Чужой для всех - Rein Oberst

Вторая Мировая война, оккупация Южной Франции немецкими войсками в ноябре 1942 года, изменили уклад жизни лучших курортов Французской Ривьеры. До войны Ницца была центром притяжения, Меккой туризма и отдыха. Сюда стекались известные всему миру артисты, художники, коммерсанты, даже коронованные особы. Здесь в свое время отдыхали Коко Шанель, Эрнест Хемингуэй, Марлен Дитрих и многие другие мировые довоенные звезды. Теперь же, лучшие отели Ниццы, в том числе и самый известный и шикарный на Английской набережной – «Негреско», были заполнены, в основном, высокопоставленными отдыхающими Вермахта, Люфтваффе их семьями и членами нацистской партии. В этом же отеле снял комнату с видом на море и Франц Ольбрихт. Помощь дяди Гельмута, собственные сбережения, позволили ему провести двухнедельный отпуск не стесняя себя в расходах. Рейхсмарки он попусту не тратил, но и не скупился на чаевые.

— Господин майор! — обратился к Ольбрихту начальник патруля, остановив его на набережной. — Будьте осторожны. В городе неспокойно. Появились случаи нападений на военных. После того как янки высадились в Нормандии, маки активизировали свою деятельность. Мы ловим этих бандитов.

— Спасибо, лейтенант, — ответил спокойно Франц. — Непременно учту ваши пожелания.

— Может вас сопроводить, — молодой офицер с восхищением смотрел на Франца и его награды. Он посчитал за честь оказать какую-либо услугу этому отважному майору.

— Нет, не надо, — улыбнулся Франц, отклонив предложения лейтенанта. — Я проживаю в этом отеле, — он указал рукой на величественное здание, стоящее рядом, — и не захожу на окраины города. Кроме того, вечером я уезжаю на фронт.

— Я восхищен вами, господин майор, — лицо начальника патруля покрылось румянцем. Желаю вам удачи на фронте и быстрее сбросить янки в море.

— Хорошо, лейтенант. Приму к сведению ваши пожелания, — он вдруг вспомнил, что с 15 августа начнется морская военная операция «Драгун». Американские десантники высадятся где-то между Тулоном и Каннами и 30 августа войдут в Ниццу. — Держитесь и вы, лейтенант. Здесь скоро понадобиться ваша храбрость.

— Что? — лейтенант подался вперед. — Что-то случилось, герр майор? — начальник патруля увидел, как омрачилось лицо майора, глаза стали жесткими, беспокойными.

— Вы свободны, лейтенант. Я вас не задерживаю, — Франц сделал шаг вправо, дав понять, что разговор окончен. Сам направился в свой отель, больше напоминавший ему дворец, построенный в стиле неоклассицизма но, пройдя немного, передумал, свернул в сторону пляжа. Ему вдруг остро захотелось уединиться и поговорить с Клаусом. Он давно хотел с ним поговорить о своем будущем. Но подходящего момента для разговора не находил. Клаус тоже молчал, не подавал признаков активной деятельности. Пассивный отдых на лучшем французском курорте сделали их ленивыми и инертными. Не хотелось ни о чем думать, ничего делать, а тупо лежать у моря. Вырвавшись из лап смерти, Францу даже мысленно не хотелось возвращаться обратно в ее объятия. Тем не менее, шла кровопролитная война. Тревожные сводки с фронтов нет-нет, да подталкивали его к разговору. Увидев безусого лейтенанта, только что окончившего ускоренные офицерские курсы, которого влиятельные родители устроили сюда, на «теплое» местечко, вместо отправки на фронт, Франц вдруг подумал, что от войны нигде не спрячешься. Вражеская пуля настигнет тебя всюду, где бы ты ни был – в новом окружении под Минском, где находился дядя Гельмут или здесь в Ницце, в этом райском уголке. Ему ясно представился первый бой лейтенанта. Тот захочет отличиться перед ветеранами батальона и, показывая свое ухарство, наивно подставится под пулеметную очередь афроамериканцев.

— Надо что-то делать! Надо что-то делать! — закрутилась с новой силой, досаждавшая его ранее, мысль. — Эти безусые розовощекие мальчики не должны гибнуть за нацистские идеи и валяться в окопах обезображенные смертью. — Надо что-то делать!

Франц быстро спустился вниз на территорию охраняемого пляжа. Предъявив пропуск дежурному сержанту, оставив форму в личной раздевальной кабинке, прошелся по мелкому галечнику к морю. Захотелось искупаться, снять стресс, собраться с мыслями. Его взору предстала красивейшая панорама Залива Ангелов. Морская гладь искрилась и отливалась необыкновенно чистым, лазурным светом. — Какая благодать! — на мгновение подумалось ему. Подставив крепкое мускулистое тело, набежавшей волне, Франц с головой окунулся в соленую пенистую воду. Фыркая от удовольствия, проплыл две сотни метров. Разгоряченное тело остывало, голова становилась яснее. Тревожное состояние души проходило.

