Следы на мосту. Тело в силосной башне (сборник) - Рональд Нокс

– Теперь вы его, кажется, оправдываете, – усмехнулся Бридон. – А мне, несмотря на выкладки мистера Кверка, версия о том, что во всем этом замешан Найджел, по-прежнему представляется вероятной.

– Да почему же? – вскинулся американец. – Разве не Найджел согласился представиться Дереком Бертелом в «Миллингтонском мосту», в результате чего тот выиграл очко у своих преследователей?

– Верно, – сухо ответил Бридон. – Но что мешало Найджелу в то же время дать знать Феррису, что все это только блеф? Разве нельзя предположить, что в том-то и состоял план Ферриса и Найджела Бертела? Разве нельзя предположить, что Найджел, делая вид, будто охраняет кузена, в действительности загнал его в ловушку? Что они с Феррисом договорились поделить добычу? Свои пятьдесят тысяч Найджел получал в любом случае, а деньги тетушки Альмы доставались либо ему, либо Феррису.

– Однако ваш Найджел все еще гуляет неизвестно где, – заметил Кверк. – Мне думается, тот факт, что миссис Кулмен умерла в субботу, а Найджел Бертел исчез в четверг, имеет самое непосредственное отношение к делу. Вам не кажется, что тут дело нечисто? Что Феррис решил не рисковать и, прежде чем завещание миссис Кулмен вступило в силу, убрал с дороги обоих братьев?

– Очень мило, – поморщилась Анджела. – Но как бы то ни было, я страшно проголодалась.

Глава 16

Бридон раскладывает пасьянс

После обеда Лейланд заторопился на поезд в три пятнадцать. Ему, как он заявил, нужно было поговорить с адвокатами, а на обратном пути, возможно, заглянуть в Уоллингфорд. Кверк вдруг попросился поехать вместе с инспектором в Оксфорд: а вдруг удастся выйти на след человека в плоскодонке, прежде чем тот спустился на воду? Продавцы, к примеру, могут помнить, как он покупал продовольствие. Лейланд согласился, что такие справки лучше наводить частным лицам; он не горел желанием поднимать ложную, а тем более истинную тревогу, раскрывая ход следствия и выкладывая всем и каждому подозрения полиции. Бридон также высказался за, у него было поручение мистеру Кверку в Оксфорде. В вопросе о сути этого поручения Анджела была настырно любопытна, ее муж упорно нем.

Когда супруги остались вдвоем, Майлз настоял на том, чтобы взять выходной. Он заявил, что даже имени Бертелов слышать больше не может, что ему уже давно до лампочки и нынешняя, и грядущая участь обоих братцев, так что лучше всего выбросить из головы все заботы и оставшуюся часть дня предаться ничегонеделанию на Уиндраше. У Анджелы был редкий для представительниц ее пола дар подлаживаться к мужским настроениям, не впадая в экзальтацию; и они провели прекрасный день, тем более удачный, что в течение его не произошло ничего достойного упоминания.

Темза изгоняет тревоги, успокаивая нервы, ее же приток Уиндраш – еще более действенное лекарство. Если вы двинетесь против бурного течения, вам придется преодолевать неожиданные повороты и стремнины на отмелях; опасно нависающие деревья потребуют от вас полной концентрации. Темза станет вам хорошо знакомым, зрелым, верным спутником, день на Уиндраше напомнит вам, каково отдыхать в компании с непоседливым, любознательным ребенком. Источником отдохновения для вас станет постоянное переключение внимания. Майлза и Анджелу обжигала крапива, царапали ветки ежевики, изводил чертополох под ногами, стегали ивовые ветви, заливали непонятно откуда взявшиеся волны, изматывала необходимость все грести и грести, рулить и рулить, тащить лодку волоком, и за день на их долю выпало столько мнимых сражений и историй в миниатюре, что, когда они вернулись к «Пескарю», тайна Бертелов казалась им далеким воспоминанием.

Кверк встретил их в начале седьмого – прохладно, вежливо, с неиссякаемой словоохотливостью. Его успех в торговых заведениях можно было назвать лишь частичным. В крупном универмаге, подкрепив память «книгами», отчетливо вспомнили незнакомца, который сделал много покупок, наводящих на мысль о прогулке по реке. Дата совпадала, но, к сожалению, облик «мистера Уоллеса» стерся в коллективной памяти так же, как и все сведения о том, что он делал раньше. Однако в ответ на поднятые брови мистер Кверк с радостью заверил мистера Бридона в том, что его поручение выполнено. Анджела недолго пребывала в неведении. Едва они отужинали, как из ниоткуда возникли четыре колоды карт, и муж уселся за свой нескончаемый и нестерпимо терпеливый пасьянс.

– Майлз, – с упреком сказала она, – ты ведь не разрешаешь себе заниматься этой ерундой во время работы. Я делаю вывод, что ты окончательно сдался?

