Жертва Сименона - Наталья Никольская

Овсянникова все еще нет. И не известно, когда он появится. Может, он вообще про меня забыл! Занялся поисками Романа сам, тем более если муровцы помогли… Строго говоря, так и должно быть: это их работа. Ну, а я что же – должна сидеть тут в четырех стенах, как в камере, и ждать «приговора», умирая от неизвестности? Фигушки!

Сейчас у нас сколько?… Начало четвертого. Конечно, про Останкино я не говорю – это слишком далеко, но вот Никитские… Если постараться, через час смогу быть там. Я понятия не имела, во сколько закрываются столичные банки, но рассчитывала, что часа полтора-два «рабочего» времени у меня будет. Вполне успею посетить несколько точек. А Овсянникову оставлю записку у администратора, чтоб не волновался.

Черкнув несколько слов на листке, выдранном из блокнота, я вышла из номера – и на этот раз аккуратно заперла за собой дверь. У меня было чувство, что на сегодня все плохое со мной уже произошло, и впереди ожидают только удачи.

Ах, если б я могла знать, что меня на самом деле ждет… Я бы закрылась в номере, допила все «лекарство от стресса» до дна и забралась под одеяло, накрыв голову подушкой. Я дала бы себе зарок до конца жизни обходить стороной любое учреждение с вывеской Сбербанка. Если бы…

В шестнадцать двадцать я вышла из автобуса за два квартала до того дома, в котором квартировала Айседора. Здесь, на Малой Никитской, так называемых «примет времени» было ничуть не меньше, чем на любой другой московской улице. Только тут, в «сердце» столицы, они резали глаз гораздо сильней, чем в каком-нибудь безликом многоэтажном районе. Кутаясь в плащ – ближе к вечеру сильно похолодало, – я шла мимо «шопов» и «бутиков», мимо офисов и казино, мимо назойливых рекламных щитов и вывесок на английском языке, шла по милой когда-то, с детства знакомой Москве словно по иностранному, чужому городу. И чем больше смотрела на все это лужковское безобразие, тем тяжелее становилось у меня на сердце. Я шла к ближайшему филиалу Сбербанка, который указала мне первая же встречная пожилая женщина.

Филиал этот оказался довольно крупным: он занимал почти целиком первый этаж жилого дома, деля его с «Почтой-телеграфом». Это было царство евродизайна, евростандартов и евросервиса – и типично наших, российских проблем. Покосившись на дюжего охранника в камуфляже, который меня, казалось, даже не заметил, я прошла к стенду с информацией для клиентов. Здесь было много чего – о различных видах вкладов, о каких-то новых финансовых «пирамидах», именуемых «супервыгодным вложением капитала», об очередном понижении процентов… Но о последнем тираже внутрибанковской валютной лотереи – ни слова. Пришлось обратиться наугад в одно из окошек, перед которым было поменьше народу.

– Восьмое окно, – был ответ.

Над восьмым окном было написано «Администратор», а возле, к счастью, никого не стояло. Я напустила на лицо обаятельное выражение – этакую смесь простоты и любезности – и просунула голову в полукруглое отверстие.

– Простите, мне сказали, что здесь я могу проверить билет валютной лотереи «Сбербанка»?

Скучающего вида женщина равнодушно скользнула по мне глазами.

– Пожалуйста.

Она протянула мне таблицу – длиннющую «простыню», распечатанную на компьютере. Развернув ее, я успела разглядеть, что на ней нет никаких пометок: только номера билетов и суммы выигрышей.

– Можете пройти к столику, там вам будет удобнее.

– Спасибо, я и здесь справлюсь. Вдруг не разберусь – придется к вам обратиться…

Я неловко зажала таблицу подмышкой и стала усиленно копаться в сумочке, делая вид, что разыскиваю несуществующий билет.

– Ничего не понимаю! Куда же он подевался?!

Администратор приподняла брови.

– Что случилось?

– Мой билет! Я не могу его найти…

– А вы не торопитесь. Поищите получше.

Я обреченно вздохнула и протянула таблицу обратно в окошко.

– Да нет, я уже всю сумку обыскала. Наверное, забыла его на работе. Вот голова дырявая: поспорила с сестрой, что тоже выиграю, а сама третью неделю не могу билет проверить!

– Бывает, – пожала плечами администратор, и вежливо поинтересовалась: – А что, ваша сестра выиграла в лотерею?

– В том-то и дело! Представляете: выиграла целую тысячу долларов! – вдохновенно «лепила» я, все больше увлекаясь. – Это сестра мне подарила билет, она их купила два – один себе, другой для меня. Говорит, должно же и нам с тобой когда-нибудь повезти. И вот – у нее целая тысяча! Не то чтоб целое состояние, конечно, но и это на дороге не валяется…

– Неужели! Тысяча – крупный выигрыш, так что вашей сестре повезло. Ну, а у вас, может быть, целых двадцать тысяч выпадет – кто знает?

