Ступеньки, нагретые солнцем - Людмила Матвеева

На педсовете Галина Ивановна села у самой двери, подальше от стола Вячеслава Александровича. И тут же сама себе сказала: «Могла бы сесть поближе, нечего бояться».

Шёл педсовет. Завуч Роза Семёновна читала сводку успеваемости. Высказывались учителя. О хороших учениках говорили немного, с ними и так, без разговоров, было всё в порядке. Говорили о слабых учениках много и подробно. О том, что им надо подтянуться, что с плохими оценками пора кончать, что многие учащиеся учатся ниже своих возможностей.

Галина Ивановна ждала, что скажет директор об её классе.

…Теперь она сидит на Звёздном бульваре, слушает, как шумят на горке беспечные дети, у которых нет никаких неприятностей и совершенно никаких забот, вспоминает педагогический совет.

Она опять видит лицо директора, сосредоточенное, непроницаемо спокойное. Именно такое лицо должно быть у настоящего педагога.

Директор говорит об её классе:

«Пятый «Б» — прекрасный класс. Высоко интеллектуальный. Даже Золотцев, обратите внимание, товарищи учителя. А всё потому, что классный руководитель Галина Ивановна Мартынова работает с классом творчески. Галина Ивановна педагог молодой, опыт у неё небольшой, а вы посмотрите, какие огромные сдвиги произошли в пятом «Б», даже с Золотцевым. Он совершенно неузнаваем. В нём появилась усидчивость, скромность, вежливость. А как мы намучились с этим учащимся в своё время. Вот что значит найти индивидуальный подход к каждому ученику, именно к каждому!»

Над головой Галины Ивановны пролетает невидимый самолёт. Рычит мотор в тёмном небе, плывут огни — зелёный и красный. На горке звонкий голос кричит:

— Отдай санки! Отдай, говорю, по-хорошему!..

Галина Ивановна постепенно возвращается к действительности. Если бы директор Вячеслав Александрович сказал сегодня о ней хоть что-нибудь похожее! Она бы тогда была самой счастливой учительницей в мире. Но, к сожалению, он не сказал ничего такого. Это была просто мечта. Мало ли что придумается человеку на бульваре со сказочным названием Звёздный.

А как было на самом деле?

На самом деле директор сказал совсем другое:

— Пятый «Б». Ученики могли бы учиться лучше, многие учатся ниже своих возможностей. Многие несобранны, особенно Золотцев. Конечно, и понимаю, вы, Галина Ивановна, педагог ещё неопытный. Но вы же учитель. Значит, должно быть творчество, терпение и, конечно, индивидуальный подход. Одно дело — Агеева, другое — Золотцев. Пока поздравить вас, Галина Ивановна, не с чем. Успеваемость класса оставляет желать много лучшего. Дисциплина тоже.

— А что Золотцев? — забормотала Галина Ивановна. — Почему-то как что, так Золотцев.

И в эту минуту за дверью кабинета директора, где проходил педсовет, раздался истошный крик:

— Вика! Чечевика! Овсянка!

Галина Ивановна вздрогнула, покраснела, как девчонка.

Все засмеялись. Завуч сказала:

— Иллюстрация к вышесказанному. Золотцев в своём репертуаре.

А директор посмотрел на Галину Ивановну с юмором и сказал:

— Не расстраивайтесь, Галина Ивановна. Воспитание — процесс постепенный. Может быть, когда-нибудь мы все будем гордиться, что Борис Золотцев учился в нашей с вами школе. Станет великим человеком, очень может быть. А пока — терпение и, конечно, индивидуальный подход.

От сочувственных слов директора слёзы подступили вдруг к самым глазам. Только этого не хватало — расплакаться на педагогическом совете. Она низко опустила голову. Директор в это время говорил уже о другом классе. По коридору с топотом носился Золотцев…

Становится холоднее, Галина Ивановна встаёт со скамейки, но идёт почему-то не в сторону метро, а туда, где всё ещё слышны крики и смех. На широкой и высокой белой горе издалека видны тёмные, быстро движущиеся пятна.

Она поднялась наверх, остановилась недалеко от незнакомого мальчика в вязаной шапке с помпоном. Мальчик, не обращая на неё внимания, посадил младшего брата на санки, а сам сел сзади.

— Поехали! — крикнул маленький.

— Поехали! — крикнул большой.

Он сильно толкнулся ногами — и санки понеслись вниз, а большой мальчик остался сидеть на снегу. Наверное, слишком сильно оттолкнулся, даже слетел с санок. Маленький едет вниз и кричит:

— Саша! Ты где?

— Я здесь! Я передумал!

Самолюбивый.

Девочка съезжает без санок, на фанерке. Фанерка не едет прямо, а крутится, и девочке от этого ещё веселее.

Вдруг раздаётся знакомый голос:

— Галина Ивановна! Здрасте!

