Коридор без света - Александр Тамоников

– По плану, Александр Михайлович. Как у тебя дела с Алексеенко?

– Академик согласился провести вскрытие и все необходимые исследования. Он сейчас в лаборатории. Жду предварительного результата.

– Это значит, застрянем, как всегда, на службе.

– Я дождусь подвоза материала.

– Ну что ж, остается посочувствовать твоей жене.

– Как будто ты раньше десяти уезжаешь со своей службы.

– Я? Раньше. В 21.40.

Генералы рассмеялись.

– Ну, давай, до связи!

– До связи!

Отключив сотовый телефон, Володарский воспользовался внутренней связью и вызвал помощника:

– Юра! Соедини меня с лабораторией!

– Есть, товарищ генерал!

– Слушаю! – ответил подполковник Городко.

– Это я вас, подполковник, слушаю!

– Извините, товарищ генерал-полковник. Что вы хотели узнать?

– А ты, Виктор Васильевич, не догадываешься? Разве я каждый день звоню в лабораторию?

– Еще раз извините, вы об академике. Докладываю, он приступает к вскрытию. Тело готово, ассистент занимается химическими препаратами и оборудованием. Думаю, минут через десять господин Алексеенко начнет работу.

– Он обеспечен всем необходимым?

– Так точно!

– Хорошо. Занимайтесь.

– Есть!

Володарский позвонил жене, предупредил, что задержится, на что супруга ответила:

– Было бы странно, Саша, если бы ты позвонил и сказал, что едешь домой раньше обычного.

– Надеюсь, когда-нибудь придет и это время.

– Я тоже надеюсь, но, видимо, напрасно.

Переговорив с супругой, Володарский попросил помощника сделать крепкий чай.

Спустя полтора часа, в 17.50, Городко доложил, что академик закончил работу, а в 18.00 тот вошел в кабинет Володарского и положил перед ним печатный лист бумаги:

– Это предварительное заключение.

Володарский взглянул на документ, отложил в сторону.

– А своими словами, Петр Григорьевич?

– Вы были правы, молодой человек находился в состоянии сильного наркотического опьянения.

– Что он принимал – героин, марихуану, кокаин? Хотя последнее маловероятно, судя по его одежде и внешнему виду на момент совершения преступления.

– Да, кокаин для людей его круга – непозволительная роскошь, – кивнул академик, – но не в этом дело, я не нашел в организме следов известных медицине наркотических препаратов, включая синтетику.

Володарский не без удивления посмотрел на академика:

– Вы хотите сказать, что убийца принимал неизвестное вам вещество?

– Да. И это вещество больше подходит к разряду испытательных препаратов, нежели к стандартному набору наркотиков.

– Где же он мог их взять?

– Я думаю, его специально травили этой гадостью.

– Специально? То есть убийца полицейских являлся оружием в чьих-то руках?

– Можно сказать и так.

– Ну, а исследование препарата, определение его компонентов вы провести в наших условиях можете?

– Да. У вас прекрасная лаборатория, оснащенная гораздо лучше, чем подобная лаборатория в большинстве исследовательских институтов. Впрочем, это и понятно, вы же спецслужба антитеррора и наверняка не испытываете дефицита бюджетных средств.

– Мы обеспечены всем, что требуется для эффективного противодействия международному террору, – кивнул Володарский.

Алексеенко взглянул на стакан в подстаканнике, стоящий перед Володарским. Генерал понял его взгляд и предложил:

– Хотите чаю, Петр Григорьевич?

– Не откажусь.

Прихлебывая тонизирующий напиток, Алексеенко проговорил:

– Обнаруженные мной следы неизвестного вещества указывают на то, что новый препарат не рассчитан на долгое применение.

– В смысле?

– Человек, который, как говорится, подсядет на этот препарат, просто долго не проживет. От силы полгода. Я не могу сказать, сколько времени кормили этими препаратами нашего «клиента», но у него уже сильно повреждена печень, наблюдается патология почек, но самое главное – это мозг, он заметно видоизменен. Считаю, что убийца не понимал, что творит, либо им руководила подсознательная агрессия. Возможно, он находился на гране ломки, что предопределяло его агрессивные действия. Хотя не исключено, что убийца был в сознании, однако не воспринимал реальность. Навязчивая мысль заполучить дозу в поврежденном мозгу затмевала остаток разума. Я, наверное, сложно объясняю?

– Да нет, – задумчиво произнес Володарский, – как бы вы ни объясняли, ясно одно, мы заполучили серьезную проблему.

– Это верно. Распространение данного препарата может привести к непредсказуемым последствиям.

