Грех на душу - Светлана Алешина

— С золотом работаете, Адам Станиславович?

Больные глаза Блоха сверкнули мрачным огнем. Он вдруг оттеснил меня в сторону, запер дверь на ключ и буркнул:

— Прошу на кухню! К сожалению, не могу пригласить вас сейчас в кабинет… Там не прибрано.

Мне окончательно стало ясно, что я попала в точку. Наверняка Адам Станиславович занимался сейчас каким-то заказом и не хотел, чтобы я видела драгоценности, с которыми он работает.

На кухне, усадив меня на стул, Блох быстро бросил в рот таблетку и, отворачиваясь, запил ее водой. Затем спросил, стараясь говорить равнодушно:

— Почему вы заговорили о золоте?

— Так просто — в голову пришло, — ответила я.

— Чепуха! — резко сказал Блох. — Эдита вам натрепалась. Я так и знал! Учтите, если вы собираетесь писать в своей газетенке небылицы обо мне, я подам на вас в суд!

— Я хочу вам помочь!

— Вы и так мне уже помогли, — сварливо сказал Блох. — Из-за вас я потерял шесть тысяч и телевизор! Чего вы теперь добиваетесь? У меня для вас ничего нет!

— Но я на самом деле хочу помочь! — воскликнула я. — И ваша сестра меня о том же просила.

— Моей сестре в детстве следовало вырвать язык! — грубо сказал Блох. — К сожалению, судьба нас связала, а теперь развязываться поздно. Но я теперь должен страдать за свою неосмотрительность.

— Вы имеете в виду события последних дней? — спросила я.

— Я имею в виду собственную сестру! — вскипел Блох. — И ее длинный язык! Не понимаю, почему мои личные дела должны касаться вас, уважаемая? Вы запросто приходите ко мне…

— Знаете, такая есть сказка, — перебила я его. — Глупый мальчик пас овец или кого-то еще — не помню. И ради шутки повадился каждый день бегать по деревне, крича: «Волк! Волк!» Сначала ему верили, а потом перестали. И когда волки действительно появились, никто и пальцем не пошевелил.

Адам Станиславович, насупившись, уставился на меня.

— Ну и что? — сердито спросил он.

— Всех овец задрали, — ответила я. — Хотя не уверена, что это были именно овцы…

— Плевать на овец! — рыкнул Блох. — Я спрашиваю, для чего вы мне рассказали эту глупость?!

— По нашему мнению, ваша ситуация очень напоминает эту сказочку, — ответила я. — Только вместо овец — золото, а вместо глупого мальчика — сигнализация. Кто-то с некоторых пор наладился кричать: «Волки! Волки!», — терпеливо дожидаясь, пока охранники перестанут этим крикам верить.

Желтое, обрюзгшее лицо Блоха приобрело крайне неприятное выражение.

— Не вижу связи! — с отвращением сказал он. — Когда срабатывает сигнализация в моем магазине, для этого всегда есть реальная причина — грабитель, шпана, пьяный хулиган… Кому-то такая причина кажется пустяковой, но только не мне! — Блох уже срывался на крик. — А то, что этим безобразиям нет конца…

— Мне тоже эта причина не кажется пустяковой, — невозмутимо заметила я. — А во вневедомственной охране придерживаются того же мнения?

— Откуда мне знать, что думают эти идиоты? — взорвался Блох. — Они умеют только вытягивать деньги! Я уже со счету сбился, сколько раз на мой магазин нападали. Но скажите, хоть одного негодяя поймали?!

— Одного поймали, — немного смущенно возразила я. — По моим сведениям, сбежавший из заключения Горохов до сих пор находится на свободе.

— Это было один раз! — горячо заявил Блох. — Именно тогда, когда сигнализация сработала практически впервые. Да что там сработала — в тот раз я сам нажал кнопку! Потом энтузиазм этих деятелей стал угасать на глазах. Вы не поверите, теперь они предпочитают, прежде чем выехать, справиться у меня по телефону — нуждаюсь ли я в их услугах? Вот о чем надо писать! О том, как нас охраняют!

— Обязательно напишу, — пообещала я. — Неужели не выезжают? Это неслыханно!

— Они выезжают, — проворчал Блох. — Но вначале ведут переговоры. Они дергают мне нервы, будто они у меня стальные. Я получаю стресс дважды: когда какой-нибудь алкаш ломится ко мне в магазин, и потом — когда я уговариваю милицию поймать этого негодяя!

— Ну вот видите, — заметила я. — Именно так все и получается — крикам «Волки! Волки!» уже не верят. Тот, кто все организовал, потирает сейчас руки.

— Вы куда это клоните? — подозрительно спросил Адам Станиславович.

— Неужели не догадываетесь? — удивилась я. — Кто-то явно задумал недоброе. Вы не заметили, сколько теперь проходит времени между тем моментом, как срабатывает сигнализация, и тем, когда приезжает милиция? В эту ночь вас беспокоили?

