Прогулки по умным местам - Анатолий Вассерман

События развивались с почти революционной скоростью: 6-го апреля «союз иногородних студентов-техников» обращается в Одесское отделение технического общества по вопросу организации политехнического института. Уже 9-го апреля в известном нам здании технического общества проходит первое совещание по этому вопросу, затем в течение апреля и мая 1918-го года проходит ещё несколько заседаний, где разрабатывается устав, решаются вопросы отвода земли, формируется профессорско-преподавательский состав. Наконец, 22-го мая ректором избирается профессор Михайловской артиллерийской академии, первый начальник Одесского артиллерийского училища генерал-лейтенант Андрей Александрович Нилус.

С учётом того, что коммерческими училищами руководили действительные статские советники, то есть штатские генерал-майоры, генерал-лейтенант на должности ректора – не слишком удивительно. Интереснее то, что во дворе артиллерийского училища (ныне здание отдано Одесскому педагогическому университету) в ознаменование заслуг перед ним стоит памятник генералу Нилусу. Это единственный памятник ректору ВУЗа в Одессе. Думаем, что и на всё, как принято говорить «постсоветское пространство» таких памятников наберётся немного.

23-го августа в зале всё того же технического общества состоялось публичное зачисление студентов на механическое, инженерно-строительное и экономическое отделения: на первый курс 293, 159 и 300, а на второй курс 179, 111 и 58 человек. Всего зачислено 1100 человек; весьма немалое число.

18-го сентября 1918-го года состоялось официальное открытие Одесского политехнического института. Одесские газеты сообщали, что в 12 часов этого дня в зале Технического общества «скромно и бесшумно, но сердечно и тепло Одесса отпраздновала открытие долгожданного и так необходимого для промышленности юга Одесского политехнического института».

Эпитет «скромно» заставляет вспомнить замечание Черчилля. Когда в 1951-м году он сменил Клемента Ричарда Эттли на посту премьер-министра, корреспонденты сказали:

– О Вашем предшественнике говорили, что он скромен.

Черчилль ответил:

– Ну, для скромности у него были все основания.

У Одесского политехнического нет оснований быть скромным. За годы своего существования он подготовил свыше 90 000 инженеров для народного хозяйства СССР и около 4000 специалистов для 102 стран. Среди его преподавателей и выпускников, кроме упомянутых выше Мандельштама и Папалекси, такие светила науки и техники, как лауреат Нобелевской премии академик Игорь Евгеньевич Тамм, дважды Герой Социалистического Труда конструктор авиапушек и противотанковых ракет Александр Эммануилович Нудельман[35], 13 лауреатов Государственной премии и т. д., и т. п. Сейчас специалистов, бакалавров и магистров готовят по 54 специальностям в 11 институтах. В подготовке участвуют 32 академика и члена-корреспондента международных, республиканских, отраслевых академий, 100 докторов и 450 кандидатов наук.

Пользуясь принципом «своя рука – владыка», мы хотим здесь рассказать об одном из сотрудников Политеха, крупном теплотехнике профессоре Давиде Израилевиче Рабиновиче, поскольку нам посчастливилось быть лично с ним знакомыми. Давид Израилевич – яркий представитель элиты в том смысле слова, какой был принят в Советском Союзе в 1930–1960-е годы. Всю свою долгую творческую жизнь он отдал родному Политехническому институту, заведовал в нём кафедрой котельных установок, решал не только чисто научные, но и практические задачи, связанные, в частности, с устранением дефицита топлива на предприятиях Одессы путём использованием низкосортных и бурых углей. В последние годы жизни он активно работал над вопросом утилизации мусора сжиганием, для чего разработал чисто радиационный котел-утилизатор, которому – традиционно – дал название по первым буквам своих (нелёгких для жизни в СССР) имени, отчества и фамилии – «ДИР» с очередным порядковым номером. К сожалению, эту работу профессор не завершил. Кстати, мусоросжигающего завода в Одессе нет до сих пор.

Давид Рабинович начал получать высшее образование во Франции ещё до Первой мировой войны – столетие с её начала мы недавно отметили. Вот как далеко простирается наша связь времён. Из-за войны вернулся в Россию, Октябрьский переворот[36] встретил в Москве. Мы общались с профессором в 1970-е годы, и были тогда просто изумлены тем альтернативным взглядом на историю, которым он с нами делился – до Перестройки было ещё десять лет.

Долгая жизнь профессора вместила всё, чем была богата жизнь Страны Советов. Были в ней и арест (к счастью, краткий), и преследования по национальному признаку, и яркие научные достижения, и плановая поддержка от государства. Научной элиты было сравнительно немного, профессор Рабинович мог одновременно заведовать кафедрами как в родном Политехническом, так и в «Водном» институте. Роскошный чёрный автомобиль ЗиМ[37] он мог купить ровно за четыре месячные зарплаты. Сам Давид Израилевич с нескрываемой гордостью рассказывал, как ЗиМ стоял в автомагазине, и служащим пришлось вынуть витрину, чтобы вручить машину профессору – покупателю. Потом на смену ЗИМу пришла салатовая «Волга» ГАЗ-21 в экспортном исполнении с массой хромированных деталей и красивым оленем на капоте. На этой «Волге» нас катал, что было просто сказочным наслаждением в начале 1960-х годов, племянник профессора и соавтор нашего отца по многим большим исследованиям Виктор Абрамович Рабинович.

Была у профессора и настоящая профессорская квартира. Во-первых, в замечательном районе Одессы – на проспекте Гагарина, в районе киностудии и «Трассы здоровья». Ежедневно Давид Израилевич совершал пешие прогулки по ней до Аркадии. Как он сам говорил нам: «увы, теперь мой мотор может вести меня только вниз, а наверх – из Аркадии – меня везет электромотор». Во-вторых, отдельная, что до начала строительства одесских Черёмушек было почти неслыханной роскошью. Да и по классу она отличалась от «хрущёвок». В ней было всего две комнаты, но по интерьеру она очень походила на квартиру профессора Преображенского из знаменитой экранизации «Собачьего сердца»: солидная мебель, скатерть на столе, масса книг в строгих библиотечных шкафах. Даже запах был какой-то солидный и несоветский.

Интересно, что первоначально в доме должны были жить художники: могучая профессорская квартира[38] была половинкой квартиры-мастерской, задуманной для художников. Так что семья профессора Рабиновича имела общий тамбур с легендой Одесского Русского драматического театра артистом Николаем Волковым (Николаем Николаевичем Агуровым – псевдоним он взял потому, что его брат Евгений тоже был актёром того же театра). Кто видел фильм «Старик Хоттабыч», поставленный в 1956-м году Геннадием Сергеевичем Казанским по одноимённой повести Лазаря Иосифовича Гинзбурга (по первым слогам имени и фамилии он завёл себе псевдоним Лагин) – вспомнит этого актёра прекрасной аристократической внешности в заглавной роли. Николай Волков старший, как и упоминавшийся ранее математик Крейн, до конца жизни был предан Одессе. Он не соглашался на многочисленные предложения ведущих столичных театров, да и в кино снимался меньше, чем мог бы. Одной из последних его ролей была роль Владимира Александровича Владимирова – отца разведчика Всеволода (по оперативному псевдониму – Максима Максимовича Исаева) – в фильме «Пароль не нужен». Его сын – тоже Николай Николаевич – не только любимый актёр Анатолия Васильевича (Натана Исаевича) Эфроса, но и исполнитель роли радиста Эрвина в фильме «Семнадцать мгновений весны». Вот такой «одесский след штирлициады»: отец играет отца Штирлица, сын – его радиста.