Сталин - Дмитрий Волкогонов

Конечно, надо учитывать варварскую политику нацистов, связанную с планомерным уничтожением мирного населения, особенно славян, евреев, лиц других национальностей. Это одна из причин астрономических жертв советского народа. Ведь основная масса погибших - мирные граждане. Но даже если не брать во внимание катастрофическое начало войны, то и в последующем наши военные потери были несколько выше, чем у немцев. Heт, начиная, пожалуй, с 1943 года советские солдаты и командиры воевать уже научились. И неплохо. Но для Сталина всегда главенствовал принцип, который он неоднократно излагал в своих директивах и приказах: достичь цели, "не считаясь с жертвами". Для человека олицетворявшего Систему, избавленного от любых форм критики, ценность человеческой жизни (сотен, тысяч, миллионов людей) не имела никакого значения. Это также одна из главных причин того, что цена нашей великой Победы неимоверно высока. Навсегда Победа будет окрашена горечью безмерных потерь. Сталина этот вопрос никогда не мучил. Жертвенный сталинский социализм требовал и жертвенных побед. Сама непреложность этого исторического факта не только подчеркивает великое долготерпение, подвижничество советского народа, но и напоминает: Сталину стать тем, кем он стал, позволили.

...Война выиграна. Можно наконец вдохнуть полной грудью воздух Кавказа. Берия хлопочет, хотя эта операция доставки "вождя" проще, чем в Берлин, но все же... Приведу несколько фрагментов из доклада Меркулову заместителя начальника КГБ по Краснодарскому краю Жданова:

"О проводимых мероприятиях в связи с наступлением особого периода в Сочах (так в тексте. - Прим. Д.В.).

...Антисоветский элемент, состоящий на учете Сочинского отдела, взят в активную разработку и наблюдение. Аресты проводятся своим чередом.

...Прочесывается лесопарковая местность от р. Головинки до р. Псоу. Увеличен цензорский центр. Ужесточен паспортный режим. Усилен контроль за автотранспортом. От вокзала до дачи установлено 184 поста. Вся трасса под охраной. Установлен энергопоезд. Тов. Власик ежедневно информируется..."976

"Вождь народов" не только в Германии, но и у себя на Родине боялся за свою жизнь. Часть пути проделал на машине. Вместе со Сталиным в отпуск, как всегда, ехали Власик, Поскребышев, Истомина, многочисленные порученцы, охрана и прочая "обслуга". К слову сказать, именно после этой поездки Сталин распорядился построить современную автомагистраль на Симферополь. Проезжая через Орел, Курск, другие города и села, несколько раз выходил из машины, разговаривал с людьми... Поражался самоотверженности женщин, детей, оказавшихся во время войны, пожалуй, в самом трудном положении. Города лежали в развалинах, а когда Сталин приехал на юг, то ему сказали, что под Сухуми, около Нового Афона, на Рице, Холодной речке, в других местах ведомство Берии вовсю трудилось над возведением новых госдач. Сталину скоро надоело общение с народом во время его отпускного маршрута, верноподданнические возгласы, радостные слезы женщин, бодрые заверения мужчин: "Дела пошли лучше, товарищ Сталин!", удивленные взгляды стариков и детей: "Это и есть Сталин?".

И действительно, он знал, что для широкой популярности ему лучше махать толпе рукой с трибуны Мавзолея, улыбаться с кадров кинохроники, являться народу каждодневно лишь в виде портретов, статуй, бюстов. Сталин разбирался в массовой психологии; он догадывался, что во время этих встреч у людей где-то в глубине зарождалось разочарование. Перед ними оказывался человек небольшого роста, с непропорциональным туловищем, коротким торсом и сравнительно длинными руками и ногами. Под кителем - заметный животик, обтянутый маршальским мундиром. Редкие волосы обрамляли довольно живое рябоватое лицо, бледное, как и подобает кабинетному человеку. Некрасивые зубы не отличались белизной, и лишь живые, быстрые желтые глаза выдавали в человеке скрытую энергию, властность и уверенность в себе. В Курске одна женщина даже осмелилась потрогать Сталина за рукав мундира: настолько, видимо расходился устоявшийся в сознании образ с тем, что она видела сейчас. Сталин быстро почувствовал в глазах людей не только радость, восторг, но и едва скрываемое разочарование неказистостью генералиссимуса, "вождя всех времен и народов"... На односложные вопросы "вождя" раздавались такие же односложные ответы-восклицания, в которых слышались удивление, инерция обожествления и ожидание чуда. Но чуда... не было. Люди не ждали речей от Сталина, а просто "ели" его глазами, не веря, что перед ними сам "вождь". Человек, будучи земным богом, не может не разочаровывать людей при личном контакте. Ведь он такой, как и другие, а все чудодейственное, мудрое, провидческое, былинное создали, выдумали сами люди. Целая система мифов, штампов, легенд работает, пока люди не сталкиваются напрямую с носителем всех этих атрибутов обожествления.

