Человек СИСТЕМЫ - Георгий Арбатов

Это была точная характеристика. То, что Куусинен думал, ощущалось почти физически: ты чувствовал, что за каждым словом собеседника стоит работающая, все время проверяемая и шлифуемая мысль, что каждый твой вопрос, твою реплику человек серьезно обдумывает, взвешивает, оценивает. Тем, кто понял это, творить, работать с Отто Вильгельмовичем было поначалу хотя и интересно, но сложно, несмотря на его — тоже тогда для начальства очень непривычную — простоту, доступность, демократизм. Ибо ты всегда был в напряжении, начеку, остерегался необдуманных слов. Потом почти все мы, видимо, поняв, что лучше, чем мы есть, мы показаться «старику» (так его все называли за глаза) не сможем, начали себя вести естественно. Но при этом все становились хоть чуточку умнее — в присутствии сильного интеллекта, взаимодействуя с ним, сам невольно мобилизуешь свои резервы и возможности. В этом, наверное, сила хороших, состоящих из действительно умных людей творческих коллективов. Они, как правило, сильнее того, что дает сумма интеллектуальных потенциалов их участников. Когда образуется «критическая масса мозга», дает себя знать эффект не только взаимного обогащения и творческой конкуренции, но и своеобразного общего интеллектуального взрыва. И еще одно открытие, которое ожидало каждого, кто работал с Куусиненом, — новое представление о политике, новое для нас, чьи умы были замусорены и притуплены долгими годами сталинизма. В общении с этим человеком открывалось понимание политики как сложного творческого процесса, сочетающего ясное представление о цели с постоянно выверяемым поиском методов и средств, способов соединять стратегию с тактикой, науку с искусством (поясняя последнее, Куусинен как-то поразительно точно заметил: «В политике важно не только знать, но и уметь»). Словом, то, о чем раньше мы иногда читали, но либо не воспринимали, либо воспринимали как теоретическую абстракцию, в разговорах с Отто Вильгельмовичем обретало плоть.

Куусинен был живым носителем очень хороших, но ставших для нас к тому времени ужасно далекими традиций европейского рабочего движения, ранней «левой» социал-демократии, зрелого ленинизма, лучших периодов Коминтерна, в частности, его VII конгресса. Добавьте ко всему этому высокую культуру — помимо всего другого он писал стихи, сочинял музыку, немало времени отдавал литературоведческим изысканиям.

В общем, для всего коллектива «Основ» эта работа была настоящим «университетом», длившимся более полутора лет уроком творчества и, что очень важно, нового, в нашем представлении демистифицированного, понимания самого предмета политики.

Я подчеркиваю эту сторону дела, поскольку в конкретных условиях, сложившихся в нашей стране, при нашем прошлом, при том, что так много за истекшие десятилетия было упущено, не осознано, даже не замечено, при реально существовавших тогда образе и характере общественного сознания единственно логичным первым шагом на пути раскрепощения общественно-политической мысли был возврат к подлинному, не искаженному Сталиным и сталинщиной марксизму и ленинизму. В этом была суть, главное содержание первого этапа духовного обновления советского общества. Творческое развитие этого учения вперед от Маркса и Ленина, приведение его в соответствие с новыми реальностями мира — это могло быть лишь делом следующего этапа, по существу, начавшегося с перестройкой и новым политическим мышлением. Сначала «назад к Ленину» и лишь лотом «вперед от Ленина» — только такой могла быть логика развития общественной мысли, хотя, конечно, и здесь нельзя было впадать в догматизм — существовали тогда отдельные вопросы, где новых подходов и скорых решений требовали жизненные интересы политики страны. По таким вопросам жизнь заставляла уже тогда развивать Ленина, идти от него вперед сразу же, пусть оставляя на будущее детальное теоретическое обоснование. Это относилось, например, к вопросу о мирном сосуществовании и отсутствии неизбежности войны, о многообразии форм революции и форм перехода к социализму и некоторым другим.

Для развития этих идей, а главное — для освобождения от напластований сталинских лет Куусинен был удивительно подходящей фигурой. Ибо он не только понимал идеи Ленина, но и мыслил в одних с ним измерениях, теми же категориями. Для него они были не абстракцией и не иконой, а частью политической и идеологической реальности, в которой и он сам жил, которую он живо помнил. Ну а кроме того, едва ли был тогда в нашей партии другой деятель, который бы так глубоко понимал, насколько далеко Сталин отошел от подлинного марксизма-ленинизма, мог оценить урон, нанесенный им как нашей стране, так и освободительному движению в целом.

Что практически дала работа творческого коллектива, возглавляемого О.В.Куусиненом, если отвлечься от «самообразования» его участников?

Ну, во-первых, сам учебник, а если следовать официальному наименованию — учебное пособие. Хотя мне, члену авторского коллектива, это не совсем удобно говорить, я убежден, что была создана совершенно необычная для того времени работа. Конечно, с позиции сегодняшних наших знании и понимания проблем учебник не пошел достаточно далеко, не все в нем выдержало испытания временем. С учетом того, что со дня первого издания «Основ» прошло пятьдесят лет, это едва ли может быть поставлено авторам в упрек. Но, внимательно проштудировав недавно эту книгу, я был удивлен как раз другим — тем, что многие страницы, даже целые главы книги довольно пристойно выглядят и в наши дни. Отчасти это печально — без столь длительного застоя книга, наверное, устарела бы куда больше. Но в то же время это — показатель неплохого творческого уровня. А уж по тогдашним временам учебник мог рассматриваться как наглядное свидетельство сдвигов в советской политической мысли, обозначившихся после XX съезда КПСС. И по содержанию, и — в значительной мере — по форме, начиная с написанного с первого до последнего слова лично Куусиненом вступления (названо оно было тоже необычно — «Вводное слово»). Написанного превосходным языком, нестандартно, с доверием, без тени снисходительности, обращенного к человеку, впервые приступающему к изучению марксистской теории. В учебнике (во всяком случае, в большей части его глав), как мне кажется, впервые за много лет удалось отказаться от того «партийно-китайского» языка, которым долгие годы до, как, впрочем, и после этого писалась наша политическая литература, перенести политические идеи, теорию на простой, ясный, местами яркий русский язык.

Что касается содержания, то здесь я коснусь лишь одной проблемы: анализа культа личности как общественно-политического явления.