Полярис - Джек Макдевит

Они оживленно жестикулировали и довольно громко разговаривали – не знаю, правда, о чем именно. Энн Келли, кажется, что-то записывала в блокнот.

Из бокового коридора вышла Мадлен Инглиш – бодрая, светловолосая, решительная. Ее сопровождал высокий мужчина, рыжеволосый, темноглазый красавец со слегка похотливой улыбкой. Вероятно, он был чуть моложе Мадлен.

– Это Кайл Андерсон, – сказал Джейкоб. – Журналист, работал на Скайдеке. Именно там он с ней познакомился.

– Ее бойфренд?

– Один из.

Боланд поднял взгляд и посмотрел прямо на меня, словно знал о моем присутствии. У него были классические черты лица и темные соблазнительные глаза. Одна из женщин, стоявших рядом с ним, показалась мне знакомой.

– Джессика Берк, – прокомментировал Джейкоб. – Та, что позднее стала сенатором.

Наконец Берк отошла от Боланда и зашагала по посадочной зоне, останавливаясь рядом с каждым пассажиром, позируя журналистам и пожимая всем руки.

«Счастливого пути. Удачного полета. Жаль, что не могу отправиться с вами».

Мэдди и ее приятель скрылись в туннеле, который вел в корабль. Несколько мгновений спустя он вернулся один, с несчастным видом оглядел собравшихся, пожал плечами и ушел прочь.

Класснер с помощью Тальяферро поднялся на ноги и начал взбираться по пандусу. Несколько человек столпились вокруг него, пожимая ему руку.

«Удачи, профессор», – прочла я по губам.

Класснер вежливо улыбнулся и что-то ответил.

К ним присоединилась Нэнси Уайт, предложив Класснеру опереться на ее руку. Тут Тальяферро принял звонок, кивнул, что-то сказал, снова кивнул и посмотрел на Уайт.

«Конечно, – ответила она, – я все понимаю».

Тальяферро, кажется, извинялся. Я сумела разобрать слова: «Что-то случилось. Мне нужно идти. Прошу прощения».

Быстро обойдя остальных путешественников, он пожелал им удачи и начал проталкиваться сквозь толпу. Несколько секунд спустя он скрылся в вестибюле.

Передали объявление: «„Полярис“ отправляется через десять минут, всех просят на борт». Люди начали подниматься по пандусу, прощаясь и махая руками перед камерами. Какой-то журналист припер к стенке Боланда и задал ему пару быстрых вопросов:

«Что вы ожидаете там увидеть? И что больше интересует вас как психиатра – реакция других пассажиров или само столкновение?»

Боланду пришлось на ходу придумывать ответ:

«Я в отпуске. Такое увидишь нечасто».

Попрощавшись в последний раз, все скрылись в туннеле, с улыбками на лицах.

Глава 8

Расследование обстоятельств, при которых исчезли пассажиры и капитан «Поляриса», продолжается. Мы не успокоимся, пока не представим полное и детальное объяснение. Надеемся, что мы будем знать все еще до окончания нашей работы.

Хох Менсеррат, официальный представитель комиссии Тренделя

«Рэйнбоу» не занимается заурядным антиквариатом. Мы торгуем, за редким исключением, предметами, которые имеют историческую ценность. «Рэйнбоу» – не единственная такая компания в Андикваре, но серьезным клиентам нужно обращаться именно к нам.

Через несколько дней после того, как Калдер расстался с жилетом, мне позвонила Диана Голд. Она обставляла спроектированный ею дом – вероятно, собиралась переехать туда вместе с третьим мужем. Дом стоял на западной окраине города, на вершине холма, откуда открывался вид на Маунт-Оскар. Диана пыталась обставить его в стиле старинного замка: кричащие портьеры и ковры, множество подушек и ковриков, деревянная мебель, чуть ли не готовая взлететь, и везде – картины того времени, на которых все выглядит таким бесплотным… Мне лично подобный стиль никогда не нравился. Я считала, что это чистейшая показуха, но, возможно, у меня старомодный вкус.

Не могла бы я посоветовать ей человека, у которого есть нужные предметы искусства? Несколько статуэток, две-три вазы, пара картин…

Диана развалилась в кресле. Видя ее, я всегда испытывала приступ зависти. Нет, меня не пугает собственное отражение в зеркале, но Диана, что называется, играла в высшей лиге. Она была из тех женщин, при виде которых сразу понимаешь, насколько глупы порой мужчины и насколько легко ими управлять. Светлые волосы, голубые глаза, классические черты. Ей удавалось выглядеть доступной и недосягаемой одновременно. Не спрашивайте как, но я знаю, что говорю.

– Конечно, – сказала я. – Составлю каталог и сегодня же пришлю.

