Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том I - Френч Джон

И все же он был еще жив, хоть и ненадолго. Сарга посмотрел на апотекария, когда тот склонился над ним, и заговорил, на изодранных губах выступила розовая пена.

— Брат, — сумел выговорить легионер.

На них упала тень, и каким-то образом Мерос понял, кто это был.

— Его рана смертельна, — сказал Аннеллус с серьезностью палача.

Мерос не обратил внимания на хранителя и низко склонился над павшим собратом, для него звуки битвы стихли.

— Брат, — он начал выполнять самую тяжелую обязанность своей специальности. — Ты желаешь покоя?

Сарга с трудом кивнул.

— Я… буду жить дальше, — сказал он, слова звучали почти как вопрос.

Тонкая серебряная игла — медицинский палач — беззвучно выскользнула из нартециума Мероса.

— Ты будешь жить дальше, — заверил он своего брата. Апотекарий приложил кончик иглы к телу Сарги в том месте, где она совершит милосердное убийство быстрее всего, и четко сделал то, что нужно. Легионер умер с тихим вздохом, затем пришла очередь извлечения, и Мерос взялся за него с механической, аккуратной точностью. За несколько секунд он извлек прогеноидные железы Сарги и запечатал их для дальнейшего возвращения на родной мир.

Генетическое наследие Сарги будет жить. Но для его брата это было пустым утешением. Мерос поднялся, скрыв свою печаль.

Все это время за ним наблюдал Аннеллус.

— Время скорбеть по нашим братьям придет позже. А сейчас найди утешение в том, что он отдал жизнь на службе легиону, во имя Императора.

Сухость дежурной фразы разозлила Мероса, и он повернулся к хранителю. На языке вертелась гневная отповедь, но он так и не произнес ее.

Звук колоссального удара разнесся по полю битвы, такой же громкий, как выстрел полевого орудия. Нечто огромное упало с небес туда, где кипела самая яростная битва. Мерос посмотрел в ту сторону, заметив мелькание ангельских крыльев и золотого доспеха.

Густым черным столбом поднялся дым, и посреди него апотекарий увидел огромную фигуру, громадные драконьи крылья, зазубренные черные рога и мерцающие серебристые цепи.

Мерос бросился к переднему краю. Примитивный инстинкт подсказывал ему, что для встречи нового врага понадобятся он и все его братья.

Мысли каждого воина на зубчатых стенах «Красной слезы» источали гнев и разочарование до такой степени, что Кано чувствовал их безо всяких усилий. Он отошел от воинов к поспешно установленной ракетной шахте, пытаясь не пускать их мысли в свой разум. С мрачным лицом он прошел вдоль северной стороны приземлившейся боевой баржи, наблюдая за огнями далекого сражения.

Кано знал, не оглядываясь, что легионеры у орудия были братьями 221-й роты. Они, как и Кано, воспринимали свои обязанности по защите базы с неприязнью. Воин также знал, что ему не потребуется много усилий, чтобы надавить сильнее, извлечь их имена и воспоминания из поверхностных мыслей. Мастерство и сила по-прежнему были при нем, даже без направляющей способности психического капюшона. Схватка с адской тварью, ужас ее мысленного прикосновения к его душе напомнили об этом.

Он пошатнулся, схватившись рукой за газовый руль. Оптика шлема могла с легкостью передать изображения битвы, если бы он пожелал воспользоваться ею, но у него не было в этом необходимости. Телепатическое дальновидение, которое он когда-то использовал во имя Императора, сделает это намного лучше. Благодаря ему Кровавый Ангел окажется в гуще сражения, в то время как его физическое тело останется здесь.

Кано обладал такой силой, и даже большей. Глупо отказываться от нее. Глупо…

— Нет! — он отбросил мысль прочь. Откуда пришло это внезапное сомнение? После многих месяцев подчинения указу, после клятвы легиону и примарху никогда больше не использовать сверхъестественные навыки, почему именно сейчас Кано обнаружил, что его решимость начинает слабеть?

Он закрыл глаза и погрузился в свои мысли. «Дело в этом месте, — сказал он себе. — В этих мирах». Они осквернены силами, которые скрываются за завесой видимости. Коварные сущности воздействуют на него, даже в этот момент. Возможно, демоническая тварь на корабле по этой самой причине позволила ему выжить. Возможно, это был шепчущий голос в воксе, постоянно присутствующий там, с тех пор отключилась как связь.

— Я не уступлю вам, — произнес он вслух.

В ответ на это вокруг него стало тихо. Не то чтобы ничего не было слышно, не так буквально, но появилась неожиданная безмятежность, прежде не ощущаемое спокойствие.

— Милорд? — произнес женский голос. — Вы брат Кано?

Он повернулся и увидел стройную бледную женщину с красными волосами и испуганным взглядом на лице. За ней стояла группа людей, одетых в заношенную морскую форму матросов и другие тряпки.

— Вас не должно быть здесь, — тут же сказал он. — Это небезопасно.

— Нигде небезопасно! — резко ответил грубый мужчина. Кано посмотрел на него и попытался прочесть его мысли, но ничего не почувствовал. Он словно утратил свои способности, но чувствовал при этом не потрясение или боль, а только безмятежность.

— Я Тиллиан Ниоба, а мы — выжившие со Сколтрума. Брат Мерос говорил о вас, — продолжила женщина. — Он сказал, что вы будете охранять нас.

Это она. Кано прищурился. Ниоба была центром безмолвной ауры, словно око перевернутой бури. И вдруг он все понял. Легионер не мог прочесть ее, только психическую пустоту, которая создавала телепатическую тишину, подобно черной дыре, поглощающей свет звезд.

— Тиллиан, — сказал он. — Ты знаешь, что такое пария?

Ее брови нахмурились. Собиралась она солгать? Трудно было сказать наверняка.

— Нет, лорд. Я не понимаю…

— Я понимаю, — ответил он. — Ты знаешь, почему вы выжили, а другие нет?

Она моргнула.

— Демоны не заметили нас.

Он покачал головой.

— Они не заметили тебя.

Сангвиний увидел зверя.

Вокруг мускулистого ярко-красного тела вился жуткий черный дым. Грудь и сжимающиеся руки едва сдерживали намотанные кольца медной цепи и видавший виды бронзовый доспех. На голове росли мерзкие черные рога, на вечно рычащей морде застыло выражение беспощадной ненависти, желтые клыки были обнажены, с них стекала слюна. Незнакомец прибыл, словно комета, оставив пепельный след на опустошенном небе, и все же примарх инстинктивно почувствовал, что это было существо скорее из преисподней, чем с небес. Ангел видел старые книги в секретных библиотеках дворца своего отца. Он знал мифы о тварях и дьяволах из суеверного прошлого человечества. Гуманоид, более реальный и более ужасный, чем они могли себе представить, олицетворял страхи тех давно умерших людей.

Он заговорил, злобно глядя на Ангела.

— Ты уже насладился состязанием, золотой? — голос походил на кипящую магму. — Сколько фигур растрачено, и все же до развязки еще далеко.

Демон бросил хитрый взгляд на мертвецов, окруживших их — легионеров, культистов и чудовищ.

— Но ведь мы оба обожаем вкус крови, не так ли?

— Ты говоришь так, словно знаешь меня, — прорычал примарх. — Но я вижу только монстра, которого надо убить.

— Тогда поприветствуй меня, Сангвиний с Ваала, — засмеялся он. — Я Ка Бандха, Жаждущий Крови и генерал Кхорна, благословенна его ненависть, — тварь насмешливо поклонилась, — и мы с тобой братья.

Мерос опустошил обойму пистолета в стаю вопящих фурий и вставил новую. Перепрыгивая через воронки в пропитанном кровью песке, он приблизился к центру битвы. Апотекарий скользнул по уклону и, покачнувшись, остановился. Группа воинов стояла с оружием наготове, многие легионеры были из первой роты Ралдорона. Мерос увидел капитана и Сангвинарную гвардию в золотых доспехах, терминаторов из отделений Сэвина и Мекаллуса, а перед ними багровую фигуру Почтенного Леонатуса, на адамантиевых боках дредноута трепетали знамена.

Все ждали, а напротив боевой линии Мерос увидел так же остановившийся вражеский строй. Стаи псов с черной шерстью и адских гончих, похожих на помесь ящериц и волков, с которыми он уже сталкивался, тяжело дышали и скребли лапами грязь. Неподалеку стояли гуманоиды с рогатыми черепами и ржавыми мечами. Твари хрюкали и пускали слюни, нетерпеливо сжимая рукояти своих клинков в предвкушении приказа повелителя.

Их повелителя. Мерос был шокирован обликом адской твари, этого Жаждущего Крови. Он слышал его слова, чувствовал движение воздуха от хлопков черных крыльев. На миг показалось, что перед Ангелом стоит кошмарное черное отражение, полностью противоположное всему благородному и доброму, что было в нем.

— Зачем ты сражаешься с нами? — спросило существо, задрав голову и взглянув на убитых. — Мы похожи. Мы оба испытываем удовольствие от кровопролития. Сладкого вкуса убийства, — тварь сделала шаг вперед, взмахнув своим оружием — очень длинным кнутом из скрученной меди и топором, который, похоже, был сделан из челюсти левиафана. — Кхорн — это неизмеримая сила. Хаос — это конечное состояние всего сущего. Твое сопротивление только откладывает неминуемое, — скрежет голоса резал слух Кровавого Ангела, словно он отдавался в его костях. — Даже твой Отец-Император знает это. Вот почему он прячется от нас. Вот почему он боится.