– Как вы, Петр Григорьевич, думаете, в подпольных условиях создать такой препарат возможно?

– Почему нет? – пожал плечами Алексеенко. – Но только при условии, что у подпольщиков будет хорошо оборудованная лаборатория. Возможно это или нет, решать вам.

– Создание такой лаборатории, завоз оборудования, в частности, не остались бы без внимания правоохранительных органов. Следовательно, препарат изготавливают за границей. И тут вновь на ум приходит случай в Таджикистане.

– Я тоже думал об этом. Но чтобы получить подтверждение данному небезосновательному предположению, нужен сравнительный анализ материала Ахмедова и того, что имеем мы.

– Проще говоря, вы намерены провести одновременный анализ материалов?

– Да, так будет эффективней, даже с точки зрения времени. А время, как понимаю, очень дорого.

– Верно понимаете. Вы сильно устали?

– Генерал, – улыбнулся академик, – мне приходится иногда делать операции по шесть-семь часов, сложнейшие операции, требующие напряжения всех сил, и моральных, и физических. Здесь же обычное вскрытие, правда, с далеко необычным результатом. А почему вы об этом?

– Через полчаса, Петр Григорьевич, в Домодедово должен приземлиться самолет из Душанбе. В нем находится человек, везущий материал Ахмедова. Прибытие лайнера в 18.40. Значит, где-то около 20.00 материал будет здесь.

– Так быстро? А как же задержки на досмотрах, получение багажа? Я летал на симпозиум в Бельгию, и там у нас все эти формальности заняли часа два.

– Петр Григорьевич, летит же человек СВР, какие могут быть досмотры, формальности?

– А, ну да, я совсем это упустил. Вам всегда дан зеленый свет?

– Если это касается проявления угрозы, то да.

– Это сильно облегчает вам работу.

– Это облегчает, террористы усложняют. Ведь то, что вы и господин Ахмедов обнаружите новый сильнодействующий наркотик или психотропное вещество, только начало огромной работы нашего управления, ФСБ, СВР. Мы должны будем не только выяснить, где и кто пичкал этими препаратами молодого человека, но и откуда взялся этот препарат, а затем предпринять все меры по ликвидации изготовителей и распространителей смертельного вещества.

– Да, вам не позавидуешь, – покачал головой Алексеенко.

– Скажите, Петр Григорьевич, если принять за версию, что человека, напавшего на пост, специально использовали как подопытный материал, возможно его содержание, скажем, в условиях города? В условиях квартиры?

– Ну, если только большой квартиры с хорошей шумоизоляцией, отдельным помещением для содержания подопытного. Но это рискованно. Наиболее подходящим считаю отдельный дом, возможно, коттедж с большим подвалом где-нибудь в строящемся поселке либо, напротив, в заброшенной деревне, которых, к сожалению, даже в ближнем Подмосковье немало. Люди бросают дома своих предков из-за отсутствия элементарных условий, работы и много чего еще, что характерно для нынешнего времени. В городе гораздо проще, и с работой, и с жильем.

– Я понял вас.

Провибрировал сигналом вызова сотовый телефон Володарского.

– Володарский! – сказал в трубку генерал.

– Каманин, Александр Михайлович.

– Да, Георгий Алексеевич?

– Капитан Курбан Хадоев, наш человек в Бадахшане, прибыл в Москву. Материал передан твоим ребятам.

Начальник Антитеррористического управления посмотрел на часы, стрелки показывали 19.10.

– Ого!

– Что такое, Александр Михайлович?

– Да время пролетело быстро.

– Как ваши взаимоотношения с академиком Алексеенко?

– Прекрасно. Если подтвердятся его предположения, то мы, Георгий, заимеем такую проблему, которой еще не имели.

– Да? Ну, как говорится, от судьбы не уйдешь. Заполучим проблему, будем снимать ее! И, как всегда, чего бы это нам ни стоило.

– У тебя хорошее настроение, Георгий!

– Настроение у меня, Саша, хреновое, только я вида не подаю. Встречай материал.

– Да, спасибо, Георгий!

– Сочтемся!

– Да, когда начнем вместе работать.

– Когда кто-то говорит о работе, у меня сразу же возникает вопрос, а разве, кроме нее, в жизни есть что-то еще? До связи, Александр Михайлович!

– До связи!

Володарский отключил телефон, взглянул на Алексеенко:

– Материал профессора Ахмедова везут сюда.

– Хорошо, продолжим работу, только мне сейчас надо позвонить домой, сказать, что задержусь, а потом Фарику, Фархаду Ахмедову, сообщить, что материал у меня, а то он очень волнуется.