Око Мира - Роберт Джордан

Мгновение все просто стояли и молча смотрели. Потом Морейн сняла венок с волос и нежным движением повесила его на ветку куста сладины возле арки. Ее жест будто вернул всем дар речи.

— Это там? — спросила Найнив. — То, за чем мы пришли?

— Мне бы хотелось увидеть Древо Жизни, — произнес Мэт, не отрывая взора от располовиненного круга над ними. — Столько-то мы можем обождать или нет?

Зеленый Человек окинул Ранда странным взглядом, потом покачал головой:

— Авендесора не здесь. Под ее непослушными ветвями я не отдыхал две тысячи лет.

— Мы пришли сюда не к Древу Жизни, — твердо сказала Морейн. Она указала рукой на арку.

— С вами внутрь я не пойду, — сказал Зеленый Человек. Бабочки спиралями кружили вокруг него, словно в каком-то волнении. — Давно, очень давно поставлен я охранять его, но, когда приближаюсь к нему, меня одолевает беспокойство. Я чувствую, как он меня уничтожает; мой конец как-то связан с ним. Я помню, как его создавали. Кое-что из того. Кое-что. — Взгляд ореховых глаз устремился вдаль, уйдя в воспоминания, и Зеленый Человек провел пальцем по шраму. — Это были первые дни Разлома Мира, когда радость победы над Темным обрела горечь знания, что все может еще разбиться под бременем Тени. Сотня их, мужчин и женщин вместе, свершила это. Величайшие творения Айз Седай всегда так создавались, объединяя саидин и саидар, как слит воедино Истинный Источник. Дабы сохранить Око чистым, они умерли, все, пока мир раздирало на части. Зная, что суждено погибнуть, они вменили мне в обязанность охранять его до грядущей нужды. Вовсе не затем я был создан, но все разламывалось, разбивалось на куски, а они были одиноки, и я оказался всем, что у них оставалось. Это не то, для чего я создан, но я держал слово. — Он посмотрел на Морейн, кивая самому себе. — Я держал слово, пока это было необходимо. И теперь все кончается.

— Вы держали слово лучше, чем большинство из нас, тех, кто возложил на вас эту ответственность, — сказала Айз Седай. — Возможно, все будет не так плохо, как вы опасаетесь.

Лиственная голова, обезображенная шрамом, медленно качнулась из стороны в сторону:

— Я узнаю о конце, когда он приходит, Айз Седай. Я найду иное место, где стану помогать растениям. — Орехово-коричневые глаза с грустью оглядели зеленеющий лес. — Иное место, наверное. Когда вы выйдете, я снова увижусь с вами, если будет время.

С этими словами Зеленый Человек зашагал прочь, унося с собой бабочек, становясь единым с лесом, сливаясь с зеленью несравнимо совершеннее, чем это позволял плащ Лану.

— Что он имел в виду? — спросил Мэт. — «Если будет время»?

— Идемте, — сказала Морейн. И вступила в арку. Лан не отставал от Айз Седай ни на шаг. Ранд, входя за ними следом, не знал, что ожидал увидеть. Волоски у него на руках тревожно зашевелились, а на затылке встали дыбом. Но впереди открылся всего-навсего коридор, полированные стены сходились над головой в виде арочного свода, полого закругляясь вниз. Высоты потолка вполне хватало и для Лойала; ее хватило бы и для Зеленого Человека. Гладкий пол, на вид скользкий, как смазанный маслом сланец, — тем не менее нога уверенно ступала по нему. Белые стены, без единого шва, сверкали бесчисленными искорками немыслимых цветов, излучали приглушенный мягкий свет, даже когда залитый солнечным сиянием арочный проем исчез за плавным поворотом. Ранд был уверен: свет не природного происхождения, но он чувствовал также, что свет ласковый и добрый. Тогда почему у тебя по коже до сих пор мурашки бегают? Они все шли вниз и вниз.

— Там, — произнесла наконец Морейн, вытянув руку. — Впереди!

И коридор открылся в обширный купол, грубый первозданный камень потолка усеивали друзы сверкающих кристаллов. Под ними всю пещеру заполнял пруд, оставив вдоль стен неширокую, шагов в пять, дорожку. Пруд овальной формы, в виде глаза, был обложен по краям низкими, гладко обточенными кристаллами, которые по сравнению с теми, что на потолке, светились тусклее, но более глубоким и неистовым сиянием. Гладь пруда была ровной, как стекло, и такой же прозрачной, как Винный Ручей. Ранд почувствовал, что его взгляд может проникать в его толщу вечно, но дна никогда не увидеть.

— Око Мира, — тихо произнесла стоящая рядом с бассейном Морейн.

Когда Ранд в удивлении оглянулся, то понял: долгие годы, минувшие со времени создания, — три тысячи лет — отметили свое течение, пока никто не входил сюда. Не все кристаллы в куполе пылали с равной интенсивностью. Одни светились сильнее, другие — слабее; были те, которые мигали, и те, что лишь сверкали отраженными бликами на ограненных глыбах. Сияй они все — купол был бы залит ярким, как в полдень, светом, но теперь здесь царил мягкий вечер. Пыль припорошила дорожку, обломки камня и даже кристаллы. Долгие годы пришлось ждать, пока повернулось Колесо и перемололо их.

— Но что это? — с беспокойством спросил Мэт. — Это не похоже ни на какую воду, что я когда-либо видел. — Он пинком перекинул осколок темного камня размером с кулак через край пруда. — Это...

Камень ударился о зеркальную поверхность пруда и без всплеска ушел в глубину. Не было даже ряби. По мере того как камень погружался, он стал увеличиваться, становясь все больше и все больше и больше разжижаясь и растекаясь: шар размером с голову, почти прозрачный для глаз Ранда, затем бледная клякса шириной с вытянутую руку. Потом и она исчезла. Ранду почудилось, что сейчас вся его кожа сползет с него мурашками.

— Что это? — спросил он и был потрясен хриплой грубостью своего голоса.

— Это можно назвать квинтэссенцией саидин. — Слова Айз Седай эхом отдавались под куполом. — Сущностью мужской половины Истинного Источника, чистой сущностью Силы, которой обладали мужчины до Времени Безумия. Силы, могущей скрепить заново печать на узилище Темного или разрушить ее, сорвав совсем.

— Да осияет нас и защитит Свет, — прошептала Найнив. Эгвейн вцепилась в нее так, словно хотела спрятаться за Мудрую. Даже Лан беспокойно переступал с ноги на ногу, правда, в глазах его не было ни капли удивления.

В плечи Ранду ткнулся камень, и он сообразил, что, пятясь, дошел до стены, — как можно дальше от Ока Мира. Если б мог, Ранд вдавился бы в самую стену. Мэт тоже распластался, чуть ли не размазался по скале. Перрин, наполовину вытянув топор, уставился в пруд. Глаза его пылали расплавленным золотом.

— Я всегда гадал, — стесненно произнес Лойал. — Когда я читал о нем, то всегда гадал, что же это такое. Зачем? Зачем они создали его? И как?

— Никому из живущих сие не ведомо. — Морейн больше не смотрела в пруд. Она наблюдала за Рандом и двумя его друзьями, изучая их оценивающим взглядом. — Ни того как, ни тем паче зачем, кроме того, что однажды он понадобится и что нужда в нем будет величайшей и самой отчаянной из тех, что доселе обрушивались на мир. Возможно, такой даже и не было прежде.