Волонтер - Павел Астахов

Наконец Алла услышала мужской голос с сильным кавказским акцентом:

– Кто это?

– Добрый день, меня зовут Алла Одинцова. Можно мне Рачию услышать?

– Нет.

– Почему? – спросила девушка, чувствуя, как ее внутренности словно сковывает льдом. – С ним что-то случилось?

– Его похоронили, – с трудом выговаривая русские слова, произнес мужчина. – Умер он.

«Умер», – испуганно повторила про себя Алла и схватилась за лоб, на котором проступили ледяные капли пота.

– Это вы виноваты! – едва сдерживая ярость, проговорил незнакомец. – Вы моего брата замучили в вашей проклятой больнице. У него четверо детей, понимаешь? Они остались голодными, без отца. Кто кормить их будет? Доктор? Ты?

– Извините, – прошептала Алла, но ее собеседник уже отключился. Девушка расширенными глазами смотрела на угасающий экран телефона, будто он являлся проводником самых страшных новостей во всей вселенной.

Что происходит? Почему все те люди, с которыми ее сталкивает судьба, умирают? Кто она? Помощник-доброволец, волонтер?

Алла снова набрала номер Ирины Звонаревой, но женский голос все так же вежливо ей объяснил, что этот номер не обслуживается.

Девушка убрала телефон в сумочку. Теперь у нее появилась пара вопросов. Она, пожалуй, даже знала, кому они будут адресованы.

Предупреждение

Артем вышел на улицу, вытащил из кармана брелок и нажал на кнопку, выключая сигнализацию. «Кадиллак» послушно моргнул фарами. Павлов взглянул на автомобиль, и по лицу его скользнула тень. На капоте лежало что-то, сильно похожее на…

Он ускорил шаг.

– Ребята, разойдитесь, – негромко приказал он двум подросткам, которые с неподдельным интересом разглядывали труп крупной дворняги, распластавшийся на капоте его машины.

Один из мальчишек, уже собиравшийся снять на камеру мобильника такую дивную картинку, обиженно надул губы.

– Ты что, действительно хочешь снять себе на память вот это? – спросил Артем, перехватив руку подростка, в которой тот держал сотовый.

– Ладно, Колян, пошли, – позвал его товарищ, и мальчишка с явной неохотой поплелся за ним.

Адвокат еще раз посмотрел на бедную псину. Разверстая рана на шее явно опровергала версию о естественной смерти животного. Причем убили собаку не так давно. На капоте остались подсыхающие дорожки крови. А еще Павлов подумал о том, что мертвое тело пса кто-то опускал на передок машины очень аккуратно, иначе сработала бы сигнализация.

Что это?! Дурацкий розыгрыш или угроза?

В памяти Павлова тут же прокрутились кадры эпизода в квартире Осипова, когда к доктору пожаловал ночной гость. Он вспомнил неприятное лицо посетителя, его темную одежду. После этого вторжения хирург трясся от страха и безостановочно бормотал, что его найдут и убьют. Лицо адвоката посуровело.

«Собаке собачья смерть? Так это прикажете понимать? Похоже, война началась. Нужно что-то делать, причем немедленно, а времени чрезвычайно мало, впрочем, как и всегда».

Павлов достал свой планшет, нажал кнопку «ON».

– Если эти мальчишки за мной наблюдают, то они мне этого не простят. Их прогнал, а сам снимаю! – проворчал он себе под нос.

Артем сделал несколько кадров с разных ракурсов так, чтобы был виден номер автомобиля, а также привязка к дому и территории рядом с ним. Потом он поманил к себе дворника, который сжимал в руках метлу и с неприкрытым любопытством наблюдал за действиями адвоката.

– Привет. Тебя как зовут?

– Ваграм, – несмело проговорил мужчина.

– Видишь, что случилось? Ты не знаешь, кто это сделал?

Дворник отрицательно покачал головой.

– Надо в помойку выкинуть, да? – спросил он, заглядывая в глаза Артему.

Тот отрицательно покачал головой и сказал:

– Нельзя. Собаку должна забрать ветеринарная служба. Поможешь мне снять ее?

Павлов достал из багажника рабочие перчатки, которые на всякий случай всегда возил с собой. Юрист и дворник положили труп пса на газон.

– Прикрой его чем-нибудь, – сказал Павлов. – Я вызову полицейского. До его прихода смотри, пожалуйста, чтобы дети тут не бегали. Будешь на часок охранником. Хорошо? – Павлов достал из кармана пятисотенную купюру и вложил ее в нагрудный карман мужчины.

Глаза дворника сразу ярко заблестели.

После этого Артем открыл свою визитницу, нашел карточку участкового уполномоченного и набрал его номер.

