Вся Агата Кристи в трех томах. Том 1. Весь Эркюль Пуаро - Агата Кристи

Пуаро внимательно осмотрелся. Неожиданно он наклонился и поднял какую-то вещь. Это была старомодная рамка для фотографий, но — пустая. Он медленно ее перевернул. На обратной стороне был приклеен маленький ярлычок, ценник.

— Цена четыре шиллинга, — прокомментировал я.

— Гастингс, раскройте пошире глаза. Это же новый ярлык. Его налепил человек, взявший фотографию и ни минуты не сомневавшийся, что мы тоже сюда придем. Этот человек — Клод Даррел, он же Номер Четыре.

Катастрофа

После смерти Флосси Монро я начал замечать в Пуаро какие-то изменения. До сих пор он считал себя непобедимым. Теперь, когда Большая Четверка снова утерла ему нос, с ним что-то произошло. Было видно, что нервы его напряжены до предела. Он был то мрачным и задумчивым, то вздрагивал от малейшего шума, как напуганная кошка. Теперь он старательно избегал разговоров о Большой Четверке и переключился на обычные рутинные дела. Но я знал, что втайне он продолжает заниматься Большой Четверкой. Время от времени его навещали какие-то славянского вида люди, и, хотя он ничего не объяснял, я понял, что с помощью этих довольно омерзительных типов он расставляет сети непобедимой «Четверке». Однажды — совершенно случайно — мне попалась на глаза его чековая книжка, и я увидел, что он заплатил кому-то — фамилия была явно русская — большую сумму, большую даже для Пуаро, который зарабатывал достаточно много.

Все свои действия Пуаро держал в секрете. Только все чаще повторял одну и ту же фразу: «Величайшая ошибка, mon ami, недооценивать противника». И я понял, что теперь мой друг больше всего на свете боится снова попасть впросак.

Так продолжалось до конца марта, пока однажды утром он не произнес:

— Сегодня, мой друг, вам придется надеть смокинг. Мы идем на прием к министру внутренних дел.

— Неужели? Он попросил вас расследовать какое-то дело?

— Нет. Я попросил его принять меня. Я вам как-то уже рассказывал, что однажды я оказал ему маленькую услугу. С тех пор он неоправданно большого мнения о моих способностях и питает ко мне симпатию, чем я и решил воспользоваться. Как вы знаете, — продолжал Пуаро, — сейчас в Лондоне находится премьер-министр Франции мосье Дежардо, и министр, по моей просьбе, пригласил его принять участие в нашей беседе.

Нас встретил сам министр, его светлость Сидней Краутер, фигура весьма известная в политическом мире. Это был мужчина лет пятидесяти с насмешливыми серыми глазами. Держался он всегда очень просто и дружелюбно, чем и снискал себе всеобщую симпатию.

Около камина стоял высокий худощавый мужчина с черной эспаньолкой.[251] У него было очень живое, умное лицо.

— Мосье Дежардо, — сказал Краутер, — позвольте мне представить вам мосье Эркюля Пуаро, о котором вы, вероятно, уже наслышаны.

Француз поклонился и пожал Пуаро руку.

— Кто же не слышал об Эркюле Пуаро, — сказал он. — Он всем известен.

— Вы слишком любезны, мосье, — сказал, поклонившись, Пуаро, но лицо его порозовело от удовольствия.

— А старого друга не хотите поприветствовать? — раздался тихий голос, и из угла комнаты вышел какой-то мужчина.

Это был наш старый знакомый, мистер Джон Инглес.

Пуаро сердечно поздоровался с ним.

— А теперь, мосье Пуаро, — сказал Краутер, — мы в вашем распоряжении. Если я правильно понял, у вас есть очень важное сообщение для всех нас.

— Это так, мосье. Начну с того, что сейчас в мире все более активную роль играет крупная преступная организация. Ею руководят четыре человека, которые называют себя «Большой Четверкой». Правильней ее было назвать «Бандой четырех». Номер Один — китаец, некто Ли Чан-йен, Номер Два — американский мультимиллионер, Эйб Райленд, Номер Три — француженка. Номер Четыре, практически никому не известный английский актер Клод Даррел. Этот квартет вознамерился изменить существующий в мире порядок, добиться всюду полной анархии. А потом, воспользовавшись неизбежной неразберихой и паникой, захватить власть, установить личную диктатуру.

— Невероятно, — пробормотал француз. — Райленд связан с какой-то бандой? Не может быть. Это какая-то чудовищная нелепость.

— Послушайте, я расскажу вам о некоторых их проделках, — сказал Пуаро.

Он начал повествование о наших приключениях, а так как все, о чем Пуаро рассказывал, было мне знакомо в деталях, я будто заново мысленно все это пережил.

Дежардо вопросительно посмотрел на Краутера. Тот грустно усмехнулся:

— Да, господин премьер-министр, такая организация действительно существует. Сначала Скотленд-Ярд отрицал ее существование, но потом вынужден был признать правоту Пуаро. Мы не согласны с мосье Пуаро только в одном — в том, что их конечная цель — диктатура, захват власти. Я думаю, он немного преувеличивает.

Пуаро привел десяток фактов, доказывающих справедливость его выводов. Даже сейчас я не имею права рассказывать о них подробно, но речь шла об авариях на подводных лодках, которые произошли месяц назад, а также об авиакатастрофах и вынужденных посадках самолетов. Пуаро утверждал, что ко всем этим случаям причастна Большая Четверка и ее сподвижники. Многие свои злодеяния Большая Четверка совершила при помощи оружия, которое еще неизвестно даже специалистам.

В этот момент премьер-министр задал вопрос, которого мы втайне ждали:

— Вы сказали, что третий член Большой Четверки — француженка? Вы знаете, кто она?

— Вы тоже хорошо ее знаете. Номер Три — это всем известная мадам Оливье…

Услышав имя знаменитой соотечественницы, продолжавшей дело четы Кюри, Дежардо едва не вывалился из кресла; его лицо побагровело от возмущения.

— Мадам Оливье? Невозможно! Это нелепо! И более того — оскорбительно!

Пуаро покачал головой, но не произнес ни слова. Некоторое время премьер-министр испепелял Пуаро гневным взглядом. Потом несколько успокоился и, посмотрев на министра, с каким-то странным выражением дотронулся до лба.

— Мосье Пуаро — великий человек, — заметил он. — Но даже великие люди иногда слишком увлекаются… какой-то одной идеей, не так ли? Ищут всяких тайных агентов там, где их просто не может быть. Вы со мной согласны, господин министр?

Краутер некоторое время молчал.

— Клянусь, не знаю! — наконец сказал он. — Я всегда верил и сейчас безоговорочно верю Пуаро, но такой поворот…

— Этот неуловимый Ли Чан-йен, — перебил его Дежардо, — кто он такой? Хоть кому-нибудь он известен?

— Мне известен, — раздался вдруг голос Инглеса. Высокий французский гость уставился на него, тот тоже ответил пристальным взглядом, более чем когда-либо напоминая китайского божка.

— Это мистер Инглес, — представил Краутер, — самый опытный наш эксперт по Китаю.

— И вы что-то слыхали об этом Ли Чан-йене?

— Пока ко мне не пришел Пуаро, я считал себя единственным человеком в Англии, кто знает о его существовании. Уверяю вас, господин премьер-министр, что единственный человек в Китае, которого