Золотцев стоит перед ней. Он радостно смотрит из-под шапки, сползшей на самые глаза. Он держит за верёвку санки, а на санках лежат лыжи. У Золотцева и снегу пальто, брюки, шапка, щёки. Галина Ивановна никогда не видела, чтобы человек так вывалялся.

«Добрый вечер, Золотцев. Тебе, я вижу, весело. А уроки ты выучил?.. И письменные? И устные? Ой, Золотцев! Смотри, Золотцев!»

Она чуть не произнесла эти слова. Она уже набрала воздух, чтобы сказать Золотцеву то, что говорила всегда про его поведение, про невыученные уроки. Он, конечно, не думает о том, что у его учительницы из-за него каждый день неприятности. Зачем ему об этом думать?

Он стоит перед ней, сияющий, глаза блестят. Ему-то хорошо живётся. У него-то ни о чём голова не болит.

— Галина Ивановна! А тут все наши были Агеева, Элька, конечно, Тимка был. Ну, Маслова. Только они все ушли.

«Уроки учить, — думает Галина Ивановна. — А Золотцеву спешить некуда. Уроки подождут. Ох, Золотцев, смотри у меня…»

Так она думает. А говорит вдруг совсем другое:

— Мне хочется прокатиться с горы. Золотцев, дашь мне санки?

Она сама не знает, почему ей пришло это в голову. Может быть, сейчас погибнет её авторитет? Может быть, не к лицу ей, учительнице, человеку взрослому и серьёзному, вести себя так несолидно?

— Конечно, Галина Ивановна! Нате, вот санки!

У Золотцева в глазах нескрываемый восторг. Он смотрит на учительницу с уважением, которого она ещё ни разу не видела в его глазах.

Она садится на санки, подобрав длинное модное пальто. Она подталкивает санки к самому краю горы. И санки несутся вниз, всё быстрее, быстрее… Ветер подул в лицо, стало жарко щекам. Звенят голоса вокруг. Золотцев наверху вопит:

— Галина Ивановна! Не бойтесь! С дороги, куриные ноги!..

Потом она говорит Золотцеву:

— «Не бойтесь». Если хочешь знать, я была чемпионкой педагогического института по слалому. Это тебе не санки.

— Правда? Честно?

Золотцев ошарашен. Какой же он видел её до сих пор? Затянутой, не позволяющей себе быть раскованной, живой, молодой такой, какая она есть на самом деле.

Они идут рядом по бульвару. Они разговаривают. Не об уроках, не о поведении Золотцева, которое оставляет желать много лучшего.

— Смотрите, самолёт.

— Я вижу. Огни красивые. Ты часто смотришь на небо?

— А зачем?

— Не знаю. Красиво. Ты смотри иногда, сам поймёшь.

— А вы часто смотрите разве?

— Я? Раньше смотрела часто. А теперь реже. Но я думаю, что буду смотреть чаще. Постараюсь.

Галина Ивановна и Золотцев идут по Звёздному бульвару. А перед этим учительница съехала с горы на санках, вспомнила своё детство, не такое уж далёкое. И вспомнила всего на несколько минут. Но что-то переменилось. В ней, в строгой учительнице.

Борис тянет за собой санки, а на них лежат лыжи. Старушка с болонкой Бэби идёт навстречу. Она узнаёт Галину Ивановну:

— Это ваш мальчик? Какой хороший мальчик.

Золотцев наклоняется к Бэби:

— Служи, служи!

И Бэби быстро встаёт на задние лапы, а передними машет в воздухе.

— Меня все собаки уважают, говорит он гордо.

Они идут дальше. Галина Ивановна спрашивает:

— А у тебя нет своей собаки?

— Я бы завёл, отец не позволяет. Он говорит, от собаки шерсть летит. Это правда, что она летит?

— Как тебе сказать? Вообще все животные линяют. Я как биолог знаю это точно. Но если в доме любят собаку, то это не так уж страшно. Можно почиститься, и всё. Правда?

— Конечно. А отец не любит животных.

— Тогда не надо брать. Знаешь, раз человек не любит животных значит, собаке в вашем доме не будет хорошо.

Золотцев некоторое время молчит. Потом говорит:

— Наплевать. Я все равно на БАМ уеду.

Ей хочется сказать, что на БАМ едут взрослые, а мальчику из пятого класса рано ехать на БАМ. Наверное, ещё вчера она произнесла бы эти правильные слова. А сегодня она говорит другое.

— Конечно, если ты решил ехать, значит, поедешь.

— Правда же? — загорается Золотцев. — Там нужны люди с огоньком. Потому что БАМ стройка века. Как вы считаете, я с огоньком?

— Ты, безусловно, с огоньком. Вот получишь специальность и поедешь.

— Не скоро, значит?

— А без специальности, я думаю, нельзя. Ты не спеши, обдумаем всё вместе. Договорились?

— Ладно, — не очень охотно соглашается он. — Только пока то да сё, специальность, восемь классов — БАМ построят.