На самом деле я могла бы отправить каталог сразу же, но тогда Диана решила бы, что от меня ничего не зависит.

– Спасибо, Чейз, – ответила она. На ней была обтягивающая белая блузка поверх темно-зеленых брюк. Подстриженные волосы – прическа «Сан-Паулу» – едва касались плеч.

– Рада помочь.

Взяв чашку, она отпила из нее и улыбнулась:

– Чейз, обязательно загляни к нам. В конце месяца мы устраиваем вечеринку для Бинго. Если сможешь прийти, нам будет очень приятно.

Я понятия не имела, кто такой Бинго, но это явно был не ее третий муж. Имя больше подходило для домашнего питомца.

– Спасибо, Диана, – сказала я. – Постараюсь быть.

– Хорошо. И оставайся на все выходные.

Когда Диана Голд устраивала вечеринку, та обычно превращалась в настоящий марафон. Я была занята и предпочла бы отказаться, но с клиентами так не поступают.

– Что ты решила сделать с сумочкой Мэдди? – спросила я.

– Пока не знаю, куда ее поместить. Я собиралась поставить ее в столовой, в буфете с фарфором, но кори может ее опрокинуть.

Для тех, кто незнаком с Окраиной: кори – зверь семейства кошачьих, популярный среди любителей домашних животных. Представьте себе кота с повадками колли.

– Это уж точно ни к чему.

– Да. Кстати, хочу рассказать странную историю.

– Я вся внимание.

– На прошлой неделе я получила премию. Двести пятьдесят наличными.

– За что?

– Вот это-то и странно. Мне сказали, что премию выдало Жадайское культурное сообщество за мою работу над башней Брукмана.

– Поздравляю.

– Спасибо. Мне позвонила женщина и сказала, что она Джина Фламбо, помощница исполнительного директора. Мы договорились о времени визита, она приехала ко мне и вручила премию и деньги.

– Приятно, что вас ценят, Диана.

– Да. Она рассказала, что сообщество восхищено моей работой – не только над башней, но и над другими проектами.

– Так в чем проблема?

– В несколько странном способе вручения награды. Обычно лауреата приглашают на банкет или хотя бы на ланч и вручают ее в присутствии публики. Каждый получает немного рекламы для себя.

Я не знала, что сказать, поскольку никогда не получала наград. Последний раз мне что-то вручали в шестом классе школы, когда я заслужила похвальную грамоту за примерное поведение.

– Да, – согласилась я, – похоже, это и впрямь необычно.

– Мне стало любопытно, и я поинтересовалась, как они обычно вручают награды.

– Устраивают банкеты?

– Всегда, моя дорогая.

– Что ж, видимо, они изменили свою политику. – Я попыталась рассмеяться и глупо заметила, что все равно на банкетах кормят невкусно.

– Это еще не все. Я позвонила им, Чейз, под тем предлогом, что хочу поблагодарить председателя сообщества. Несколько лет назад мы с ней встречались. Так вот, она не имела ни малейшего понятия, о чем идет речь.

– Ты серьезно?

– А как по-твоему, я выдумываю? Более того, она сказала, что у них нет никакой Джины Фламбо.

– Вот как? Ты проверяла счет?

– Деньги пришли.

– Что ж, по крайней мере, ты ничего не потеряла.

– У меня есть памятная табличка.

Она попросила своего искина переслать мне картинку. Засветился настенный экран, и я увидела пластмассовую табличку лазурного цвета с надписью: «За выдающиеся заслуги в проектировании и строительстве башни Брукмана…» – и так далее, классическим умбрийским шрифтом.

– Выглядит вполне официально.

– Да, я показывала ее председателю сообщества. Внизу стоит ее подпись.

– Что она сказала?

– Обещала перезвонить. Потом связалась со мной, искренне извинилась и сказала, что это, должно быть, шутка. Такой премии у них вообще нет. Но, по ее мнению, я заслуживаю того, чтобы сообщество отметило мои заслуги. Она заверила, что в следующем году мою кандидатуру обязательно рассмотрят.

В большие окна фасада падал солнечный свет, отбрасывая на ковер прямоугольные пятна. Я не знала, что и думать.

– Я вспомнила об этом, – продолжила Диана, – когда ты спросила про сумочку. Джина Фламбо тоже про нее спрашивала. Сказала, что знает о моей покупке, и поинтересовалась, не могу ли я ее показать.

– И ты показала?

– Конечно. Зачем держать то, что не можешь показать?

– Но Джина про нее знала? До того, как пришла?

– Да.

– Откуда?

– Все об этом знали, моя дорогая. Я давала несколько интервью. Ты их не видела?

– Нет, – ответила я. – Наверное, пропустила. И что она сказала?

Диана пожала плечами:

– Думаю, сумочка ей понравилась.