Богиня весны - Филис Каст

— Я и не думала, что ты заодно и бог драгоценностей, — выдохнула Лина, все еще не в силах отвести взгляд от сияющей красоты.

— Есть еще многое такое, чего не знают обо мне другие бессмертные, — ответил Гадес.

— Господин, прости, что я опоздал. Я ожидал, что ты подъедешь со стороны парадных ворот.

Незнакомый голос заставил наконец Лину оторваться от созерцания драгоценных люстр. Через холл к ним торопливо шел какой-то мужчина. Он был одет в белую просторную одежду, похожую на тогу, вроде той, что была на Гадесе, только не такую пышную.

— Это неважно, Япис. Я подумал, что богине понравится другой вход, через двор.

— Разумеется, господин. — Он снова поклонился Гадесу и только потом повернулся к Лине. — Богиня Персефона, это воистину удовольствие — приветствовать в Подземном мире саму богиню весны!

Его поклон выглядел официально, однако улыбка была искренней, и первым впечатлением Лины было, что мужчина уж очень походил на английского камердинера, вроде Энтони Хопкинса в фильме «Остаток дня», вот только носил он тогу, был более волосат и давно умер. Она любезно улыбнулась, стараясь забыть о том, что перед ней умерший.

— Богиня, сундуки, что прислала твоя мать, уже доставлены в твои покои и распакованы. Если ты последуешь за мной, я покажу дорогу и присмотрю, как тебя устроили. — Он посмотрел на Гадеса. — Если ты именно этого желаешь, господин.

— Да-да, — небрежно взмахнул рукой Гадес. — Ты в этих делах лучше разбираешься, Япис. Ах да, и подыщи комнату для этого юного духа, рядом с покоями богини. Богиня желает, чтобы Эвридика оставалась поблизости.

Япис серьезно кивнул.

Гадес повернулся к Персефоне.

— Тебе стоит только кликнуть Яписа, когда ты будешь готова отправиться к столу, и он тебя проводит ко мне.

Бог слегка наклонил голову, аккуратно развернулся на пятках и быстро пошел прочь; плащ развевался за его спиной.

Лина почувствовала, что ее взгляд сам собой устремляется вслед удаляющейся фигуре Гадеса. Она видела, как бог исчез за углом, лишь плащ мелькнул в воздухе. Бэтмен. Лина никак не могла отвязаться от этого образа. Гадес действительно напоминал Бэтмена. И надо было признать, что Лину всегда по-глупому привлекал Бэтмен, особенно тот, которого играл слегка надутый Вэл Килмер. У него и у Гадеса были одинаково сексуальные губы...

— Богиня? — осторожно произнес Япис.

— О, извини. Я просто засмотрелась на эти ошеломительные... э-э... канделябры. — Лина вдруг поняла, что болтает без удержу, но остановиться не сумела. — Они такие необычные. У меня просто дух захватывает от красоты этого дворца!

Япис склонил голову, принимая комплимент и как будто не замечая, что щеки гостьи неожиданно порозовели.

— Гадес сам придумал и нарисовал эти люстры.

— В самом деле? — Это всерьез заинтересовало Лину.

Япис повел их с Эвридикой направо через холл. Лина шла медленно, Эвридика держалась как можно ближе к ней. Голос слуги, по пути продолжавшего рассказ, звучал как у профессионального экскурсовода.

— Да, Гадес лично наблюдал за каждой мелочью, когда создавался его дворец и окружающие земли. Ничто не ускользнуло от его внимания; ничто не прошло мимо его взгляда. У него утонченный художественный вкус во всем, что касается цвета и фактуры, и замечательное чувство формы. Дворец Гадеса — это нечто вроде памятника богу Подземного мира.

Лина подумала над словами Яписа.