Купальщиков было мало. Уже по этой примете можно было судить о тяжелейшем положении на фронтах. Третьему рейху было явно не до курортного отдыха. Из отпусков и центров реабилитации отзывались все военные и служащие военных ведомств. Германия осуществляла тотальную мобилизацию всего населения, выжимала все возможное из своего военного потенциала, делала последние попытки удержать свою государственность от развала. Русские и англо-американские войска все ближе и ближе подходили к довоенным границам Рейха, зажимая его в огромные тиски.

Бодрый и уверенный, готовый к мыслительной работе и разговору, Франц вернулся к своему шезлонгу. Поговорить с другом было о чем. Выработать стратегию их миссии, тактику поведения – вот основная цель разговора.

Что станется с Германией после капитуляции, он знал. Он многое знал с помощью внедренного мозга Клауса. Но как ему поступить? Как воспользоваться этой информацией? Как вести себя в штабе сухопутных сил по прибытии в Берлин? Что вообще он может сделать для Германии, зная поэтапное развитие событий? Ответов на эти вопросы у него не было.

— Что будем делать, Клаус? — первым повел разговор Франц, лежа на спине, закрыв глаза. — Могу ли я быть полезен Германии в эти дни? Могу ли я что-то сделать один?

— Ты? Один? — сразу вступил в разговор Клаус, видно ожидая от главного носителя его мозга такой вопрос. — Нет! Со мной, да!

— Говори, я слушаю.

— Я понял из твоих высказываний, что ты противник фашизма и не хочешь продлить гитлеровский режим. Это правда?

— Да, это правда. Считаю, что немецкий народ был оболванен идеями нацизма и поступил крайне ошибочно, пойдя за Гитлером. Эта самая позорная страница в жизни Германии. Я за мягкое завершение войны в пределах нашего государства, но без Гитлера.

— Хорошо, если так. Раскрою тебе один секрет. Ты почему-то не выудил его из моей памяти.

20 июля, буквально через 10 дней, на заседании военного совета в ставке «Вольфшанце» (Волчье логово) под Ростенбургом будет совершено новое покушение на жизнь Адольфа Гитлера. Но он останется жив. Покушение совершит начальник штаба резервной армии полковник граф фон Штауффенберг. Заговор от 20 июля будет жестко подавлен. С этого времени вся власть перейдет в руки СС, то есть Гиммлера.

— Вот это новость! — Франц вскочил с шезлонга и огляделся по сторонам. Но, отдыхающие не обратили внимание на его окрик.

— Мы можем помочь этому полковнику?

— Скорее нет, чем да. Бомба взорвется, но Гитлер останется жив. Ваш фюрер был настоящим везунчиком. Стенографу Бергеру оторвет обе ноги. Генералы Шмундт, Кортен и полковник Брандт получат тяжелые ожоги, от которых скончаются. Взрывной волной адъютанта Гюнше и майора Иона выбросит наружу вместе с рамами и сильно покалечит. Кроме этих несчастных, будут десятки раненых из числа охраны. Гитлер же отделается ожогом правой ноги, частичной парализацией правой руки, повреждением барабанных перепонок. В последний момент он поменяет место проведения совещания. Что толкнет его на это, останется загадкой. Думаю, личная интуиция. Подземный бункер он поменяет на верхнюю комнату с окнами, что и спасет его. Часть мощности взрывной волны погасится ими.

— Кстати, Франц, — в голосе Клауса послышались насмешливые нотки, — ты бы мог довериться фюреру, стать его верным гуру. Стремительный карьерный рост, звание генерала. Как смотришь на такую…

— И петлю на шею после Нюрнбергского процесса, — с раздражением перебил друга Франц. — Нет, Клаус! Иудой я не стану.

— Ладно, не обижайся. Проехали. Пойдем дальше.

— Подожди, после такой новости и твоей шутки у меня пересохло в горле. Ты больше так не шути, поругаемся,  —Франц резко приподнялся и осмотрелся кругом. Недалеко от них находился выносной бар, где подавали прохладительные напитки и легкие вина. Скучающий бармен, услышав, что его зовут, с радостью отозвался и принес Францу бокал легкого белого вина.

— Пожалуйста, герр майор. «Аппеласьен Бандоль» сорт «Кларет».

— Спасибо, Фридрих.

— Хочу заметить, герр майор, белые вина не самая сильная сторона Бандоля, Предпочтительнее пить красный «Мурведр», но в вечернее время и не на жаре. С бокалом красного «Бандоля» можно медитировать часами, — бармен закатил глаза.