Семь шагов к Сатане - Абрахам Грэйс Меррит

– Вы найдете возможность представиться одному из охранников в северном коридоре, – продолжал он, – если он не знает вас в лицо. То же самое вы сделаете и с одним из охранников в комнате с ожерельем. Затем вы отойдете в один из углов комнаты, неважно, в какой именно, и будете рассматривать витрину, которая окажется перед вами. Ваша цель – находиться как можно дальше от обоих охранников, которые могут счесть своим долгом держаться вблизи к такому, – он поднял свой кубок, – почетному посетителю.

Наконец, Джеймс Киркхем, ровно в 2:15 вы подойдете к витрине, вскроете ее инструментом, который вам предоставят, положите ожерелье в хитроумный карман, который найдете внутри пальто, бесшумно закроете витрину и выйдете.

Я недоверчиво смотрел на него.

– Вы сказали – выйду?

– Выйдете, – повторил он.

– Вероятно, неся на себе, – с насмешкой предположил я, – обоих охранников.

– Вы не обратите никакого внимания на охранников.

– Да? Но они обязательно обратят на меня внимание, Сатана.

– Больше никогда не прерывайте меня, – строго приказал он. – Вы поступите точно, как я вам говорю. Не обратите никакого внимания на охранников. Не обратите никакого внимания на то, что происходит вокруг вас. Помните, Джеймс Киркхем, это жизненно необходимо. Вы должны сделать только одно: ровно в 2:15 открыть витрину и выйти из комнаты с ожерельем Сенусерта. Вы ничего не будете видеть, слышать или делать, кроме этого. Вам потребуется две минуты, чтобы достичь гардероба. Оттуда вы пойдете прямо к выходу. Выйдя, вы свернете направо, наклонитесь и завяжете шнурок ботинка. Затем спуститесь по ступеням, по-прежнему не обращая внимания на то, что может происходить вокруг. У обочины будет стоять синий лимузин, шофер будет протирать правую фару.

Вы сядете в машину и отдадите тому человеку, которого увидите внутри, ожерелье. В это время будет 2:20. Не позже. С этим человеком вы будете ехать в течение часа. В 3:20 машина остановится за обелиском у музея. Вы выйдете из нее, пройдете на авеню и в такси вернетесь в клуб Первооткрывателей.

– Вы сказали, в клуб Первооткрывателей? – я в замешательстве подумал, что он оговорился.

– Повторяю – в клуб Первооткрывателей, – повторил он. – Вы направитесь там прямо к портье и скажете дежурному, что у вас есть работа, которая требует абсолютной сосредоточенности. Вы скажете, что вас не должны беспокоить ни телефонные звонки, ни посетители. Вы скажете также, что, вероятно, газетные репортеры попытаются увидеться с вами. Он должен ответить им, что вы обещали принять их в восемь. Вы внушите дежурному, что ваша работа очень важна и вас не должны беспокоить ни в коем случае. Далее вы попросите его в семь часов прислать к вам в комнату все послеполуденные и вечерние выпуски газет.

Он помолчал.

– Вам все ясно?

– Все, кроме того, что я должен сказать репортерам, – ответил я.

– А это вы узнаете, прочитав газеты, – загадочно ответил он.

И прихлебнул из своего кубка, оценивающе глядя на меня.

– Повторите инструкции, – приказал Сатана.

Я хладнокровно повиновался.

– Хорошо, – кивнул он. – Вы, конечно, понимаете, что не это скромное приключение составляет причину моего желания приобрести вас. Настоящее приключение – другое. А это просто испытание. Вы должны его выдержать. Ради собственного благополучия, Джеймс Киркхем, вы должны выдержать!

Его алмазно-жесткие глаза сверкнули по-змеиному. Каким бы безумным ни было действие, которое он описал, Сатана был абсолютно серьезен, без всякого сомнения. Я не отвечал. Мне нечего было сказать.

– А теперь, – он коснулся звонка, – больше никаких возбуждений сегодня. Я забочусь о хорошем самочувствии своих подданных, даже тех… что проходят испытательный срок. Идите к себе и спите спокойно.

Открылась панель, из лифта вышел Томас и стоял, ожидая меня.

– Спокойной ночи, Сатана, – сказал я.

– Спокойной ночи, – ответил он, – и пусть ваша завтрашняя ночь будет лучше сегодняшней.

Было уже почти одиннадцать. Ужин продолжался дольше, чем я думал. В спальне все было готово, я отпустил Томаса. Через полчаса, после двух порций бренди с содой, я выключил свет и лег в кровать, надеясь на появление Баркера.

Лежа с широко открытыми глазами в темноте, я повторял полученные инструкции. Ясно, что я стал частью более или менее сложной головоломки. Я сам должен в точно определенный момент совпасть с рядом других деталей, и все встанет на место. Или, еще лучше, я живая шахматная фигура в одной из тех игр, которые так забавляют Сатану. Я должен делать свои ходы в назначенное мне время. Но что будут делать другие фигуры? И если одна из них сделает ход слишком быстро или слишком поздно? Где я буду тогда в этой неизвестной игре?

Я вспомнил яркоглазого лысого дьявола из малахита за двумя тронами – двойник Сатаны направлял руки богинь судьбы. Странно, но это воспоминание успокоило меня. Этическая сторона дела меня мало заботила. В конце концов все музейные сокровища – результат грабежей: грабежей могил, курганов, затерянных городов, а остальное было украдено, причем часто неоднократно.

Кроме того, мне ничего не оставалось делать, как повиноваться Сатане. Если бы я этого не сделал, что ж, это означало бы мой конец. В этом я не сомневался. А Сатана продолжил бы. Что же касается того, чтобы выдать его … я даже не знал места своего вежливого заключения.

Нет, если я хочу обыграть Сатану, я должен играть с ним. Другого пути нет.

И что такое любое ожерелье рядом с Евой!

Я постарался запомнить инструкции, повторяя их снова и снова. После этого захотел спать. И Баркер меня не разбудил.

Глава одиннадцатая

На следующее утро еще до появления верного Томаса я уже встал и принял ванну. Без вопросов взял костюм, который он предложил мне. Я и не знал, что у меня есть такой костюм. На внутренней стороне пиджака, слева, находился широкий карман. Карман глубокий, и по верхнему его краю посажен ряд маленьких крючков с тупыми краями. Я тщательно осмотрел их. Выступающие края ожерелья Сенусерта были примерно шести дюймов длины. Верхняя нить ожерелья могла быть подвешена на эти крючки, и все украшение свободно свисало бы с них, никак не выдавая своего присутствия. Как и указал Сатана, карман был сделан изобретательно и именно для этого случая.

Томас дал мне также превосходно сидящее серое пальто, совершенно мне незнакомое, но я с интересом заметил, что на портновском ярлычке на внутреннем кармане было мое имя, а также мою собственную мягкую шляпу и малаккскую трость.

И наконец он дал мне маленький инструмент странной