М - 4 (СИ) - Таругин Олег Витальевич

— Шевроны сняли? — деловито осведомился Шохин, ковыряясь в полевой сумке. — Не так, чтобы все в этом времени в курсе насчет вашего флага, но лучше не нарываться, нам лишние вопросы не нужны, их и без того хватит. Выпить хочешь?

Степан с удивлением взглянул на плоскую никелированную флягу объемом никак не меньше полулитра:

— Ого, шикарная вещь, откуда? Твоя-то на катере осталась, ежели склероз не изменяет?

— Товарищ прапорщик подарил, — ухмыльнулся особист. — Еще и качественным коньяком собственноручно наполнил! Уважает мою контору!

— Бинокль тоже? — фыркнул морпех, протянув руку. — Давай, давай, сам же предложил!

— А при чем тут вообще какой-то бинокль? — сделал невинные глаза Шохин. — Оптический прибор куплен в долг по просьбе старшего по званию для боевых нужд. Даже расписку соответствующую оставил. Обратится в любое учреждение ФСБ, ему деньги и вернут. Ну, по нынешнему курсу, понятно, в моем-то времени рублик куда как крепче был.

— Ты чего, серьезно?! — подавившись от неожиданности коньяком, Алексеев закашлялся.

— Да шучу я, шучу, — довольно заржал тот. — Неужели поверил?! У тебя, между прочим, шутковать научился, сам бы ни в жисть такого бреда не выдумал. Ну, продышался, или по спине похлопать?

— Нормально, — сделав еще один небольшой глоток, Степан с сожалением вернул емкость. — Ладно, похихикали — и будет. Что дальше думаешь? Вообще — и в частности, так сказать?

— А что тут думать? — до хруста в суставах потянулся капитан госбезопасности. — Вот теперь, Степа, мы с тобой таких делов наворотим, что аж представить страшно! И фрицам, мать их фашистскую, небо с овчинку покажется, верно тебе говорю! Одни только эти крылатые ракеты — незнакомое название особист произносил с видимым удовольствием, словно бы смакуя на языке новое слово, — чего стоят!

— Даже не сомневался, что ты оценишь, — фыркнул Степан. — Главное, чтобы нам разрешили их применить. Тут, правда, с точной наводкой проблемы возникнут, спутники-то тю-тю, в будущем остались. Но выход, думаю, можно найти — лазером, там, цель подсветить, или по радио с беспилотника навести. В конце концов, инерциальные навигационные системы никто не отменял, и на «Калибрах» они наверняка имеются. Как и спецы, способные вручную составить новый полетный маршрут. В форточку ракета, конечно, не влетит, но и сильно мимо цели точно не промажет, а БЧ там неслабая.

— Про это ты мне потом подробно расскажешь! — мгновенно, как уже бывало раньше, напрягся Шохин.

— Серега, да я тут причем? — пожал плечами морской пехотинец. — Со спецами из «бычка-два» поговори, они тебе все подробненько и объяснят. Со всеми техническими выкладками и необходимыми пояснениями. А я в этом деле практически полный профан, даже гаубицу навести не сумею, разве что зарядить да бахнуть прямой наводкой куда-нибудь в направлении противника. И то не факт, что все правильно сделаю.

— Да я уж заметил, что не сильно ты артиллеристов фрицевских уважаешь, то склад боепитания рванешь, то саперов, что им позиции готовят, перебьешь! — улыбнулся Шохин.

— Угу, а аэродром тот я расфигачил, поскольку самолетом рулить не умею, вот и злюсь от чувства собственной неполноценности, — поддержал шутку товарища Степан.

— Добро, — кивнул контрразведчик, давая понять, что с юмором покончено. — Понял тебя, обязательно с товарищами ракетчиками плотно пообщаюсь. А насчет твоего вопроса? Не переживай, Степа, разрешат! Обязательно разрешат! Иначе, зачем тогда все это наше — как ты там говорил, «попадалово»? — вообще нужно? Главное, зазря такое ценное оружие не профукать, а для этого нужно цели как следует подбирать, с пониманием, так скажем…

* * *

Москва, Кремль, вечер того же дня

Товарищ Сталин нечасто видел обычно невозмутимого народного комиссара в столь возбужденном состоянии. Даже походка, которой Лаврентий Павлович зашел в кабинет, дождавшись, пока Поскребышев доложит Вождю о его внезапном прибытии, казалась какой-то незнакомой, излишне торопливой. И свою обычную кожаную папку он тоже держал как-то не так, словно бы стремясь поскорее от нее избавиться. Это было странно. Тем более, по другим каналам Иосиф Виссарионович никакой экстренной информации не получал. Что же могло такого произойти, если наркомвнудел так волнуется? Любопытно…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Здравия желаю, Иосиф Виссарионович! — менять привычный стиль приветствия Берия все-таки не стал.