– Нет, ты делаешь вывод, что я хочу разгладить мозговые складки. Слишком большое скопление фактов всегда приводит к сумятице и перегреву башки. Чтобы посмотреть на дело отстраненным взглядом, мне надо от него отключиться, тогда, может, я смогу увидеть его под другим углом. Вспомни Моттрама, вспомни «Отчаянные проделки»[26] и, пожалуйста, не сдвинь карты, коли уж облокачиваешься на стол. Я буду под одеялом ровно в одиннадцать, не волнуйся. Пойди расскажи Кверку, как я был хорош, когда мы познакомились.

На следующее утро, в момент появления Лейланда у камелька, на столе все еще царил хаос из карт, а Майлз, следя за их участью, все еще ходил взад-вперед, беспрестанно ероша волосы. Дело у инспектора было срочное. После исчезновения Найджела Бертела полиция, разумеется, перехватывала всю приходившую на его оксфордский адрес корреспонденцию, однако до сих пор любопытство ее не было вознаграждено. Почтовый ящик забивали в изрядном количестве счета, но ничего похожего на частное послание. И вот сегодня с утренней почтой – был вторник – пришла одна-единственная почтовая открытка, адрес напечатан заглавными буквами, почтовый штемпель Паддингтона, задняя сторона испещрена случайным на первый взгляд набором цифр, что ясно указывало на шифр.

– Скажу честно, – признался Лейланд, – я попытался раскрыть его сам, хотя мой опыт шифровальщика невелик. Меня постигло полное фиаско, и я решил, что ваш муж может оказаться более удачлив. Конечно, если он сейчас занят пасьянсом…

– Я отнесу ему, – сказала Анджела. – В худшем случае он меня выставит. Надеюсь, вы сделали копию? Отлично, я дам Майлзу оригинал, а вы, я и мистер Кверк сгрудимся над копией.

Когда она зашла в комнату, Бридон поднял глаза лишь на долю секунды.

– Что? Шифр? О господи! Положи на столе, там, прислони к чернильнице, я гляну, когда мне понадобится отдых. А лучше дай мне карандаш и чистый лист бумаги, вдруг он все-таки представляет некоторый интерес. Хотя, похоже, это один из нерешаемых. Прекрасно. И пожалуйста, не хлопай за собой дверью.

– На него надежды мало, – призналась Анджела, вернувшись в кабинет, где кормились гости, желающие уединения. Бридон называл его трапезной. – А в Штатах преступники часто пользуются шифром, мистер Кверк? Давайте посмотрим.

Шифр, на случай если читателю захочется попытать счастья, на первый взгляд не предвещал скорой победы. Он состоял из одних цифр, никаких знаков или пробелов, которые могли бы помочь его раскрыть. Выглядело это так:

9I23468537332006448I2102I8I784I607954824I03712559441029152917904

– Всего шестьдесят четыре, – произнес Лейланд. – Ясно, что цифры не могут обозначать буквы, потому что тогда алфавит тянет только на десять букв. Стало быть, буквы обозначаются группами цифр. Если предположить, что такие группы состоят из одинакового числа цифр, то это число не может равняться трем, пяти, шести или семи, потому что шестьдесят четыре им не кратно. Беда еще в том, что, как вы видите, нет повторений. Точнее, если предположить, что одну букву составляют восемь или четыре цифры, то повторений нет вообще, и даже если брать по две, мы имеем всего два повтора – 91 и 37.

– Полная ерунда, правда ведь? – кивнула Анджела. – Потому что это означало бы, что в послании использованы все буквы алфавита, да вдобавок четыре несуществующие буквы, и всего два повтора.

– Я тут вспомнил, – сказал Кверк, – один из ведущих американских криптографов говорил мне, что сегодня практически не используют буквенных шифров, в ходу словесные. Иными словами, что, если послание состоит не из шестнадцати букв, а из шестнадцати слов?

– Тогда тушим свет и заваливаемся спать, – мрачно отозвался Лейланд. – Никому еще не удавалось раскрыть словесный шифр по одному-единственному посланию, не владея ключом. Само собой разумеется, они не стали бы использовать какой-нибудь известный шифр. Так что эту песенку мы спели.

Примерно через час их головы с насупленными бровями были все еще сдвинуты над шифром, как вдруг у камелька раздался голос Бридона:

– Группы по три!

– Вернись в начало и пересчитай, – возмутилась Анджела. – Ты даже не посмотрел толком. Шестьдесят четыре не кратно трем.

– Это у тебя не кратный подход к таким делам. Сидишь над шифром и ломаешь голову. Делай, как я: посмотри, отойди, забудь. Тогда у тебя будет свежий взгляд. А там, Бог даст, увидишь определенный порядок и все покажется естественным. Тут работают глаза, не мозги.