Рубиновое пламя - Илона Эндрюс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Конечно, это было не в ее характере.
— Это должна была быть самооборона, — сказал Корнелиус. — Она, должно быть, чувствовала, что Линус представляет опасность для нее или для кого-то, кого она любила. Она была родителем-одиночкой, как и я. Ее жизнь вращалась вокруг ее ребенка. Возможно, она не рискнула бы подвергнуться возмездию со стороны Ассамблеи, чтобы сохранить свою работу или избежать тюрьмы, но она сделала бы почти все, чтобы защитить свою дочь.
— Ты бы убил Линуса, чтобы защитить Матильду?
— Безусловно.
Он даже не задумался.
— Разница в том, что меня бы не поймали.
— Как бы ты это сделал?
Корнелиус улыбнулся.
— Яд стал бы лучшим вариантом. Знаешь ли ты, что Линус держит кухонное полотенце на ручке дверцы льдагенератора? Большая крыса или горностай могут схватить это полотенце и использовать вес своего тела, чтобы открыть льдогенератор. Одна крыса может легко носить в кармане своей упряжи пластиковый пакет с достаточным количеством цианида или любого другого смертельного вещества, чтобы вызвать смерть в течение нескольких минут. Самое сложное, что нужно контролировать — это следить за тем, чтобы яд равномерно распределился по льду.
— Ничего себе.
Корнелиус улыбнулся шире.
— Тогда, доволен ли ты своим нынешним положением и компенсацией за труды? Могу ли я что-нибудь сделать для тебя от имени Дома Бейлор, чтобы ты почувствовал, что тебя ценят?
Улыбка исчезла. Он повернулся ко мне.
— Каталина, твоя семья — это моя семья. Мои сестра с братом чувствуют то же самое. Ты, Арабелла и Невада — единственные старшие сестры, которые когда-либо будут у Матильды. Вам никогда не нужно беспокоиться о том, что я могу причинить вред кому-либо из вас.
Фу-у-х.
Я свернула на подъездную дорожку Линуса. Электрический «БМВ» Корнелиуса ждал перед гаражом рядом с одним из наших бронированных «Хаммеров». У входной двери Линуса стоял охранник, один из наших людей Смотрителя. Он держал пистолет-пулемет и делал все возможное, чтобы выглядеть как можно более заметным. Широкая общественность понятия не имела, что случилось с Линусом, и, зная связи Линуса с военными, его соседи не сочли бы присутствие вооруженной охраны чем-то тревожным. Но если Аркан наблюдал — а я была уверена на сто процентов, что он наблюдал — мы хотели показать, что дом хорошо защищен.
— Кстати, Матильда сказала мне, что почувствовала паука, — сказала я.
— Неужели? — Глаза Корнелиуса сверкнули.
— Да. Она сказала, что паук — это самка, и она напряжена и напугана. Возможно ли, что Матильда маг-арахнид?
Корнелиус улыбнулся.
— Дело даже не в этом. У анимагов есть степени силы, как и у любой другой магической дисциплины. В самом низу этой силовой лестницы находятся те, кто может соединиться с одним видом. Затем мы начинаем подниматься вверх по иерархии зоологической классификации. Те, у кого средние способности, как правило, могут влиять на отряд, такой как «Грызуны» или «Хищные». На Значительном и Превосходном уровнях большинство из нас способно влиять на весь класс, что означает, что есть Превосходные, специализирующиеся на млекопитающих, птицах или рептилиях. Те, кто обладает Значительной силой, могут воздействовать более чем на один из этих классов.
— Итак, целая серия? Как амниоты[4]?
Он улыбнулся.
— Да.
Несмотря на все попытки Корнелиуса преуменьшить свою силу, я видела его связь как с птицами, так и с млекопитающими.
— Но паукообразные очень далеки от амниот, — сказала я.
Он снова кивнул с той же спокойной улыбкой на губах.
Нам пришлось бы пройти весь путь до группы, включавшей как млекопитающих, так и паукообразных.
— Мне очень жаль, но мои познания в зоологической классификации недостаточны.
— Я подозреваю, что Матильда чувствительна ко всей группе «Нефрозоа»[5]. Почти все двусторонние животные попадают в эту группу. Более миллиона видов. Конечно, сможет ли она установить связь со всеми из них или нет, еще предстоит выяснить, но даже если она просто чувствует их, этого уже достаточно. Я не чувствую паука, Каталина.
Корнелиус был сдержанным человеком. Он больше ничего не сказал, но в этом и не было необходимости. Если бы родительская гордость светилась, я бы ослепла, потому что он засверкал бы, как миниатюрное солнце.
Двери дома Линуса открылись, появилась Руна и помахала мне рукой.
— Я думаю, она хочет, чтобы я поговорила с ними.
— Мы с Гасом будем ждать тебя. Было бы лучше, если бы мы отправились домой вместе.
— Спасибо, — сказала я ему и вышла из машины.
Берн встретил меня в кабинете Линуса.
— Эй… — начала я.
Он поднял флешку, вложил ее мне в руку, и они с Руной вышли, закрыв за собой двойные двери.
Ладно.
Я села и подключила флешку к компьютеру Линуса. Наушники уже были наготове. Что бы это ни было, Берн явно не хотел, чтобы это стало мне известно.
Я надела наушники и получила доступ к накопителю. Одно видео. Я нажала на него.
Линус появился на экране, сидя в том же кресле, в котором сейчас сидела я.
— Привет, Каталина. Это пресловутое видео под названием «Все пошло ужасно не по плану». Я оставил для Бернарда приятный след из хлебных крошек, так что я уверен, что ему не потребовалось много времени, чтобы взломать шифр.
Мои глаза наполнились слезами, и я сделала паузу. Он еще не умер. Он упрямый, подлый, старый ублюдок, который не стал бы записывать это только потому, что вколол себе какое-то дурацкое дерьмо.
Черт возьми, Линус!
Я вытерла глаза и перезапустила видео. На экране Линус поднял тяжелый хрустальный бокал с виски на два пальца. Он пригубил его и улыбнулся.
— Для мужества. Давай продолжим с ним.
Да, это было бы хорошо, потому что в противном случае я бы просто сидела здесь и плакала.
— Меня зовут Линус Стюарт Дункан из Дома Дункан. Мою мать звали Фиона Дункан из Дома Дункан. Моего отца звали Василис Макрис. Его отца звали Кристос Макрис. Его имя при рождении было Кристос Мольпе из Дома Мольпе.
Фамилия упала, как кирпич, и выбила кресло из-под меня, потому что я вскочила на ноги. Шнур наушников вырвался, и я сдернула наушники с головы и уронила их на пол.
Дом Мольпе. Единственный известный из существующих Домов сирен, ныне вымерший.
Линус был Мольпе.
Он был сиреной.
Линус был…
— Продолжим. — Линус поднял свой бокал. — Продышись. Позволь информации осесть в твоей голове. Все верно, именно то, что ты думаешь.
Линус был моим дедушкой.
О, боже мой.
Мой мозг обрушил на меня
