Поэты пушкинской поры - Валентин Коровин

Современник А.С. Пушкина. Поэт и переводчик, автор любовных элегий, из которых одна – «Недоверчивость» – полемически учтена Пушкиным в его элегии «Простишь ли мне ревнивые мечты…».

Элегия

Не спрашивай, зачем я так уныл!Ты знать должна вину моей печали:Мой взор тебе давно ее открыл,Когда об ней уста мои молчали.Мне суждено по гроб тебя любить;Но, знать, любви внушить я не умею!Нет, счастие тобой любимым бытьНе для меня: я ждать его не смею!Из жалости одной к моим слезамТы мне твердишь любовные обеты;Не верю я пленительным словам:Я не видал в тебе любви приметы!Стою ль вдали, с безмолвною тоской, —Твой взор меня в толпе не отличает;Иль робкою коснусь к тебе рукой —Твоя рука моей не отвечает.Спокойна ты: встречаешь ли меняИли даришь мне поцелуй небрежный, —В глазах твоих нет пылкого огняИ на щеках румянца страсти нежной.Когда я шел вчера, простясь с тобой,Не для меня ты у окна стояла —И тусклого стекла не отирала,Чтобы взглянуть украдкой вслед за мной!Досель я жил отрадой упованья,Я сам себя обманывать хотел,И наяву коварные мечтаньяЛюбовь твою сулили мне в удел!Но ты меня лишила наслажденья:Мечты мои рассеялись, как дым,Упала с глаз повязка заблужденья,И опыт мне сказал: ты не любим!Жестокая, ты хочешь быть мне другом —Любви твоей, любви желаю я!Когда меня ты назовешь супругом,Без сердца мне на что рука твоя?Где для меня цвели блаженства розы,Там буду я лишь терния встречать;В твоих глазах я должен видеть слезыИ на лице уныния печать!Я, может быть, подстерегу случайноТвой тяжкий вздох в безмолвии ночном,И близь меня, забывшись тихим сном,Промолвишь ты признанье в страсти тайной;Огонь любви заблещет на челе,И не супруг, другой тебе приснится;Ты будешь днем, потупя взор к земле,Передо мной мечты своей стыдиться.О милый друг! Прости моим словам,Забудь любви слепые подозренья, —Я им теперь еще не верю сам,Но в будущем ищу себе мученья!Пускай меня утешит голос твой;Пусть нежный взор тоску души рассеетИ грудь мою надежды луч согреет!Когда же нет в тебе любви прямой,Когда я ждал несчастия недаром,Цепей моих из жалости не рви,Но обмани меня притворным жаромИ дружбе дай название любви!

Винюсь, мой друг, перед тобой;Ты мной не можешь быть доволен:Я не пою, и гений мойНеизлечимо ленью болен.В глуши лесов я жизнь веду;Не слава, а покой мне нужен.Я стал теперь с весельем дружен,Но с музой часто не в ладу.Она зовет меня украдкойОт милой сердца на Парнас, —Я нехотя клянусь подчасРасторгнуть узы неги сладкойИ снова петь, но на стенеНе нахожу своей свирели:Амуры, не сказавшись мне,Тихонько ею завладели.Возьму ль ее у них из рук?Мне сладок их напев игривый,И тих свирели беглый звук,Как нежный вздох любви счастливой.Тебе, Плетнев, другой удел!Любовник славы постоянный,Ты вслед за нею полетел,Вдали завидя лавр желанный!Ты не чуждаешься труда,Чтоб знатоков привлечь вниманье,И к верной музе никогдаНе опоздаешь на свиданье.Ко мне доносят песнь твоюПокорные певцам зефиры,И в диком северном краюЯ слышу звук знакомой лиры!Но пусть венцы перед тобой —Не в них прямое наслажденье!Когда я кончу дней теченье,Быть может, ты, поэт младой,Наскучив шумною столицей,Придешь в страну, где друг твой жил,И над его простой гробницейПрочтешь слова: он счастлив был!

Молодой цветок дубровы,Расцветай в тени ветвей,Где ни зной, ни хлад суровыйНе вредят красе твоей;Но ко мне, в страну изгнанья,В мой печальный, дикий край,Как привет воспоминанья,Запах сладкий навевай.

Подражание Парни

Слова любви, мой клен пустынный,Я на коре твоей писал;Но вижу с грустью, друг старинный,Что мне и ты неверен стал.Зачем ты память сохраняешьО счастьи двух сердец младых?Ты их еще соединяешь,А время разлучило их!

Александр Павлович Крюков

1803–1833

Современник А.С. Пушкина. Поэт и прозаик. Как поэт сложился под несомненным воздействием Пушкина и уже современниками считался его талантливым подражателем. Лирика Крюкова – соединительное звено между элегической поэзией 1820-х годов и романтической поэзией 1830-х годов. Эпизоды прозаического «Рассказа моей бабушки» Крюкова отразились в «Капитанской дочке» Пушкина.

