Иван-царевич и C. Волк. Жар-птица - Светлана Багдерина

— Понятно, — быстро обрубил Волк. — Короче, придется опять тебя из чего-то вытаскивать.

— Это не сможешь сделать даже ты… Знать бы, куда подевался сам Кевин Франк — Черный Рыцарь… — вздохнул царевич.

— Черный, говоришь… — задумчиво молвил Волк.

— Ну, да!

— Из черной палатки у самого леса?

— Да, да!!! Ты его видел?!

— Нет. Не припоминаю, — более чем искренне пожал плечами Серый. — Убей, не помню.

— Ну, ладно… — меланхолично произнес Иванушка. — Значит, когда я… То есть, когда меня… Ты родителям…

— Ваше высочество! Ваше высочество! — к царевичу бежал запыхавшийся оруженосец. — Жеребьевка! Подъезжайте скорей к королевской ложе!

Иван по мере возможности оглянулся, успел ли отрок Сергий отойти и не попасться на глаза слуге лотранского принца, но никого вокруг него уже не было и близко. Царевич вздохнул, преисполнился сурового мужества, и скорбно тронул коня.

Хроника столь знаменательного и судьбоносного для четырех держав дня сохранилась в мюхенвальдских летописях, и теперь историки, студенты и просто любопытствующие могут с разрешения главного архивариуса заглянуть в них и прикоснуться к событиям того славного турнира.

«… Первый поединок Черного Рыцаря прошел с сэром Ингваром, графом Корринским. Тот разогнал коня как ураган, и копье его было нацелено прямо в сердце противнику, но за мгновение до того, как поразить Черного Рыцаря насмерть, он отвернулся, чтобы посмотреть неизвестно куда, взмахнул рукой со щитом — и удар сэра Кевина, принца Лотранского (ибо кто же еще это мог быть, сражаясь как лев за руку и сердце прекрасной Валькирии, обещанные победителю отцом ее, королем Шарлеманем) выбил его из седла, едва не проткнув сэра Ингвара вместе с доспехами его и конем его…

… Второй поединок Черный Рыцарь провел с сэром Якобом, эрлом Эстрандии. От могучего удара сэра Кевина противник его вылетел из седла, не успев опомниться…

… Третий поединок Черный Рыцарь должен был иметь с сэром Джулсом, бароном Шварценвальдским, но едва взяв разбег, скакун сэра Джулса взбесился и понес, и поймать его смогли лишь через четыре часа, на границе с Лотранией…

… После этого на ристалище вышли менестрели и воспели во многих балладах благородство и мужество отважных рыцарей, мудрость и величие короля, храбрость и ум кронпринца Сержио и очарование и скромность принцессы Валькирии…

… Последний, решающий поединок должен был состояться с непобедимым генералом Айсом, опорой и надеждой обороны королевства, доблестным всесокрушающим воителем, равных который не знал себе с отроческих лет… Но едва прозвучал сигнал боевого рога, дающий начало завершающему поединку, как генерал пришпорил что было силы коня своего, и все подумали, что не замедлит он обрушиться всей мощью оружия своего на злосчастного противника, чья недобрая звезда привела его сегодня на этот турнир на верную погибель. Но случилось невероятное, объяснения чему нет и не будет никогда — генерал Айс, герцог Стефанбергский, быстрее пущенной стрелы пронесся мимо Черного Рыцаря, даже не сделав попытки поразить его, и в мгновение ока скрылся из виду. Это оставило счастливым победителем и женихом принцессы Валькирии сэра Кевина, принца Лотранского…

… Король сделал ему знак подъехать к монаршей ложе и спешиться, но едва сэр Кевин сделал попытку соскочить с коня, как покачнулся и упал, с силой ударившись оземь. Видно, он был ранен во время одной из схваток, хотя какой — того не ведаем мы…

… И тогда добросердечная принцесса, вне себя от горя, кинулась на ристалище, сжала суженного своего в объятиях, подняла на руки и понесла на окраину леса, к его шатру…»

— Нет, ваше высочество, просто бинтов, за которыми ушел оруженосец, не достаточно. Ему нужен самый лучший лекарь, а кто может быть лучше придворного лейб-медика!

— Нет, я не отойду от него, пока не увижу, что жизнь его вне опасности! — сквозь рыдания воскликнула Валькирия, заламывая руки.

— Если вы не отойдете от него, вы можете увидеть его преждевременную кончину в страшных муках! Поверьте мне, раны, что не сразу видны — самые ужасные!

— О, нет!

— О, да!

— Тогда я бегу, но вы должны мне поклясться, что не покинете этого доблестного рыцаря ни на секунду!

— Его? Да ни за что! Клянусь! Ну, быстрее же!!!

Раскрасневшаяся зареванная принцесса пулей вылетела из шатра.

Пара десятков точных ударов острым ножом — и доспехи, больше не удерживаемые кожаными ремнями, как яичная скорлупа слезли с героя.

— Быстро на ноги и дуй отсюда, пока опять кто-нибудь не приперся! — сквозь зубы прошипел Волк. — Жди меня у городских ворот!

