Король под горой (СИ) - Шени Марк

А оружие Ари? Странный бронзовый меч… Такое вооружение я никогда раньше не встречал, даже близко ни о чём похожем не слышал. Кривые мечи любят степняки, но это не просто кривой меч, это серп-переросток. Что ещё?

Волшебные овцы у молодого ярла Нак Кинелли. Я помню, как их гнали с равнин в горы. Судя по количеству, что мы видели во время вылазки с Леитом — не первый раз. Я слышал про китов, что приходят из океана, наполненные магией, их жир используется в десятках мазей, зелий и ритуалов. Почему бы овцам не давать магическую шерсть? Зато понятно откуда в местных горах столько воинов. Деньги любят все.

Как обычно, от обилия мыслей начала болеть голова. Отдельные части никак не складывались в целое, приходилось составлять их вместе с почти физическим усилием. Значит, получается что. Тёмный Тиран здесь был, это описано в его дневнике. Он нашёл древнюю гробницу, наполненную магией, и местный клан горцев. Каким-то образом подчинил себе молодого ярла и приказал разводить волшебных овец для создания новой армии. За ярлом оставил присматривать своего воина — Ари. Не сходится, ярл появился недавно. Тогда зачем гробница? В голове что-то щелкнуло. Оружие! Воронка скорее всего шла от него. Древняя магия, которую изучил Тёмный Тиран и оставил в гробнице. Конечно он подстраховался и рассказал об этом своему ученику. Теперь Тиран повержен, упавшая с неба звезда была сигналом об этом. Приказом собирать силы и возвращаться. Если Тёмный Тиран не разрушил мир сам, так его ученик довершит начатое.

Надо было что-то делать. Подать сигнал в Анвуарат, чтоб Храбр и Гильда прислали сил? Долго, слишком долго. Чтобы убедить друзей, надо будет ехать лично, а кто знает что тут успеет произойти за месяцы моего отсутствия. Оставалось только одно…

* * *

Артур поднялся со своего места и подошёл к Гильде.

— Знаешь, даже сейчас я не вижу ошибки в тех размышлениях. А ты?

Волшебница посмотрела на следопыта и отложила в сторону хрустальный шар.

— Извини, Артур.

— Да не за что вроде извиняться…

— Ты знаешь, что есть за что, — она вздохнула. — Мы бы не прислали тебе помощь, если бы ты написал. Даже если бы приехал лично, всё равно бы ничего не получилось.

— Почему?

— Как быстро всё поменялось при дворе… После смерти Тирана ты разъезжал по всем окрестностям столицы и выискивал разбежавшихся воинов врага. Я помню, как не было ни одной дороги, вдоль которой бы не висели на ветвях люди в красных с золотым одеждах. Простые солдаты, аристократы, бояре, степняки-мародёры… При дворе все шептались: «Что, если я попаду под руку бешеного следопыта? Что, если он прознает как я укрываю своего сына или брата?» Когда ты исчез, не предупредив, половина королевства вздохнула с облегчением. А теперь представь, что ты возвращаешься и требуешь у короля солдат, чтобы истребить недобитого врага.

Артур мрачно процедил:

— Удивительная натура людей, да? Когда они приносили присягу Тирану, их всё устраивало. Когда они посылали сыновей в наши леса, их всё устраивало. И вдруг, всё повернулось с ног на голову, и они начали причитать. Вспомнили про священные заповеди. Что нельзя убивать детей, не идущих по пути воина, и женщин, способных к родам. Что нельзя отказывать в выкупе родственника. Что нельзя осквернять храмы. Те заповеди, что не соблюдались ими в наших лесах.

Волшебница смотрела на следопыта снизу вверх, почти умоляюще. Артур продолжил:

— Я вижу сочувствие в твоих глазах, но не вижу понимания. Один из моих названных братьев — Кай — имел жену. Она читала по отцам-созвездиям и потому жила одна на хуторе, глубоко в чаще. Она была беременна и готовилась разродиться. На хутор вышел один из королевских отрядов, — голос Артура рокотал ровно, словно мельница. — Ей вскрыли живот и выбросили ребёнка наружу. Младенец был ещё жив, когда мы пришли. Он лежал в земле и слабо кричал. Командир того отряда ускользнул от нашей мести — имел наглость сдохнуть в стычке с другим кланом, но Кай запомнил имя этого боярина. После битвы за Анвуарат мы нашли усадьбу этой боярской семьи. Что я должен был сказать Каю тогда? «Месть не вернёт твою жену и твоего сына»?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Маркиз, всё это время тихо слушавший в углу, заворочался и подал голос:

— Что это был за боярин?