– Игорь, привет! Это Артем Павлов, помнишь меня? – быстро проговорил он, услышав голос полицейского. – На капоте своего автомобиля я сейчас обнаружил мертвую собаку. Убитую, если говорить точнее. Есть свидетель. Это наш дворник Ваграм. – В ходе разговора Павлов вытащил из бардачка влажные салфетки. – Из-за цейтнота я не могу ждать, пока ты придешь и все запротоколируешь, – продолжил он, начиная стирать бордовые разводы крови на капоте. – На обратном пути я загляну в околоток и передам тебе фотографии. Ваграм все подтвердит. Да, еще, будь так добр, после всех формальностей вызови ветеринарную службу. Пусть заберут пса. Деньги я оставлю Ваграму.

– Хорошо. Я подойду через полчаса, – после недолгой паузы ответил участковый и осведомился: – Артем Андреевич, насколько я помню, у вас же видеокамеры во дворе есть?

– Есть. Надеюсь, они висят тут не напрасно. Сам видишь, что твой телефон у меня имеется, так что я всегда на связи.

– Я понял.

Артем бросил в урну грязные салфетки, после этого дал дворнику еще пару тысяч для оплаты расходов по утилизации пса.

– Спасибо, Ваграм, – сказал он, садясь в машину.

Дворник помахал адвокату рукой.

На МКАДе, как и всегда, бесконечная лента разномастных машин лениво тянулась по душной трассе.

Запиликал мобильный, извещая, что получено СМС-сообщение. Это был файл с бланком договора от Аллы. Медленное движение транспорта позволило адвокату просмотреть весь текст документа.

В глаза ему бросился пункт, в соответствии с которым медицинские услуги пациенту, согласившемуся заключить договор с клиникой «МедКР», оплачивал благотворительный фонд, в котором работала Алла. Внимание Артема привлекло также право исполнителя, то есть медицинского центра, при ухудшении состояния пациента определять объем необходимых исследований, манипуляций и оперативного вмешательства единолично, не испрашивая на то его согласия.

Заключительные положения договора были набраны гораздо более мелким шрифтом, чем весь текст, и Павлов увеличил изображение. Среди прочих формальных пунктов он увидел примечание, которое тоже не могло его не заинтересовать.

Там было сказано, что исполнитель в случае смерти пациента обязуется провести соответствующие экспертизы, направленные на установление причин смерти. Он вправе использовать его тело в научно-исследовательских целях.

Павлов хмыкнул. Ничего себе, вот так наука! Тело подруги Аллы не успело еще остыть, а его уже кремировали. Иными словами, если человек умирал в клинике «МедКР», то там же его и вскрывали, и хоронили, хотя напрямую об этом в договоре не говорилось.

Павлов еще раз пробежался глазами по тексту. С точки зрения гражданского права, придраться, конечно, было к чему, но последняя фраза насчет научно-исследовательских целей настораживала профессионального юриста.

«При вскрытии из человека, точнее, из его тела, можно извлечь, к примеру, легкие. Или почки, – подумал Артем. – Никто потом не узнает, куда и с какой целью ушли внутренние органы покойника».

Подумав, он набрал номер Аллы. Она ответила сразу, и ее голос очень даже не понравился Павлову. Девушка говорила медленно и отстраненно, словно мыслями была где-то на другой планете.

– Спасибо за оперативность, договор получил, – похвалил он Аллу и осторожно поинтересовался: – У тебя что-то случилось?

– Нет, – помолчав, ответила она и тут же поправилась: – Хотя да, случилось.

Артем спокойно ждал продолжения, не желал торопить ее.

– Все те люди, за которыми я ухаживала, бесследно пропали или умерли, – наконец-то бесцветным голосом произнесла Алла. – Ты ожидал этого, Артем, когда задал мне вопрос о моих подопечных тогда, у себя дома?

– Да, – не стал скрывать Павлов.

– Что ты знаешь? Ты ведешь какое-то расследование? – с трудом владея собой, спросила Алла. – Я чувствую себя полной дурой. Вокруг меня происходят какие-то невероятные и совершенно ужасные вещи!

– Я все расскажу тебе, только чуть позже, – мягко сказал адвокат. – Можно задать тебе вопрос?

– Пожалуйста.

– Как вы в фонде выбираете себе подопечных?

Алла задумалась, приводя свои мысли в порядок, потом ответила:

– У нас много групп и бригад, которые возглавляют специальные сотрудники. Их называют старшими или бригадирами. Они закрепляют за каждым волонтером конкретного человека. В общем-то, допускается и инициатива, хотя в рамках работы фонда наш выбор не всегда одобряется. В свое личное время – милости просим, хоть за целым хосписом присматривай.