Так, значит, именно этот суровый, скучный, лишенный сексуальности, обожающий слезы смертных бог Подземного мира — если верить описанию Деметры — и создал все чудеса, что окружали ее сейчас? Бог с высоким художественным вкусом и безупречным чувством формы. Но разве бесстрастный, скучный бог способен создать столь исключительную красоту, да еще с такой любовью к деталям? Лина ничего не знала о бессмертных, но она была зрелой женщиной, которая неплохо разбиралась в смертных мужчинах, и она неспособна была вообразить бесстрастного человека, создающего столь изумительное творение.

— Мне нравятся цветы, что вырезаны на стенах, — застенчиво произнесла Эвридика, показывая на цветочные гирлянды, обрамляющие каждое из окон и арочный дверной проем, мимо которого они как раз проходили.

— Да, Гадес очень любит нарциссы и использовал их в украшении дворца везде, где это было возможно. — Япис улыбнулся маленькой призрачной девушке.

— Ох, прошу прощения, что-то я сегодня совсем забыла о хороших манерах, — спохватилась Лина. — Япис, это моя подруга, — Лина умолкла ненадолго, потому что девушка судорожно вздохнула, услышав слово «подруга», и влюбленно уставилась на богиню, — Эвридика.

Япис остановился и отвесил девушке поклон. Эвридика ответила грациозным реверансом.

— Я буду заботиться о Персефоне, — сказала Эвридика, и Лина удивилась решимости, внезапно прозвучавшей в голосе бледного призрака.

— Уверен, что ты будешь делать это наилучшим образом, — терпеливо ответил Япис. — Возможно, нам даже следовало бы встречаться каждый день, чтобы ты могла сообщать мне, что может понадобиться богине.

— Да, мне нравится эта мысль, — кивнула Эвридика.

Лина промолчала. Ей не хотелось вмешиваться, уж слишком счастливое лицо было сейчас у Эвридики. Нравится это Лине или нет, но у нее определенно появился своего рода хранитель.

— Пойдем дальше, богиня?

Лина кивнула и зашагала по широченному коридору. Справа сквозь ряд окон открывался прекрасный вид на внутренний двор замка. Лина уже потеряла счет дверным проемам, что располагались слева, она только мельком видела изысканно оформленные комнаты, и время от времени какая-нибудь полупрозрачная тень исчезала за углом.

Да уж, о прекрасном доме Гадеса можно было с уверенностью сказать, что это замок, населенный призраками. Лина вспомнила о рекламе, год за годом звучавшей на развлекательном канале «Америка и Европа»: «Европейские отели с призраками», «Десять наиболее посещаемых привидениями особняков», «Список отелей в Америке и Европе, где вы можете встретиться с призраком». Еще одна призрачная тень мелькнула сбоку, Лина едва успела заметить ее краем глаза. Пожалуй, развлекательный канал был бы в восторге от этого местечка.

Япис все вел и вел их по бесконечному коридору. Потом они несколько раз повернули, и Лина окончательно запуталась. Но вот наконец Япис остановился перед огромной дверью, сплошь покрытой чеканными серебряными изображениями цветущих нарциссов.

— Здесь будут твои покои, Персефона, — возвестил Япис.

Дверь открылась, не дожидаясь, пока Япис коснется серебряной ручки.

Нежный аромат цветов приветствовал Лину, когда она перешагнула порог комнаты. По всему роскошному помещению были расставлены хрустальные вазы с букетами цвета луны. Огромное — от пола до потолка — окно выходило на просторный мраморный балкон. Бархатные занавеси сливочного цвета были подвязаны толстыми серебряными шнурами, так что вид открывался просто ошеломляющий. В большом, в человеческий рост, камине весело потрескивал огонь. Вдоль стены стояли несколько высоких платяных шкафов темного дерева, а между ними располагался впечатляющих размеров туалетный стол, заваленный разными дамскими штучками. Но внимание Лины в первую очередь привлекла огромная кровать под балдахином. Это был самый прекрасный предмет мебельного искусства, какой Лине вообще приходилось видеть. Покрывало на кровати сочеталось со сливочными занавесями и было украшено затейливой серебряной вышивкой. Балдахин нежнейшего оттенка напомнил Лине туман — он был почти нематериальным в своей полупрозрачной утонченности.