Трясясь в лимузине, иногда поглядывая в зашторенные окна, Сталин еще и еще раз убеждался: загадочный, редко говорящий и показывающийся народу вождь имеет свои преимущества. Больше такого легкомыслия он не допустит. Он должен и впредь соединять в себе иллюзию всеприсутствия с божественной удаленностью. В глазах людей он должен остаться человеком, который построил социализм, сокрушил всех врагов народа, победил фашизм и вот скоро, залечив раны, позовет советских людей на новые "великие стройки коммунизма". Нет, сила его в таинственности, способности во времена триумфов, сует и томления духа народа объединить людей новой кампанией. И он, только он, способен, как Экклезиаст, определить, когда наступает "время убивать и время врачевать, время разрушать и время строить". Сталин должен был остро почувствовать, что он нужен только той системе, которую создал. Другим быть не может. Напрасно кое-кто ждет перемен. Нужно укреплять строй, усиливать мощь государства, убирать всех, кто к этому не готов. Великая Победа, которую одержал он, - весомый аргумент его исторической правоты.

Возможно, я слишком много додумываю за Сталина. Но делаю это строго на основе документов, свидетельств, логики размышлений. Его дела, шаги и решения говорят с однозначной определенностью: единодержец не собирался ничего кардинально менять. Можно и нужно менять людей, но нельзя менять главного: общего незыблемого порядка большевистской Системы, которая и вознесла Сталина на самую вершину власти.

Минувшая война, хотя и потрясла Сталина до основания, в конце концов утвердила его в мысли, что исторически он прав. Диктатор понимал, что он находится на самой верхней точке славы, признания, влияния и почитания. Он окончательно освободился от "предрассудков" типа совести, несерьезной игры в "демократию", лишил людей того, что можно назвать возможностью социального выбора. Сталин был убежден, что тот строй, который он хочет законсервировать сейчас, после войны, наиболее близок к тому, о чем мечтали основоположники научного социализма. Все запрограммировано, указано, расписано, определено. Вот восстановят, отремонтируют здание социализма, поврежденное войной, и он вновь выдвинет лозунг: "Догнать и перегнать!". Теперь понадобятся жертвы, чтобы построить уже сам коммунизм...

Сталин не без оснований считал, что после войны в мире произошел общий сдвиг влево. Антифашистская борьба сплотила массы, оживила демократические силы, потеснила реакцию. Героизм, самоотверженность советских людей породили глубокие симпатии к Советскому государству. Даже многие белогвардейцы, интеллигенты-эмигранты, просто "бывшие" потянулись к Советскому Союзу. Сталина особенно заинтересовали сигналы из Парижа от грузинских меньшевиков. Ведь многих из них он знал лично. Он распорядился вскоре после окончания войны командировать в Париж секретаря ЦК КП(б) Грузии по пропаганде Шарию. Его отчет, доложенный Берией и Меркуловым, Сталин долго и внимательно читал. Грузинские имена Кедия, Арсенидзе, Церетели, Чхенкели, Гобечия, Таканшвили, другие напомнили "вождю" о годах далекой уже революции, борьбы, жестокого размежевания.

Шария сообщал, что грузинская эмиграция передала ему для возвращения на Родину старинные рукописи, золотые и серебряные изделия, нумизматические и археологические ценности. По указанию Москвы Шария встретился с Ноем Жорданией, Евгением Гегечкори, Иосифом Гобечией, Спиридоном Кедией. В начале встречи Жордания заявил, что он подтверждает свое мнение об отсутствии в СССР демократии, свободы слова, печати, выборов, частной инициативы. Затем, однако, заявил (Сталин подчеркнул эти слова): "Войну выиграл Сталин. Я считаю его величайшим человеком. Глупо было бы из-за политических разногласий отрицать его величие. История еще больше скажет о его величии. Она раскроет те стороны его деятельности, которые еще неизвестны для современников" (вот здесь Н. Жордания совершенно прав. - Прим. Д.В.)977. Многие из бывших политических противников изъявили желание вернуться на Родину. Сталин, прочитав записку, мог подумать: победители всегда правы!