Сердце русалки - Ида Миллер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Густав зажмурился, будто с трудом вспоминал события далекой давности. Но на лице его отразилась, скорее гримаса боли.
— Эта исчадие ада выглядела как демоница. У нее были острые зубы, как у медведя, огромные мертвые глаза и длинные когти, которыми она пыталась вспороть мне брюхо. Самая мерзкая тварь, которую я когда-либо видел. Страх один. И это еще не все. Я дрался с ней до победного, она всего искусала меня, а сколько кровищи выпила! Я едва остался жив! А когда мне удалось ей по башке стукнуть, она отрубилась, и я подумал, что никто не поверит, что на меня русалка напала и решил ей хвост отрезать. Плавник я засушил и себе оставил на память.
Густав замолчал и, схватив со стола яблоко, с аппетитом впился в него полубеззубым ртом.
— Нога, которую она мне прокусила, у меня болит на каждое полнолуние. Такая адская боль, я готов лезть на стену. Что в молодости болела, что сейчас. С тех вот самых пор я хромой хожу. Никакие припарки, никакие настойки не помогают, а уж молитвы и подавно. Это чертовское проклятие, его ничем не снять до самой могилы.
Лея с огнем в глазах пыталась сделать эскиз русалки, которую описал Густав. Получался какой-то монстр. Но разве монстр будет добр к человеку? Ей хотелось прийти к месту встречи, куда существо звало ее во сне, и Лея одновременно и хотела этого, и боялась, она оттягивала момент, решив, что, если узнает о русалке больше, ей будет не так страшно встретиться с нею. Рассказ старика нужно было «делить надвое». Возраст, искаженные воспоминания, страх, который он пережил, превращали его историю в малодостоверную. Но почему-то хотелось ему верить.
— Чегось вам еще рассказать-то? — устало спросил Густав. — Зачем вы старика мучаете, идите по своим делам. Вот ты, — он ткнул пальцем в Лею, — скоро замуж выходишь, ну вот и иди шей себе приданое как нормальная баба.
Лея пропустила мимо ушей замечание о «нормальной бабе», а вот Леду это выражение возмутило чрезвычайно. Она широко распахнула глаза и с удивлением посмотрела на Густава, но тот, похоже, не собирался извиняться, а возможно, даже не понял, что сказала что-то не то.
— Может, какие-то поверья слышали, необычные истории?
— Поверья не знаю, не хочу лишний раз с чертовщиной связываться.
Лея грустно вздохнула. Не на это она надеялась, когда послушалась отца Вергия прийти к старику. Но Густав прав, он уже в возрасте, с трудом ходит, его полностью обслуживает внук, зачем бередить в его душе тяжелые воспоминания?
— Тогда мы пойдем, спасибо вам за гостеприимство, — кинвнула Лея.
— А стойте, — Густав вдруг приосанился. — Могу вам одну историю рассказать, но больше не просите.
Леда внезапно вскочила и вышла из-за стола. К яблокам она не притронулась.
— Извините, я выйду ненадолго во двор, хочу подышать свежим воздухом, — она откланялась и поспешно вышла на крыльцо.
Густав положил локти на стол и пристаельно посмотрел на оставшуюся с ним наедине девушку. Если бы Лея была старше и опытнее, она бы увидела перед собой глаза хитреца и отъявленного негодяя, которым он когда-то был, и отголоски его образа жизни иногда все еще давали о себе знать, но она видела только побитый болезнями взгляд пожилого человека, который с трудом уже дохаживал свой век и хотел передать последние знания молодым.
— Это чистая правда, — он понизил голос. — Жила тут у нас одна баба давным-давно, еще ваш папенька не женился даже. Так вот эту бабу муженек побивал. Все ходила с синяками то на одной щеке, то на другой. То один глаз у нее заплыл, то второй, а то и оба. Было у них с муженьком детей много, штуки четыре точно. Сама баба была молоденькая еще. Замуж выдали лет в четырнадцать, а мужику было уже под сорок. Так вот, она была еще ничего, молодуха дородная, и побитая рожа ее не портила, но от муженька доставалось знатно, человек он был не очень, злой какой-то всегда. Может, ревновал ее все время, уж не знаю. И так ей опостылела эта жизнь: рожай только да мужа терпи, что однажды она не выдержала и убежала ночью в лес, когда супружник ей как раз свеженький синяк под глазом оставил. Она дошла до озера и села там судьбу свою оплакивать. Хотелось ей уехать, да некуда, родни нет. Детишек вроде как жалко оставлять, а вроде как она не шибко-то их любит. И вот плакала-плакала она, слезы ее в озеро капали-капали. И тут выплывает к ней девка хвостатая, русалка. Садится с бабой на берегу и говорит ей: что у тебя случилось, расскажи. Баба сдуру и рассказала. А русалка ей отвечает: я твою кручину знаю, хочешь, я тебя освобожу? Баба, конечно, хочет освободиться. Русалка говорит, только отдай мне вот это дитя, и тыкает ей длинным пальцем в живот. А баба-то и не знала, что брюхатая опять. Она подумала-подумала и говорит, а, плевать, забирай. Один больше, один меньше, какая разница. Русалка бабу в лоб поцеловала, мол, договор есть, иди к себе, теперь ты свободна. Приходит баба к своему дому радостная, думает, муженек ее встретит сейчас с распростертыми объятиями, квасу нальет, поцелует, на руках носить будет. Возвращается, а дома и нет. Одно пепелище. И вся родня мертвая лежит: и муж, и дети, все задохнулись в дыму внутри избы. Вот так русалка исполнила ее желание, освободила, хе-хе, — Густав ехидно ухмыльнулся.
Лея слушала затаив дыхание.
— А где сейчас эта женщина? И что с ее нерожденным ребенком?
— Потом баба к повитухе пошла, когда срок ей пришел рожать, и повитуха сказала, мол, а ребенка-то у тебя в животе нет. Пузо есть, а внутри никого. Русалка у нее дитенка забрала в обмен на свободу. А сама баба померла уже давно. Она как узнала, что ребенка украли, то совсем с ума сошла и опять убежала в лес. На следующий день нашли ее на скалах, бросилась с утеса.
Лею передернуло. А ведь пару недель назад она сама могла лежать там же на скалах, но какое-то волшебное провидение, чудесное спасение вернуло ее к жизни.
— Жуткая история. Мне так жаль эту женщину, — прошептала Лея.
— Кому-то жаль, кому-то не жаль. Русалке не верь, они все с ног на голову переворачивают, все наоборот делают. Злые твари, только и хотят навредить. Кто с
