Рисорджименто - Олеся Шеллина

все уши прожужжали по дороге сюда, рассказывая, что пехота кантона Люцерн едва ли не лучшая пехота в мире. Я хочу убедиться, что слухи не преувеличивают достоинство ваших людей.

— А могу я узнать, с какой целью это интересует ваше величество? — у него был цепкий взгляд, которым он пристально рассматривал меня, отмечая каждую, необходимую ему деталь.

— Мне нужна армия, зачем же еще? — я взглянул удивленно, словно недоумевая от тупости его вопроса.

— Простите, вы сказали «армия», ваше величество? — пришла пора Пфайпферу хлопать глазами.

— Наверное, я неправильно выразился, — я продолжал смотреть на него, не мигая. — Две тысячи солдат будет достаточно. Я точно знаю, что мой царственный собрат, король Франции, платит двадцать тысяч франков в год, для армии в эти же самые две тысячи солдат. Мне они понадобятся сроком на три года, и я заплачу за эти три года сразу. Также я хочу, чтобы вы включили в контракт пункт, о самообеспечении. Обозы для солдат — не мое дело. Я буду платить за них отдельно, но от сборов прошу меня уволить. Так же, в контракт должен будет внесен пункт о беспрекословном подчинении моим приказам.

— Я хотел бы уточнить, что означает этот пункт, ваше величество, — быстро спросил Пфайпфер, видимо уже прикидывая, где он возьмет две тысячи солдат.

— Это значит, что, если я прикажу прыгать, у них будет право лишь уточнить на какую высоту, — я усмехнулся, вворачивая эту знаменитую в моем мире фразу.

— Вы должны знать, ваше величество, что в контракте есть пункт, предусматривающий, что армия может отказаться выходить на поле боя, если им будет противостоять войско, нанятое в швейцарских кантонах.

— Это разумное требование, — я кивнул. — В свою очередь, хочу напомнить, что, выплатив пенсион за каждого погибшего солдата, я надеюсь получать на его место полноценную замену, согласно контракта.

— Вы знаете, что каждому солдату будете платить по четыре гульдена в месяц, ваше величество?

— Да, я знаю это, — я кивнул. — Вас устраивают подобные условия?

— Вполне, ваше величество. Как скоро вам нужны солдаты?

— Немедленно, — он нахмурился, почесал висок и кивнул.

— Полагаю, вы захотите посмотреть ваших будущих солдат, провести смотр и познакомиться с командирами, ваше величество?

— Разумеется. Как скоро мы сможем подписать договор? — как и в то время, когда я мчался в Италию, не разбирая дороги из Твери, у меня появилось чувство, что необходимо вернуться. Но я не мог бросить то, зачем, собственно, и явился в Люцерн на полпути.

— Завтра, я думаю, смогу принести вам первоначальный вариант, ваше величество, — и Пфайпфер поклонился на этот раз еще более низко. Я махнул рукой, отпуская его, и этот торговец элитными на этом этапе войсками, вымелся из комнаты, чтобы найти грамотного юриста и начать собирать солдат, потому что две тысячи человек найти, оснастить и выставить на смотр было не так уж и просто.

— И долго ты, княже, решил наемникам платить? — Милославский сел на место, с которого вскочил несколькими минутами ранее.

— Пока не создадим нашу армию, — я снова повернулся к окну. — Нашу, Вася, не поместную, а ту, коя всегда будет готова встать и пойти туда, куда воевода укажет. Как в Риме дохристианском было. Гарнизоны, где солдаты будут каждый день науку воинскую постигать, а воеводы придумывать, как еще лучше сделать.

— Где ж мы, княже, народу столько возьмем, чтобы не хлеба сеяли, а в гарнизоне жили? — Милославский задумался, пытаясь себе это представить.

— Придумаем что-нибудь, — я повел плечами. — Надо сначала с помощью наемных полков закрепиться как следует, а там уже будем решать, как именно воинскую повинность внести в указы, да как гарнизоны те начать сооружать. А делать это придется едва ли не в первую очередь, потому что врагов мы себе наживем немеряно.

— Ты уж меня извини, княже, но все, кого мы встречали по дороге, только что глотки друг дружки не рвут, — усмехнулся Милославский.

— Так то везде, Вася, разве же тут же Тверь не помнишь, или Новгород Великий? Вот уж где народец неугомонный, так и норовит бунт устроить, хуже Казани, ей Богу, — я повернулся к своему рынде. — Сам же говорил, что усмирять пришлось смутьянов.

— Ну, ежели с этой стороны смотреть, — Васька хмыкнул. Все ты понимаешь, сукин сын, проверить решил, понимает ли князь, что творит? — Так куда думаешь двинуть прежде всего?

— Все-таки в Милан, — я повернулся к нему. — Туда, где черная смерть не так давно жатву собрала. Есть у меня мысль, как там можно без особой бойни герцогский палаццо занять. Но сначала наведаемся к князю Холмскому, поглядим, как устроиться успел, да Аристотеля с да Винчи заберем, они нам ой как пригодятся.

— Этот да Винчи шибко шебутной, — Васька поднялся на ноги и потянулся. — А еще он говорит, что Аристотель давно бежал из тех мест, кои родными считал, чтобы голову на плечах сберечь. А обвиняли его…

— В фальшивомонетничестве, — перебил я Ваську. — Я знаю. Он мне сам об этом сказал. И нет, его вина не была доказана.

— Но это не значит, что он этого не делал, — Милославский прищурился.

— Что ты хочешь этим сказать? — я не понимал, что Васька от меня хочет услышать.

— Ничего, просто, ежели Аристотель умеет и пушки лить и монеты отливать, хоть и фальшивые, то и настоящие сможет? — не понял, он что хочет сказать, что я должен буду чеканить свои монеты? — Пойду я, княже, с тобой Сергей ночевать останется сегодня.

С утра начались проверки и правки контракта, который притащил Пфайпфер. Параллельно с этим он таскал меня на специальную площадку, чтобы продемонстрировать свой товар. Швейцарцы были облачены в легкую броню, в основном, на них были шлемы и нагрудники. У каждого в руках длинная пика, короткий меч на боку и небольшой круглый щит. М-да, на экипировке своего живого товара местные воротилы явно экономят. Но, тем не менее, несмотря на столь явное пренебрежение безопасностью, эти солдаты уже успели снискать себе славу прекрасных воинов, отличающихся отвагой и преданностью. Хотя, таковы законы любого бизнеса, на котором такой вот товар был представлен в изобилии, конкуренция страшная, а до регулярных армий еще далеко, так что потеря репутации сразу же выкинула бы швейцарцев