Беспечно махнув рукой, я засмеялась.

– Ну уж нет! Я вообще невезучая. Не то что Ася. Кстати: может быть, она как раз у вас свой выигрыш получала? Она тоже живет здесь поблизости. Такая высокая блондинка с длинными волосами, очень эффектная… Не припоминаете? Мы с ней двоюродные сестры, абсолютно не похожи.

Женщина за окошком с улыбкой качнула головой.

– Нет-нет. В этот раз у нас «урожай» небольшой: больше сотни никто не выигрывал. Да и то – в основном мужчинам везло. На днях, правда, одна бабушка пришла, пенсионерка: пятьдесят долларов выиграла. Радости было…

Так, понятненько. Айседора здесь непоявлялась. Что ж: отрицательный результат – тоже результат. За оставшийся час я, пожалуй, обойду еще две-три банковские конторы: благо, адреса ближайших – вот они, на стенде. А там – пора и к себе в Юго-Западный, где меня ждет ужин и ночлег.

В следующем отделении «Сбербанка», расположенном в трех кварталах от первого, все повторилось – с разницей в небольших деталях. Я уже чувствовала себя бывалым оперативником и импровизировала вдохновенно. Молоденькая девочка, что ведала здесь лотерейной таблицей, без труда поверила, что я – ученый-социолог, который интересуется поло-возрастными характеристиками москвичей, участвующих в розыгрышах валютной «халявы». Мне даже не пришлось изобретать для нее никаких научных обоснований и новых терминов: она сразу выложила все, что мне было нужно. Сюда Палискиене тоже не заходила.

Чтобы попасть в третью сберкассу, обслуживающую микрорайон Никитских ворот, мне пришлось сесть на автобус и проехать четыре остановки в обратном направлении, а после еще минут десять петлять по каким-то малолюдным улочкам, ежеминутно приставая к прохожим с расспросами. Зато по пути я сделала одно интересное открытие: дом, в котором останавливалась Ася, находился совсем недалеко от этого учреждения – на расстоянии всего-навсего одного проходного двора! И, вероятно, именно этой дорогой актриса каждый день добиралась от станции метро, приезжая из своего Останкина…

Сердце мое забилось учащенно, когда я открывала дверь рядом с зеленой вывеской «Сбербанка». Судя по этой вывеске, до закрытия оставалось двадцать минут.

Это была совсем маленькая касса, и даже без охраны. Последний посетитель – какой-то паренек – вышел мне навстречу, и женщины за стойкой зашевелились в ожидании скорого побега к мужьям и детишкам. Когда я появилась в дверях, они оживленно обсуждали приключения героев очередного телесериала.

– Девушка, вы чего хотели? Мы сейчас закрываемся! – выглянула из-за «барьера» бойкая толстушка средних лет.

Ее голос, да и весь вид говорили о том, как она недовольна неожиданной помехой. Я замахала руками.

– Не беспокойтесь, я на минутку. Мне только спросить… Насчет внутрибанковской лотереи.

– Ах, вот что… Да чего о ней спрашивать-то? Проверяйте билет, и все дела.

Я тревожно взглянула на большие электронные часы под потолком.

– Сегодня?

– Почему сегодня? Завтра, послезавтра – да когда хотите! – Толстушка смерила меня выразительным взглядом. – Хоть вообще не проверяйте, миленькая, это ваше дело.

Мои брови радостно взлетели вверх.

– Значит, завтра будет еще не поздно?! Уф, а я думала…

– Поздно? Да кто вам такое сказал?! Хоть через полгода приходите: главное – чтоб до следующего тиража успеть, иначе могут быть проблемы с получением выигрыша.

– Спасибо! Ой, женщина, какое вам спасибо! – Я была готова броситься на шею толстухе. – Вы меня просто к жизни вернули. А то сегодня на работе девчонки наплели, что сегодня – последний день тиража. А я, как назло, билет дома оставила, и пораньше вырваться никак не могла…

Я примолкла, как будто от волнения у меня перехватило дыхание. А для пущей убедительности приложила руку к сердцу.

– Да вы успокойтесь, все ведь нормально, – сочувственно проговорила молодая худенькая женщина, голова которой появилась в окошке.

– Да-да… Спасибо вам! Я ведь чего беспокоюсь-то? Не из-за денег, это все ерунда. Мне этот билет сынок подарил, вот в чем дело. С бабушкой, конечно, но все равно… Если б я тираж прохлопала, мои очень расстроились бы, понимаете? Я-то ни в какой выигрыш не верю, а вот мама – она очень на билет надеется. Вот бы, говорит, нам двадцать тысяч выиграть – не помешало бы. Особенно теперь…