Вьетнамский иммельман - Алексей Гребиняк

— Ну же, Михаил Антонович… — подбодрил капитана советник. — Это частный разговор, и я не буду настаивать на ответе. Но все-таки интересно было бы узнать… зачем вы снова пошли в бой?

— Друг у меня тут погиб… товарищ генерал-майор, — с злостью в голосе ответил Хваленский. — Над Нойбаем его сбили… когда он истребитель облетывал… — летчик еще крепче сжал зубы и отвел взгляд в сторону. — Двадцать пять только-только исполнилось…

— Простите, майор… — Антипов помолчал. — А не страшно вам было над чужой страной летать? Без приказа, без документов… Ведь случись что, — никто бы, наверное, и не узнал бы ничего…

— А мы привычные… — Хваленский исподлобья взглянул на Антипова, и в глазах его сверкнул холодный злой огонек. — Вы, товарищ генерал-майор, не знаете, каково это, — с «охотниками» крутиться, когда в баках топлива три литра… Ты на «спарке» курсантов вывозишь, — а они по твою душу прилетают… Приземлиться не можешь — собьют десять раз, пока будешь на посадку заходить… Вот и крутишься с ними в виражах… пока или керосин у тебя не кончится, или помощь не подоспеет… У них — ракеты, керосина хоть залейся… А у меня — пистолет… И горючки на двадцать минут… Когда у меня шасси не вышло — я не раздумывая полетел тех американцев валить. Ну, сбили бы меня, — могло быть такое, не спорю… По-вьетнамски худо-бедно говорю, объяснился бы с местными, да на аэродром бы вернулся… Ну, а погиб бы… Не страшно — не ждет меня никто в Союзе, никто и плакать не будет…

— Ясно… А лейтенантов своих зачем втянули в эту историю?

— Они самовольно вступили в бой, за что потом были мною наказаны, — пожал плечами Хваленский. — Но в том бою они мне спасли жизнь, поэтому взыскание я с них сразу снял.

— Понятно… А все-таки, как вы тот «Фантом» посадили? В версию с четырьмя «спарками» мне верится слабо…

— Да не на «спарках» мы летали… — вздохнул капитан после недолгого молчания. — На обычных истребителях.

— Понятно. Ну, а цель-то у вас какая была, Михаил Антонович? Зачем его сажали?

— Да просто захотелось… — глухо произнес Хваленский, глядя в пол. — Чтобы допросить экипаж и снять летные характеристики машины. Может, на свободную охоту бы на нем слетал…

— Ну, и как? Удалось? — полюбопытствовал генерал.

— Экипаж-то кое-как допросили… — пожал плечами летчик. — Уточнили кое-какие параметры. А вот машину я облетать не успел… Уже вечером прилетел из Ханоя транспортник с технарями, разобрали они его и увезли… В общем, больше я ничего про него не слышал.

— Ясно… Не буду вас более мучить, Михаил Антонович, и объясню, зачем вызывал, — Антипов сделал паузу. — Смогли бы вы еще раз принудить к посадке американские самолеты?

— Какие именно?

— Ну, например, «Тандерчиф», «Скайхок», «Круссейдер», «F-111»…

— Первые три — запросто, если все грамотно организовать, — не колеблясь ответил Хваленский. — Машины более-менее знакомые. А вот четвертый — какой-то новый… узнать бы его примерные характеристики…

— Точные характеристики у нас скоро будут, — пообещал Антипов. — Пока известно лишь то, что это — новейший ударный и разведывательный самолет, который, скорее всего, работает в ночное время, на сверхзвуковой скорости и минимальной высоте, способен наносить точечные бомбовые удары по различным объектам. В ближайшее время, по донесениям нашей агентуры, эта машина начнет работать по вьетнамским объектам с аэродромов в Таиланде. Этого вам достаточно для начала?

— Так точно, — произнес капитан, и, подумав, заключил:

— Не принудим мы его к посадке, товарищ генерал-майор… Даже мы с ребятами не принудим. Слишком сложная задача — найти в темноте у самой земли сверхзвуковую цель, взять в клещи, да еще пригнать к себе на базу и заставить приземлиться… Наши самолеты, увы, не предназначены для такого. Если бы днем он летал или хотя бы на рассвете-закате…

— Ясно, — тяжело вздохнул Антипов. — Ладно, капитан, вы свободны. Про этот разговор молчите. Возможно, вам еще придется полетать и пострелять… на этот раз уже с моего личного разрешения.

— Хорошо, товарищ генерал-майор.