Блох, нахохлившись, смотрел на меня. Лоб его был собран в складки — Адам Станиславович мучительно размышлял.

— Вы это серьезно? — неприязненно спросил он наконец. — М-м… Сколько проходит времени?.. Минут пятнадцать, я думаю… И вы полагаете, кто-то решится в этот отрезок времени ограбить магазин? Это не так-то просто… Я всегда начеку. Хотя… — Он потер лоб ладонью, с каким-то испугом посмотрел на меня и вдруг признался: — В эту ночь меня не беспокоили. И я никого не беспокоил. Знаете, я расторг договор с вневедомственной охраной!

— Зачем же вы это сделали? — озадаченно спросила я.

Адам Станиславович вторично потер лоб, будто надеялся таким способом извлечь оттуда спасительную мысль. Но лицо его приобрело теперь такое виноватое выражение, словно я застигла почтенного ювелира за каким-то недостойным занятием.

— Послушайте, но я сыт по горло! — будто оправдываясь, заговорил он. — Я не привык выбрасывать деньги на ветер. А тут черт знает что — постоянные недоразумения, какие-то нелепые намеки и при этом удивительное чванство! Я обращался к следователю — и опять тот же пустой взгляд, туманные обещания, все тот же апломб на пустом месте…

— Мне кажется, вы преувеличиваете, — заметила я. — Конечно, вам приходится нелегко, но нужно взять себя в руки…

— Нет, простите! — вспылил Адам Станиславович. — Мы живем не при социализме. Деньги нужно отрабатывать! Я не собираюсь платить только за то, чтобы полюбоваться бравым видом этих никчемных служак! Они упорно не хотят этого понять!

— Но ведь вы теперь беззащитны, — напомнила я.

Адам Станиславович сердито уставился на меня, сопя и морща брови.

— Я уже нашел выход, — безапелляционно заявил он. — Я намерен обратиться к услугам частного агентства. Они берут дороже, но уверяют, что наведут порядок раз и навсегда. Знаете, я как-то склонен им верить. Эти новые структуры, может быть, не столь законопослушны, но они знают цену деньгам. Они не станут разводить руками, когда нужно будет действовать. Знаете их выражение: «За базар ответишь»?

— Мне кажется, вы слишком восторженно отзываетесь об этих людях, — сказала я. — И слишком на них полагаетесь. Насколько мне известно, все эти охранные конторы укомплектованы бывшими работниками правоохранительных органов. Поэтому, с одной стороны, не стоит ждать от них каких-то чудес…

— Тут я с вами не согласен! — горячо возразил Блох. — То есть, возможно, вы правы, — насчет бывших. Но я полагаю, что бывший — это не значит худший. Подозреваю, что те, кто хочет и умеет работать, в милиции не задерживаются. Они ищут возможность заработать!

— Не буду с вами спорить, — сказала я. — Время покажет, кто прав. Однако теперь вы без охраны! И как скоро это частное агентство все тут у вас наладит?

— Это дело одного-двух дней, — недовольно пробурчал ювелир, и взгляд его сделался очень подозрительным. — Вам-то что за дело?

— Мне до всего есть дело, когда пахнет криминалом, — заявила я. — Еще раз повторяю: кто-то очень сильно хотел, чтобы сигнал из вашего магазина тревоги ни у кого не вызывал. Теперь же, когда сигнализации нет вообще, этот некто может поздравить себя с перевыполнением плана. Вы кому-нибудь сообщили о том, что расторгли договор с вневедомственной охраной?

— Кому же я мог сообщить? — сердито спросил Блох. — Или вы думаете, что я бегал по улицам, оповещал об этом прохожих?

— То есть практически, кроме самих охранников, никто об этом не знает? — спросила я.

Адам Станиславович на какую-то долю секунды замялся, и это не укрылось от моего взгляда.

— Практически никто! — заявил он категорически, гневно сверля меня глазами. Однако мне показалось, что сейчас Блох злится на самого себя. Это подтвердилось в следующую минуту, когда Адам Станиславович с досадой и некоторым ехидством прибавил: — Исключая вас, разумеется! Вы как-то удивительно ловко умеете залезать в душу, уважаемая! Вас этому обучают на курсах?

— Зря вы сердитесь, — миролюбиво заметила я. — Меня-то как раз опасаться не стоит. Я не краду драгоценностей. Зато я собаку съела на раскрытии преступлений, и к вам меня привело профессиональное любопытство. Я всерьез надеюсь вам помочь, понимаете?

— Извините, не понимаю! — отрезал Блох. — Вы что же — намерены убедить меня, что за всеми этими случаями скрывается чья-то злая воля? И даже обнаружить чья? Абсурд! Вы это высосали из пальца.