— Вельяминов.

— Что с ним стало?

— Мы спросили, хочет ли он сверху донизу или снизу доверху.

— Простите…

Гильда вмешалась:

— От самых старших к самым младшими или наоборот.

Младший Кульнев помотал головой в стороны и спросил:

— И что он выбрал?

— Старший Вельяминов от избытка трусости захотел умереть первым. Не желал видеть смерть своих внуков и правнуков, — Артур плотоядно ухмыльнулся. — Поэтому мы начали с самых младших.

Глава 12

Я успел подремать, как следует размяться, побороться с горцами во дворе, поужинать, отоспаться и устроить пробежку с утра на часок для согрева мышц, а Леит и Грегор всё ещё спорили. Лишь за завтраком они, наконец, пришли к соглашению. Леит оставляет себе всё добытое, а в обмен обещает прислать трёх слуг сейчас, бочку пива через неделю и ещё по бочке каждое новолуние до следующей весны. В ответ Грегор уважает его право на добычу в боях с Нак Кинелли, угощает жареным поросем и дарит золотой браслет. Никакого смысла в таких сложностях я не видел, но торги горцев всегда были выше моего понимания.

Главное всё же было достигнуто — мир внутри начавшего распадаться рода Нак Обби. Чем и как Грегор убедил Дугласа я так и не узнал, да и не горел желанием. Важно было лишь то, что они готовы сражаться. Как бы много воинов не было у молодого ярла ублюдков Нак Кинелли, на нашей стороне было огромное преимущество — родные горы…

Хм, я говорю «родные горы» так, словно там вырос. Выросли в горах, конечно, Нак Обби, и местные тропки они знали много лучше меня и лучше того сброда, что собрался под цвета нашего врага. Победить в прямой битве мы бы не смогли, так что оставалось лишь любимое занятие горцев — угонять скот и резать пастухов до тех пор, пока кто-то не согласится на мировую.

Так и началась моя малая война в горах.

* * *

Не думаю, что имеет смысл утруждать читателя долгими описаниями вылазок. Они были крайне скучны, в том аспекте, в котором это слово вообще можно применить к войне. Тракт кишел патрулями Нак Кинелли, ублюдки рыскали по холмам, но поймать нас им так и не удавалось. Наша жизнь превратилась в долгие переходы по гребням гор. Целые дни, когда мы могли лишь лежать на скале и следить за перемещениями врага, и всё ради короткой — в пару минут — схватки и очередного трофея.

Такая война стирается из памяти очень легко. Я до конца жизни буду помнить каждое мгновение битвы за Анвуарат, величайшее напряжение человеческих сил, но с трудом могу вспомнить события тех дней в северных горах. Остались лишь редкие моменты.

Нельзя, впрочем, сказать, что это было легко. Мы много раз оставались на волоске от гибели. Однажды меня и ещё трёх горцев увидели на рассвете при подъёме на отвесную скалу. Стрелы и дротики бились в камень слева и справа, один из бойцов Нак Обби сорвался, но остальные выбрались.

В одной из засад я схватился с странным равнинником — он, казалось, не чувствовал боли. Я не помню, как он выглядел, помню лишь то, что пробил ему горло ударом копья. Равнинник сражался, булькая кровавыми пузырями, ещё минуты две, пока не упал. Какая магия может так одурманить человека?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Забавно, ещё вчера я хотел рассказать, что встретил там в горах легендарных таелибов — степняцких культистов смерти, сражавшихся двумя кривыми кинжалами. Но, нет, это было в родных болотах, на пятый год моей войны с Тёмным Тираном. Спустя полвека события смешиваются и перемалываются в некую муку, из которой разум печёт воспоминания. Так что я сосредоточусь на том, в чём точно уверен.