— И еще… — генерал замялся, потом продолжил:

— Я в курсе того, что вы иногда летаете на свободную охоту. Не могу сказать, что восхищен вашим отношением к приказам, но… препятствовать не буду. Бесполезно. Конечно, можно было бы вас за такое отправить в Союз… но вы там сопьетесь от тоски. Поэтому летайте. На свой страх и риск. Но помните, что если вас собьют, и вы попадете в плен, — маловероятно, что кто-то почешется, чтобы вас спасти… Правительству проще будет откреститься от вас, чем расхлебывать заварившуюся кашу… Даже я мало что смогу сделать…

— Я знаю, — голос капитана был неожиданно спокоен.

— Не думайте, что я оскорбляю вас. Напротив… я даже восхищен вашими успехами. Просто предостерегаю… Вы сейчас — слишком редкий и ценный специалист-загонщик, — улыбнулся Антипов. — Можете идти. Да, кстати, вот письма вам и вашим парням, — генерал извлек из ящика объемистую папку и передал ее майору. — Чуть не забыл с этим «сто одиннадцатым»…

— Спасибо, товарищ генерал-майор, — Хваленский вышел.

Антипов достал из ящика стола секретный приказ и снова перечитал его:

«…Нашим ученым требуются образцы западной техники для изучения потенциальных возможностей авиации вероятного противника. Вам предписывается получить в свое распоряжение и обеспечить доставку в СССР как можно большего количества летательных аппаратов, используемых ВВС США. Предпочтение отдается машинам, пригодным к полетам, имеющим исправную аппаратуру и вооружение, однако допускается и вывоз фрагментов сбитых самолетов и вертолетов. Наиболее необходимы следующие самолеты — истребитель-бомбардировщик F-105 «Тандерчиф», ударный самолет AC-130, палубный бомбардировщик А-6 «Интрудер», палубный истребитель F-8 «Круссейдер», а также новый американский истребитель-бомбардировщик с крылом изменяемой стреловидности F-111. Из вертолетов особый интерес представляют UH-1 «Ирокез» в транспортном и штурмовом вариантах и CH-47 «Чинук».

Разрешается применять любые меры для получения данных летательных аппаратов, вплоть до захвата их вооруженными группами специального назначения или принуждения к посадке силами союзных ВВС. В случае захвата не только самолета, но и экипажа принять все меры по переправке такового в СССР вместе с захваченной техникой. Вам предписывается оказывать содействие группе специального назначения под командованием полковника ГРУ Д.И. Колотилова, также занимающейся вопросами получения различных образцов американского вооружения и снаряжения…».

— Любые меры… — невесело улыбнулся генерал, пряча приказ в стол. — Ну что ж, любые, так любые…

Глава 2

Визит костлявой

…Вертолет шел на бреющем, с каждой минутой удаляясь от Ханоя. Хваленский сидел на лавке напротив двери и размышлял, невидящим взором глядя в открытый люк. Думы его были одна другой горше: «Погеройствовал, бля! Тогда наградили, а сейчас голову снимут, если снова не пригонишь какого-нибудь янки… Все припомнят, начиная с обоссаных пеленок…».

Мысли плавно перетекали в другое русло. Летчик вспоминал свою жизнь. Все ведь почти было как у людей — послевоенное детство, аэроклуб, прыжки с парашютом, потом две попытки поступить в Качинское летное училище… Потом учеба, служба, инструкторская работа, командировка на Кубу, а спустя два с небольшим года — командировка сюда… Вот только перекос получился в сторону карьеры. Семьи так и не сложилось, хотя романов было немало, и сложится ли она теперь — одному небу было известно…

Хотя насчет этого майор не беспокоился. «Молодой еще, — отшучивался он, — успею».

Командировка должна была закончиться через месяц. Потом предстояло вернуться обратно в Кубинку, или еще куда — как решит командование. Уже в чине майора — ему это звание присвоили всего месяц назад. Тогда же капитаном стал Володя (и было за что — он подготовил курсантов даже больше, чем Вася и Ашот). Остальные дохаживали в старших лейтенантах последние деньки, ожидая повышения со дня на день — бюрократическая машина военного министерства еще обрабатывала их документы.

Особый отдел, правда, изредка интересовался, почему это товарищ Хваленский позволяет себе в нарушение приказа летать на свободную охоту. Однако майор лишь пожимал плечами, — дескать, показалось вам… Летать он летал, — но ничем себя не выдавал. Радиообмен вел по-вьетнамски, не позволяя ни одного русского слова, в Южный Вьетнам не залетал, — максимум в демилитаризованную зону или в Лаос. И, заметив американский самолет и вертолет, безжалостно расстреливал его. А пленки ФКП передавал вьетнамцам, искренне не понимавшим такого поведения инструктора. Тот лишь усмехался в ответ. Он никогда не брал с собой ведомых, придумывая тому все новые причины. Когда однажды Володя открыто возмутился такому недоверию, майор, уже сидевший в кабине МиГа, рявкнул: