Страсть - Федор Раззаков

Я стала пить временами – уходить в «зыбкость существования». Потом врачи объяснили, что в этом было мое единственное спасение. Своеобразная самозащита организма. Рядом в этот период появился Саша Кайдановский – самый серьезный и сильный человек в моей жизни…

Надо сказать, что я тогда безбожно путала Кайдановского и Филатова. Однажды мы с Никитой Михалковым были на показе, в котором участвовали и Саша, и Леня: играли то ли этюд, то ли отрывок. И Никита мне сказал: «Какой же все-таки Кайдановский интересный!» Я согласилась, но смотрела в это время на Филатова, потому что мне-то он больше импонировал и казался органичнее. И я как-то не подумала, что мы с Никитой тогда о разных людях говорили. А Саша мне в тот раз показался натянутой струной, которая вот-вот лопнет. Такой скрученный весь! В общем, с тех пор я так и думала, что Леня – это Кайдановский. Филатов, когда меня встречал (а я тогда была уже достаточно известной по фильмам), вел себя очень галантно, даже вроде ухаживал. И мне это очень льстило. Кстати, я всегда называла его Сашей, и он мне в этом благородно не отказывал. Однажды Леня спросил: «Ну хорошо, я – Саша. А как же тогда моя фамилия?» – «Как тебе не стыдно?! Кайдановский, конечно!»

Леня «играл свою роль» до тех пор, пока я не посмотрела «Гамлета». В 1969 году я репетировала Аглаю в «Идиоте» по Достоевскому, и Александра Ремизова, режиссер, сказала мне, что Мышкина будет играть некий удивительный мальчик Кайдановский, который сегодня в институте играет Гамлета. Я удивилась: «Посмотреть бы!» И мы с Ремизовой и Павликом Арсеновым пошли смотреть Сашу. Вдруг на сцену неожиданно для меня вышел не Филатов (мой «Кайдановский»), а Кайдановский настоящий! И я не смогла от него оторваться, как от магнита. Он был угловатым, одно плечо выше другого… Но я все ждала, как он произнесет: «Быть или не быть?» Саша сказал, как во сне, как в бреду. В нем была скрыта какая-то тайна…

Личное знакомство началось со смешного. Тогда мандарины продавали почему-то ящиками. А мы с Пашей жили в доме на улице Черняховского (где все киношники живут), и туда эти мандарины носили без конца. В результате у нас скопилось четыре ящика мандаринов. И я, дурачась, разбросала их в нашей комнате по ковру. А Павлик сказал: «Так красиво получилось! Слушай, а давай сегодня Кайдановского в гости позовем». Я согласилась. Мы с Павликом зашли в гастроном «Арбатский», а оттуда отправились звать Кайдановского в гости. Но Саша тогда отказался категорически. Так обидно было!

– Ну что мне – заплакать? – спросила я.

– С какой такой стати? – удивился Саша.

Мы препирались, пока Павлик не увел меня: ну, не хочет человек, чего, дескать, пристала?

Мы пригласили своих соседей, но я весь вечер грустила. Как же так? Мы искренне его приглашали, а он отказался… На следующий день Кайдановский спросил меня, как прошел вечер.

– А вам-то что? – ответила я вопросом на вопрос…»

Роман между Малявиной и Кайдановским завязался вскоре после этого случая. Летом 69-го они в составе труппы Театра Вахтангова отправились на гастроли в Новосибирск, где однажды вдвоем пошли в гости. После ужина Александр и Валентина решили погулять. Они зашли далеко в лес и… заблудились. Стали искать дорогу обратно, но вышли к какому-то дачному поселку. Залезли в один из пустующих домов и завалились спать на втором этаже… под столом на круглом ковре. Там все и случилось.

Утром они проснулись от звука чьих-то шагов внизу. Поняли, что пришли хозяева, и здорово перепугались. Выглянули в окно – в огороде сразу пять женщин занимались прополкой. Что делать? И тогда актриса предложила выдать себя за… родственников хозяев дачи. В итоге наши герои выпрыгнули в окно и побежали к дыре в заборе, через которую накануне попали на дачу. Так, с шутками-прибаутками, они и убрались восвояси. При этом Кайдановский тогда так разошелся, что даже поздоровался с женщинами.

С тех пор и начался их роман. На тот момент оба были несвободны (Александра в Москве ждала жена Ирина Бычкова), поэтому поначалу тщательно «конспирировались». Первой не выдержала Малявина – во всем призналась. Но не Арсенову, а… Ирине. Она спросила ее: «Ты простишь Сашу?» – «Я и тебя прощу, – ответила Ирина. – Я уеду в Ростов». И действительно уехала, прихватив с собой их с Кайдановским дочь Дарью (Даша родилась в августе 1970 года). А наши герои стали открыто жить вместе: один знакомый скульптор уступил им… антресоли в своей мастерской.

Отношения между молодыми были те еще! Кайдановский оказался человеком взрывного темперамента и ревновал Малявину чуть ли не к первому встречному. Однажды (когда Валентина еще не ушла от Арсенова) ей нужно было возвращаться домой, а Кайдановский ее не пускал – запер дверь на ключ. Тогда Малявина, выбрав момент, когда ее любовник ушел на кухню, вышла на балкон и по обледенелым перилам перебралась в соседнюю квартиру. Когда Кайдановский вернулся в пустую комнату, он решил, что его возлюбленная выпрыгнула из окна. Он бросился на улицу искать ее тело, но, понятно, не нашел. А когда Александр обнаружил беглянку у соседей – она пила там пиво, – то привел ее обратно и так накостылял по шее, что мало ей не показалось.

Когда же они стали жить вместе, случались истории и похлеще. Так, однажды влюбленные совершили… совместную попытку самоубийства, одновременно вскрыв себе вены. По счастью, кому-то из них хватило ума вызвать врачей, иначе все могло бы завершиться трагедией. О том, каким был Кайдановский, рассказывает сама актриса:

«Это была фантасмагория. Поиск каких-то других отношений, температура которых зашкаливала. В течение тех шести лет, когда мы с Сашей были вместе, ума и рассудка там рядом не стояло. Если бы были рассудительными, сразу бы, я думаю, разошлись. А тут я переживала какую-то лихорадку, истинную страсть. Что-то происходило с нами помимо нас. Он хотел подчинить меня себе – я вырывалась. Я не хотела быть его женой. Он это знал, все равно хотел. Хотел от меня детей, а я боялась. Просто боялась. Мы с Борисом Мессерером и Машей Вертинской отдыхали в Ниде, на Балтике, и он постоянно выслеживал меня. Ревновал к Алексею Хвостенко, который написал стихи «Под небом голубым есть город золотой». Саша Кайдановский был человеком запредельным… Он был непонятен, груб. Он был сам по себе, и ему сложно давалась жизнь с женщиной…»

Их роман закончился «по вине» Малявиной. В 1975 году актрисе предложили сниматься в боевике «Пропавшая экспедиция», но она отказалась (ей показалось, что эта роль не для ее возраста) и посоветовала режиссеру Вениамину Дорману взять вместо себя Евгению Симонову (Валентина была знакома с ее родителями). А в партнеры Симоновой определила Кайдановского, который тогда служил в армии – в кавалерийском полку при «Мосфильме». На съемках этого фильма между Кайдановским и Симоновой неожиданно вспыхнул роман, который вскоре завершился их свадьбой.