Родимый край, страна отцов!Как быстро дни мои мелькали,Когда, не ведая печали,Я рос в кругу твоих глупцов!Меня младенца веселилиИх страсти, важность, суеты,Их занимательные былиИ безрассудные мечты.Любил я жаркие их спорыО гончих, зайцах и полях,И оглушающие хоры,И рюмок звон на их пирах.Но мне забавнее казалисьБеседы важных их супруг,Когда они, составя круг,Горячим чаем упивались…Какой был шум! какой был звон!Одна рассказывала сон,Другая жизнь своей наседки,Иные ж с видом простотыСплетали злые клеветыНа счет какой-нибудь соседки…И признаюсь: среди сих дамЯ кой к чему привык и сам.Судя по них о целом свете,Я в нем не знал большого зла;Я верил счастливой планете —И мирно жизнь моя цвела.Среди толпы самодовольной,В дыму желаний и надежд,Игрой цевницы своевольнойЯ забавлял моих невежд.Их одобреньем быв утешен,Я восхищался, но они«Он сумасшедший, он помешан»Твердили, будучи одни.Что нужды в том? по крайней мереЯ оставался в доброй вере,Что и с невеждой и с глупцомНа свете сем ужиться можноИ что Вольтер весьма безбожноБросал на них сатиры гром…Я рос и – вырос. Дни летели.Мои седые земляки,Как прежде, чуждые тоски,Исправно пили, сладко ели,Травили зайцев и толстели…Вдруг – бог мой! – одного из них,Не знаю как, задел мой стих!..Мгновенно поднялась тревога —И оглушен был бранью я!«Он враг людей, отступник Бога!» —Взывали жены и мужья.Какое множество проклятийИз уст соотчичей и братийУпало на мою главу!..И я дышу! и я живу!Но я не ждал конца тревоги:Почтя слезою прах отцов,Скорей, скорей – давай бог ногиБежать от добрых земляков!

И так, их злобою гонимый,Печальный гость чужих земель,Покинул я приют родимый,Почтенных предков колыбель…От ранних лет к странам далекимЯ был надеждою маним;Мне быть хотелось одиноким —В чужой стране, для всех чужим.Сбылось безумное желанье!Я был один в толпе людей,Как осужденный на изгнанье,Как всеми брошенный злодей…Мне жить на свете скучно было;Я мирных радостей не знал;Душа пустела; нрав дичал,А сердце тайной грустью ныло…

Блуждая из страны в страну,Я свет изведал понемногу —И скоро ль, трудную дорогуОкончив, мирным сном засну —Не знаю…

Но клянусь судьбою,Клянусь мечтами жизни сей,Что не ступлю опять ногоюНа землю родины моей!..Зачем? к чему? и что бы нынеЯ мог найти в моей пустыне?Ах! разве чуть приметный следДавно, давно минувших лет:Травой заросшие могилы,Где под хранительным крестомДвух незабвенных пепел милыйЛежит, объятый вечным сном…И там же… там есть холм забытый,Под коим, холоден и тих,Спит беспробудно муж сердитый,Забывши мой несчастный стих.Избави бог меня от злости!Нет, не дерзнет моя ногаПопрать разрушенные костиЗемлею взятого врага!

Путь трудный кончен. Вот громадыБлестящих храмов и палат.Как неба вечные лампады,Огни вечерние горят.

Отрадно страннику сияньеГостеприимных сих огней…Он знал любовь, он знал страданье,Он знал тоску во цвете дней.

Он рано родину покинулИ долю низкую презрел,И мрак невежества отринул —И к просвещенью полетел.

Он избежал невежд смиренных,Благослови их кроткий сон;Наукой хладною надменныхБезумцев злобу – видел он.

Он счастья испытал изменыИ жизни суетной тщету…Теперь в хранительные стеныПрими, Петрополь, сироту!

Как капля в бездне вод кипящих,Как в море легкая струя —В сени твердынь твоих гремящих,В твоих толпах – исчезну я!

Не в шуме, не в кругу бояр,Не посреди пиров мятежных —Родится пламень чувствий нежныхИ вдохновенной страсти жар.Забытая порочным светом,Любовь чужда балетных фей:Под их убийственным корсетом,Бедняжке, душно б было ей…Но там – в стране моей любимой, —Где в лоне мирной тишиныПоднесь хранятся нерушимоПростые нравы старины,Где люди следуют природе,Где дни невидимо летят,Где все живут по старой моде —И знать о новых не хотят;Где предков мирные порокиПощажены насмешкой злой,Где добродетели урокиПреподаются не молвой,Где зависть хладная, немаяНе ищет жертвы в темноте, —Там царствует любовь святаяВ патриархальной красоте.

Таланта скромный обожатель,Я не поэт, а подражатель;Мой не блистателен венок;Но подражанье – не порок!Кто вдохновенные твореньяОт громких бредней отличит,Чей дух взволнуют песнопеньяЛюбимца нежных пиерид;Кто не судом науки хладной,Но пылким сердцем, но душой —Душой младой, восторга жадной,Поэт! постигнет гений твой, —Тот подражай! Его напевыНе пристыдят его харит —И добрый друг парнасской девыЕго мечты благословит!

Полурассеянный и злой,С приметой бешенства во взоре,Внезапно, в темном коридоре,Вчера я встретился с тобой.Ты испугалась, как наяда,Когда явился фавн пред ней, —И в трепетной руке твоейДрожала яркая лампада.Не отвечая мне, ты вдругСокрылась с легкостью воздушной,И, признаюсь, на твой испугЯ сам глядел не равнодушно…Перепугались оба мы:Как будто в высоте эфирнойВнезапно встретил духа тьмыПосланник неба – ангел мирный.

Антон Антонович Дельвиг