— Сергий!!! Я не знаю, как ты это сделал, но я у тебя в долгу по гроб жизни!!! Ты невероятен!!! Ты — чудо!!!

— Снимай с головы этот чугунок! Благодарности потом!!! — и он выскочил наружу.

Через минуту он вернулся, волоча за ноги бесчувственное тело.

— Ты еще здесь?!

Иван к тому времени уже смог подняться на колени.

— Кто это?

— Конь в пальто! — сострил Серый. Царевич не обратил внимания.

— Это — Черный Рыцарь? Где ты его нашел?! Что с ним?!

Серый почему-то предпочел не отвечать на такие простые вопросы, а сразу заявил:

— Щас примчатся прислужники, лекари, прынцессы — они его быстро в чуйства приведут. А что было — до свадьбы заживет. Все. Сматываемся. Или ты хочешь, чтобы тебя тут застукали?

— Нет, конечно, но ведь…

Не дожидаясь конца тирады, Серый дернул нетвердо еще стоящего на ногах Иванушку за рукав и выволок его на свет божий.

— Пошли. Бодрым шагом. Головой не крути. Вон, уже кто-то бежит, башками вертит, со львами на пузах — спальничьи-постельничьи королевские, наверное, прынца твоего обихаживать. Дорогу уступи, витязь.

Объяснения Серого, к великому отчаянию Ивана, были кратки.

— Исчезновение принца Кевина — твоя работа?

— Он меня толкнул.

— А турнир?

— Пришлось поломать голову…

— А что ты сделал с сэром Ингваром?

— Солнечный зайчик.

— А сэр Якоб?

— Ты бы знал, сколько масла ему на седло пришлось вылить…

— А третий?

— На него ушло всего пол-банки горчицы.

— То есть? Он ее всю съел?

— Не он, а его кобыла. И не то, чтобы съела…

— Ну а генерал Айс? Тоже горчица?

— Хм. Тут все немножко сложнее. Когда ты сказал, что в последнем поединке тебе наверняка придется сразиться с Айсом, я подумал, что в конце так близко к нему подобраться не удастся, и поэтому, не теряя времени даром, быстренько нашел в ихнем лесочке одну хорошую травку, благо она тут растет, заварил, и под видом торговца освежительными напитками споил ее ему. Правда, на то, чтобы она сработала, было нужно время, и пришлось уговорить Гарри и Санчеса, чтобы они его немножко потянули… Чтобы в самый раз пришлось.

— Ну, и?..

— Ну и получилось. Сам же видел.

— Но что за травка?

— Хорошая травка. Слабительная. Только, боюсь, перестарался я, тройную дозу ему втюхал… Зато дней пять у него будет на одну проблему меньше. Или больше. Как посмотреть.

Первой реакцией царевича было сказать, что на рыцарских турнирах все должно быть честно — и победа, и поражение, и жизнь, и смерть — этим, вроде, и знамениты они, и королевич Елисей, например, отвернулся бы от него на всю оставшуюся жизнь за такие штучки, но тут кто-то внутри него, язвительный и ворчливый, шепнул, почему-то голосом Серого, что поражение и смерть честны тогда, когда они чужие, а некоторым молодым идиотам надо завести привычку хоть иногда думать перед тем, как куда-нибудь влазить, а Волк только спасал его никчемную шкуру, за что ему в очередной раз большой спасиб и низкий поклон, а не твои душеспасительные беседы. Иван слегка оторопел, потом почему-то решил, что это — голос его совести, и не стал возражать. И только потом пришло ему в голову, что, может быть, совесть, выговорившись раньше, молчала, а к микрофону прорвался ее заклятый друг — здравый смысл. Но кто из них прав — Иванушка так и понял. Ведь не может же быть так, что правы двое? Или не прав никто?

Этим вечером дружеские посиделки в «Веселой Радуге» повторились один-в-один, лишь с той разницей, что все угощение было за счет Гарри, а вина — раза в два больше. Никто не задавал ему вопрос, откуда у минисингера деньги — все и так поняли, что выступление перед королевской семьей и придворными совсем неплохо оплачивается.

Когда гости насытились и зазвучали первые аккорды, Гарри, выдержав театральную паузу, осчастливил всех известием, что, возвращаясь с турнира, он сочинил новую песню о дамах, менестрелях и рыцарях, каковую и не замедлил исполнить под шквал всеобщих восторгов.

Среди собравшихся легкомысленных певцов и веселых музыкантов, как черный каравай на подносе с пирожными, выделялся человек в кирасе и с мечом на перевязи из дорогой кожи. Его не было в прошлый раз, но поскольку никто не тыкал в него пальцем и не спрашивал, что господин офицер делает в этом вертепе муз, Иван решил последовать всеобщему примеру, и обращать на странного незнакомца не больше внимания, чем он того заслуживал. Хотя, наверное, в этом была какая-то тайна, и уж королевич-то Елисей ни за что не прошел бы мимо…