного робота.