Песнь хлыста - Макс Брэнд

— Видите, я готов на все, сеньор. Но, ради Бога, прошу вас, покиньте комнату моей дочери как можно скорее…

— Мне нужно немного подумать, — ответил Кид.

— Вы получите все, что пожелаете. В доме есть деньги. Их принесут сюда и подсунут вам под двери. Вы уйдете не с пустыми руками, сеньор.

— Можно сказать, что профессиональный долг не позволяет мне уходить с пустыми руками, — заметил Кид.

— Я все прекрасно понимаю, сеньор. И вижу, что вы настоящий джентльмен. А что касается прошлого… моих резких слов относительно вас… Приношу вам тысячу моих извинений. Я знаю вас теперь лучше.

— Это уж точно! — насмешливо отозвался Кид.

Отвернувшись от двери, он добавил через плечо:

— Немного погодя я дам вам ответ.

— Но что тут думать? Зачем вы тянете время, сеньор? Вы же слышите, что людей уже отводят от дома!

Дон Эмилиано выполнял данное ему приказание самым эффективным способом. Он посадил на коней дюжину охранников, и те плетками быстро разогнали толпу у дома. Что же касается благородных гостей, то их проводили до лошадей и экипажей, и теперь по маленькому мостику беспрерывно громыхали колеса.

Кид приблизился к Доротее, сидевшей с опущенной головой. Положив ладонь ей на лоб, он заставил девушку поднять голову.

— Как вы считаете, мне немедленно уходить или побыть здесь еще, чтобы все обдумать?

Огромные, бездонные глаза Доротеи смотрели на него. Внимательно, черточка за черточкой, они изучали лицо Монтаны.

— Сеньор! Сеньор! — позвал голос дона Томаса..

— Мне требуется время, чтобы кое-что тут посмотреть, — откликнулся Кид. — Например — драгоценности. Оставьте меня на несколько минут в покое, дон Томас. Вы же знаете, будучи знатоком, я не могу брать что попало.

Глава 14

Монтана подошел к столу и открыл шкатулку с драгоценностями. Когда он поднял руку, на ней повисло длинное жемчужное ожерелье. Повернув голову, он внимательно посмотрел на девушку. Она по-прежнему полулежала, откинувшись на спинку кресла, однако успела снять с себя колье, браслет, серьги и кольца; теперь все эти дорогие блестящие безделушки покоились на ее ладони, безвольно вытянутой вдоль мягкого подлокотника.

Кид опустил ожерелье обратно в ларчик, и жемчужины, мягко стукнув друг о друга, улеглись на место.

В коридоре ждали люди, однако единственным звуком, который доносился оттуда, был стук каблуков расхаживающего взад и вперед дона Томаса. Монтана открыл портсигар, извлек из него две цигарки и подошел к креслу. Усевшись на подлокотник, он вставил цигарку в безвольные губы Доротеи.

— Закурите?

Она ничего не ответила. Ее глаза, словно не замечая Монтану, уставились куда-то в терявшийся в темноте потолок. Лунный свет, протягивавший лучи все дальше в комнату, уже добрался до ее серебристых туфелек.

Кид зажег свою цигарку и поднес ее к кончику цигарки девушки. Язычок пламени осветил ее лицо. Если бы Доротея дышала, то цигарка непременно бы зажглась; но нет, она затаила дыхание, и огонек ожег кончики пальцев Монтаны.

Вытащив цигарку изо рта Доротеи, он глубоко втянул в себя дым и снова вставил ее между губ девушки.

Та тоже втянула в себя дым. Губы никак не участвовали в этом процессе, и дым выходил изо рта тонкой, ароматной струйкой.

— Доротея, вы хотите еще подумать? — спросил Кид.

— Да, сеньор.

Окинув взглядом комнату, Монтана наткнулся на мертвое лицо Тадео. Он подошел к кровати и провел рукой по украшенному арабесками тяжелого золотого шитья покрывалу. Сдернув покрывало с кровати, Кид прикрыл этим роскошным саваном оба трупа и лужи крови на полу. Потом вернулся к Доротее и снова устроился на подлокотнике.

— Спасибо, сеньор, — поблагодарила она.

— Доротея! — раздался взволнованный голос дона Томаса.

— Я здесь, отец!

— Сеньор! Сеньор! Ради Бога! — взмолился Леррас.

— Вы мешаете мне, дон Томас, — откликнулся Кид. — Я уже нашел изумруд с трещиной и рубин с пятном.

— Их вам заменят, но, бога ради…

— Когда я занят таким серьезным делом, мне нужен покой, дон Томас.

Ответом ему послужил стон, и по коридору снова застучали сапоги.

— Эти двое убитых на полу, — начал Кид, — они могут тяжким грузом лечь на мою совесть, Доротея.

— Да, сеньор, — не отрывая невидящих глаз от потолка, промолвила она.

— И все из-за вас, Доротея.

— Да, сеньор.

Она приподняла пригоршню драгоценностей, сделав это с таким усилием, будто камни были слишком тяжелы для нее.

Монтана вынул цигарку из ее губ, стряхнул с нее пепел и вложил девушке между пальцев. Она затянулась.

— Остается еще эта старая женщина, — напомнил Монтана. — Где ее держат?

Доротея ничего не ответила. Он поднес руку к ее щеке и, повернув девушку лицом к себе, тихо засмеялся.

Выбрав из пригоршни Доротеи кольцо с большим темным рубином, Монтана взял ее руку и надел кольцо на гладкий, нежный пальчик. Она подняла руку, повернула ее и принялась разглядывать камень, словно ребенок игрушку. Кид защелкнул на ее запястье тяжелый браслет. И на это украшение она посмотрела так, будто видела его впервые. Затем наступила очередь ожерелья, которое Монтана надел ей через голову, трижды обернув вокруг шеи.

— Вы ничего не оставите себе, сеньор? — поинтересовалась она.

— Послушайте, Доротея, даже в стране гринго самый подлый грабитель осмелится взять у женщины лишь то, что она сама пожелает отдать.

С этими словами он водрузил на место еще одно кольцо. Глаза девушки по-прежнему были уставлены в потолок, однако ее пальцы неожиданно нежно пожали руку Кида.

— И где же блуждают наши мысли? — ухмыльнулся он.

Губы Доротеи медленно растянулись в улыбке, но она ничего не ответила.

— И все же, — напомнил Кид, — остается старушка — мать моего друга. Где ее держат?

— А она вам действительно нужна?

Он наклонился поближе к ней. Взгляд ее, оставив потолок, медленно, с каким-то ленивым любопытством переместился на лицо Монтаны.

— Да. Именно за ней я пришел, — сказал Кид.

— Ну тогда…

Кид поднялся с подлокотника и выпустил вверх струйку дыма.

— Ее упрятали в южное крыло старой конюшни, — сообщила Доротея.

— Где это?

— Сами увидите — там над входом есть крест.

— Сколько человек ее охраняют?

— Сущий пустяк для вас, сеньор.

— Вы сможете показать мне безопасный путь туда?

Доротея встала и подошла к окну. Пошарив рукой за гардинами, на что-то нажала, и часть стены бесшумно повернулась.

Кид заглянул в открывшуюся перед ним черную пасть потайного хода.

— Ход ведет в дальнюю часть дома, уходя дальше в землю. Наружу выходит прямо в зарослях ежевики. Его прорыли, когда еще строили дом.