— Здравствуй, Лаврентий. Проходи, садись. Зачем так спешишь, что произошло? Я чего-то не знаю?

— Они нашлись, товарищ Сталин, оба! — не стал тянуть наркомвнудел. — Полтора часа назад Шохин вышел на связь по одному из резервных каналов!

— Не утонули, значит? — исподлобья взглянув на подчиненного, спокойно уточнил Вождь, будто бы не услышав ничего неожиданного. — Ай, какие молодцы! И где они сейчас?

— В Геленджике, но дело не в этом. Они туда… э-э… не одни прибыли! С ними и другие… «гости». Много новых гостей, товарищ Сталин! Три боевых корабля из будущего! Я сейчас объясню…

— Погоди, Лаврентий, — выставив перед собой ладонь, хозяин кабинета прервал сбивчивый доклад. Раскрыв пачку «Герцеговины Флор», неторопливо выудил папиросу и зашуршал спичечным коробком, закуривая. — Ты сказал, полтора часа? Почему раньше не доложил?

— Ждал, пока по фототелеграфу передадут снимки, товарищ Сталин! — с готовностью ответил народный комиссар, раскрывая папку и выкладывая на зеленое сукно нетолстую пачку черно-белых распечаток. — Так вам проще будет понять, что произошло. Да и мне тоже нужно было убедиться, что не произошло случайной ошибки, и сведения верны.

— Объясняй, — кивнул Сталин, окутываясь ароматным дымом. Поворошив снимки, веером разложил их перед собой. — Вот это что за корабль?

— Большой десантный корабль «Новочеркасск», сокращенно «БДК». Может перевозить до полутора сотен морских пехотинцев и десять средних танков типа наших тридцатьчетверок, или аналогичное по суммарному весу количество более легких бронемашин. Сейчас на борту рота морпехов, два десятка боевых машин пехоты, пять бронетранспортеров и столько же гаубичных артсамоходов с пушкой калибра в сто двадцать два миллиметра. Вся бронетехника плавающая, может десантироваться прямо в море. Но и сам корабль способен подходить вплотную к берегу, и выгружать десант непосредственно на пляж. Вот фотографии, качество не очень хорошее, из соображений секретности снимать пришлось прямо в трюме.

— Что такое «боевая машина пехоты»? — осведомился Сталин, рассматривая один из фотоснимков, подписанный «БМП-2». Бронемашина выглядела необычно и… угрожающе, что ли: приземистый корпус с остро срезанным, колунообразным носом, шесть опорных катков, напоминающих ходовую легкого Т-70, приплюснутая башня с длинной и тонкой пушкой, над башней — какая-то непонятная горизонтальная труба. Папироса мешала, и Вождь, раздраженно поморщившись, решительно затушил ее в пепельнице. Потом покурит, не до того сейчас.

— Насколько понял, легкий плавающий десантный танк, — подсматривая в листок в своей папке, ответил Лаврентий Павлович. — Вес — около четырнадцати тонн, вооружение — 30-мм скорострельная автоматическая пушка и противотанковый ракетный комплекс, броня защищает от любых пуль и осколков, экипаж — три танкиста, десант — семь бойцов в полной экипировке. Пока других данных нет.

— А это, видимо бронетранспортер БТР-80? Ого, какие огромные колеса, такой, наверное, по любому бездорожью пройдет, даже по нашему!

— Так точно. Рассказать подробнее?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Не нужно, Лаврентий, сам прочитаю, грамотный, — ухмыльнулся в усы Сталин. — Ты мне потом свою шпаргалку оставишь, я и прочитаю. Там ведь про все подробно написано, и про этот бронетранспортер, и про гаубичные самоходки тоже, верно?

— Именно так, — кивнул народный комиссар, протягивая заполненный машинописным текстом лист бумаги. — Вот основные технические характеристики бронетехники. Внизу страницы — информация про собственное вооружение корабля. Но там ничего особенного. Носовая и кормовая двуствольные автоматические пушки калибром в пятьдесят семь миллиметров и реактивная установка вроде нашей «Катюши», это для поддержки высаживающегося десанта. Если немецкие пикировщики навалятся, без прикрытия не отобьется, потопят.