Сосед по парте - Тамара Шаркова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы с Шишкаревым развлекаемся
В воскресенье Градов после завтрака укатил по каким-то делам, а мы с Шишкаревым пол дня провели в Дубравке, где была площадка для дрессировки собак. Там и выставки бывают, и конкурсы. Шишкарев позвонил Ванде, он все-таки не верил, что она могла нашей дружбе предпочесть общество Марка. Она ему холодно ответила:
— Спасибо, но у меня другие планы.
Прямо политес! «Другие планы!»
Мы все трое любим собак, но тетя Люся не разрешает Родьке ее завести, потому что не хочет за ней ухаживать, когда Шишкарев уезжает к отцу. Ванда живет в коммуналке. А у моей мамы аллергия на собачью шерсть. Поэтому мы часто ходим на площадку, хотя бы посмотреть на собак. Площадка в Дубравке открытая. Только с трех сторон ограждена невысокой сеткой. Но мы, чаще всего, занимаем место «в ложе». У самой сетки растет дуб, у которого нижняя ветка растет горизонтально и низко от земли. Мы на ней устраиваемся, как на лавочке, сидим и ногами болтаем. Я хоть и уверен был, что Ванда с нами не пойдет, но все равно расстроился.
У самого входа в парк нам под ноги попался заслюнявленный каким-то псом теннисный мячик. Мы погнали его, пасуя друг-другу, и прибежали к площадке все в мыле. Ну просто, как две гончие.
На площадке два тренера занимались индивидуальным обучением ротвейлера и обычной овчарки. «Петя-тореодор» помогал хозяйке приучать к «рукаву» немецкую овчарку. Точнее сказать, он почти безуспешно приучал хозяйку махать перед носом собаки «рукавом», а потом отпихивать его по траве подальше. Но женщина эта, во-первых, из-за брезгливости никак не могла правильно ухватиться за «рукав». А, во-вторых, когда собака его вырывала и он оказывался на земле, пихала рукав прямо овчарке под живот. Ужас, какая бестолковая. Петю называют «тореодором», потому что у него шикарный испанский тренировочный костюм. У второго тренера — Михалыча — костюм старый отечественный, но выглядит неплохо. А испанский как-то быстро выцвел от стирки. Костюмы тяжелые. Нам давали примерять куртки. В прошлом году Петя спросил Ванду:
— Сколько тебе лет?
Она ответила.
— Вот ровно столько в нем килограммов. А бывает и на пару больше.
Ротвейлер был уже в средних классах собачьей школы. С ним пришли пузатый мужик и толстый пацан нашего возраста. Пацан и Михалыч учили Бустера (так пса звали) защищать хозяина по команде «фас», и отпускать, когда кричали «фу». А пузатый мужик снимал все это на камеру. Еще там крутилась девушка с бульдожкой. Этот хулиган старался подбежать и вцепиться в штаны то Пети, то Михалыча безо всяких команд.
Потом начал накрапывать дождь, и мы побежали ко мне домой. Градов еще не вернулся. Я вытащил из-под кровати мои детские пластмассовые шпаги, и мы немного побесились, изображая битву на световых мечах джедаев. Потом стали метать стрелы с присосками в мишень с рожей Дартвейдера.
Когда Градов вернулся, мы выносили террористов в контре. Он постоял за нашими спинами, потом спросил: «Обедали?».
— Не-а, — сказал я, не отрываясь от клавы.
— Четверть часа вам на выполнение боевой задачи — и на кухню!
За обедом мы с Родькой до отвала наелись того, что его папаша называет «соусом», а мы с мамой — спагетти с сыром. Впрочем, грязные кастрюля и тарелки тоже нам достались, а Лёша, то есть Градов, как белый человек, лежал и смотрел по телику интересные факты из жизни крокодилов.
— Алексей Николаевич, — спросил Шишкарев с подвохом, — а хотите, мы Вас научим играть… в компьютерные игры?
— Это что, из слоношлепа монстров мочить?
— О, так вы продвинутый геймер?
— Для меня, парни, преферанса хватает, так что резвитесь с лансерами сами.
— А ничего он мужик. — сказал мне Родька, прощаясь — Не выставляется, но сразу видно, что чувак не простой.
Обида и примирение
Мама позвонила совсем поздно, сказала, что нашла такой уголок, где ей никто не мешает, не напоминает о режиме и можно говорить, сколько захочешь. Но хотя я и смог подробно рассказать ей о том, как мы с Родькой провели день, все равно между нами было расстояние, о котором я не забывал. Она это почувствовала и сказала:
— Чем больше ты мне рассказываешь, тем больше, я чувствую, остается за скобками. Когда я приду, мы все наверстаем. Потерпи, Кит.
Я думал, что мама и с Градовым захочет поговорить, но она сказала:
— Не надо. Мы виделись сегодня.
Меня это задело, и я потом спросил Градова с вызовом:
— А почему Вы мне не сказали, что были у мамы?
Он выслушал меня, а потом после паузы произнес с расстановкой.
— Потому что… у нас с ней… могут быть… свои дела.
Я решил, что имею полное право обидеться и потому дулся на него весь вечер. Он делал вид, что не замечает, но перед сном зашел и сказал примирительно:
— Брось, я отвозил маме кое-что из нужных ей вещей, вот и все. Какие счеты! Послушай, у тебя есть что-нибудь из приличного поп-рока? Дал бы мне послушать.
Я немного затянул паузу, а потом ответил, как бы нехотя:
— Но я же не знаю, что Вам нравится.
— Ну, ты с друзьями, что слушаешь?
— А у нас каждый сам по себе.
— Девочка эта, Ванда, вряд ли попсой увлекается. Или…
— Эта девочка от Букстехуде без ума!
— А это еще, что за чудо такое?
— Предшественник Иоганна-Себастьяна Баха!
— Да ну! Уважаю. А Шишкарев?
— Когда от бати возвращается — техно врубает, чтобы на матери не срываться.
— А ты?
— Я в поиске.
Он присел на край дивана.
— Ты что, еще злишься на меня?
— Да ладно, хотите сайт открою, где масса радиостанций и музыка на все вкусы: хард рок, металл, хаус, техно… Возьмите наушники и можете выбирать, что хотите. Вы мне не мешаете.
— Да это я и сам могу. Мне интересно, что ваше поколение слушает.
— У вас что, других знакомых моего возраста нет?
— Представь, нет. Девушки есть, которым немного за двадцать, но они все больше Стасом Михайловым увлекаются.
Ну, что на это можно ответить. Только посочувствовать. Правда у меня ненадолго появилось желание посоветовать послушать одну финскую группу, которая ему могла понравиться. «Поэты осени». У них такие мелодии,
