Кавказский принц - Андрей Величко

Старец положил руки на голову больного, постоял так, потом поднял взгляд на Александру.

– Он выздоровеет. Хотя вы – вы оба! – этого и не заслуживаете. Как он мог объедаться ананасами в Ливадии, когда его народ голодает? А что подумала ты про Георгия – единственного, кто захотел и смог вам помочь? Если бы не его просьбы, вас бы здесь не было.

Старец подал императрице пузырек какой-то жидкостью и баночку с желтыми таблетками.

– Лекарство выпить сразу, как только больной придет в сознание. Таблетки есть по три в день, пока не кончатся. А теперь оставьте меня.

Старец вернулся к химическому столу и, взяв оттуда пробирку с чем-то мутным, понюхал. На его лице проступило отвращение.

Императрица, увидев, что Николая уже укатили в его спальню, опрометью кинулась следом. Мгновение – и на месте прохода в обиталище Старца снова была стена.

Николай пошевелился и открыл глаза. Александра метнулась к нему.

– Ники, любимый, ты пришел в себя?

– Лекарство, – напомнил Георгий.

– Да, Ники, выпей вот это. Подожди, я помогу тебе.

Больной выпил. Было видно, что ему стало лучше, он уже не казался умирающим. Великий князь отошел от кровати.

– Ну вот, все в порядке. Пожалуй, я пойду.

– Жорж, подождите! – шагнула к нему императрица и вдруг упала на колени. – Умоляю, простите меня за те черные мысли!

– Да ладно, ваше величество, – улыбнулся Георгий, став вдруг чем-то неуловимо похожим на Горного Старца, – подумаешь, мысли. Я же понимаю, как вам было тяжело. Не берите в голову!

Александре показалось, будто он хочет что-то добавить, но цесаревич повернулся и вышел из спальни.

Когда гости с пациентом вышли, я выбросил пробирку с результатом перегонки дешевого портвейна – получившееся было даже гаже, чем исходный продукт. Сунул контактные линзы в контейнер, надел очки, снял пальто и, взяв растворитель, сел отклеивать бороду.

Следующим утром я навестил Гошу с Машей в Ливадии. Пока неофициально, то есть мы просто открыли портал в Гошины апартаменты. Там на них двоих с Машей было пять комнат, прислугу туда не пускали, так что никого мое появление не взволновало. Мне пересказали новости.

Николаю заметно лучше, но он пока лежит. Однако явно с подачи Алисы отдал распоряжение, что все Гошины желания, а тем более указания для обслуги и охраны строго обязательны к исполнению. Гоша уже успел отдать одно – что все это касается и Маши.

Море теплое, народу никого на три километра в каждую сторону, Маша загорает, Гоша учится нырять с маской и ластами.

Алиса устроила врачу, что-то вякнувшему про шарлатанов, форменный скандал с истерикой.

Через полтора часа надо идти, Алиса с Николаем пригласили Гошу с Машей на завтрак.

Витте здесь, но на публике не показывается.

Я сказал, что, раз уж меня на завтрак не звали, пусть принесут чего-нибудь сюда. А потом я опять в коттедж на Торбеевом озере – хочу посмотреть и послушать, что будет на этом самом завтраке. Маша удивилась – мы ей как-то не говорили, что при нахождении нас в разных мирах можно просто смотреть глазами другого. Гоша вышел распорядиться насчет поесть для меня.

Через час я полулежал в полудреме после сытной еды – самое удобное состояние для приема межмировой трансляции. Настроился, закрыл глаза…

– Здравствуй, Жорж, – приподнялся на постели Николай, – представь нам, пожалуйста, свою очаровательную спутницу.

– Госпожа Мария Николаевна Островская, лучший пилот в мире, – тоном дворецкого заявил Гоша. – Для друзей – просто Маша (упомянутая поклонилась). Маша, позволь представить тебе моего брата Ники, он тут у нас император. И его супругу, Александру Федоровну, она императрица.

Оба величества изумились.

(Гоша, ты что? От разговора со мной еще не отошел?)

(Все учтено могучим ураганом, Маше не хочется обзывать их величествами, теперь не обратят внимания)

Первой сориентировалась императрица.

– Для друзей просто Аликс, – улыбнулась она.

Компания расселась за столик рядом с кроватью больного. Тот чувствовал себя немного не в своей тарелке – видимо, еще не выбрал линию поведения. А вот Алиса, видимо, уже выбрала.

– Маша, мы все восхищены вашими удивительными полетами, – сообщила она, – и гордимся, что их совершила русская. Вот только… позвольте дать вам несколько советов?

– Конечно, а то я тут несколько новенькая.

– Вы тут вчера загорали на пляже… Не подумайте, я ни в коей мере это не осуждаю, но просто высший свет и загар – вещи не совсем совместимые, так считают.

– Аликс, я же пилот. А у пилотов на лице всегда будет загар.

– Потому что они там, в высоте, ближе к солнцу? – блеснула эрудицией Алиса.

– Типа того, – не полезла в дискуссию Маша. – Так вот, мне кажется, и Гоша тоже так считает (Николай заморгал), что если лицо одного цвета, а тело другого, это некрасиво. А кроме того, вы представляете, я недавно беседовала с Горным старцем (оба величества замерли), и он мне сказал, что загар очень полезен для здоровья! Так что высшему свету придется или изменить свое мнение, или обойтись без меня.

– Э-э-э… Маша. – Николай с трудом подбирал слова. – Вы часто встречаетесь со Старцем?

– Довольно редко, – опустила глаза Маша, – прадедушка всегда очень занят.

В наступившей тишине громко звякнула выпавшая из руки Алисы вилка.

– Так, значит, тогда инженер Найденов… через минуту смогла выдавить императрица, – тоже… родственник?

– Дядя Жора – внук. Любимый внук и ученик.

– Скажите, Маша, – заинтересовался Николай, – а Горный Старец – он очень строг?

– У-у, – развеселилась племянница, – еще как! Чуть что не так – сразу палкой поперек хребта!

( Гоша, пни ее, заразу, пока еще чего похлеще не наболтала!)

(А по-моему, все в порядке!)

Но, видимо, Гоша все же решил несколько уменьшить напряженность:

– А вот я не заметил. Мы, правда, со Старцем виделись мало, но он всегда был очень добр ко мне.

– Вы этого заслуживаете, Жорж, – вздохнула Алиса. – И как вы думаете, почему господин Найденов не приехал сюда с вами?

– У него много дел на заводе, да и потом, он же вам не представлен, и его никто не звал!

– Но мы ничего не знали, – сказал Николай. – Я могу сегодня же послать ему приглашение посетить Ливадию.

– Лучше это приглашение передам ему я, так будет быстрее, – предложил Гоша.

– Значит, через несколько дней он сможет приехать?

– Наверное, сможет, и даже скорее – поезд от Георгиевска идет сутки с небольшим, так что, если его ничего не задержит, он будет тут завтра к обеду.

Гоша сделал задумчиво-возвышенное выражение лица и помолчал пару минут.

– Я воззвал к Горному Старцу и сообщил ему о вашем желании видеть его внука. Старец согласился, что это нужно, и передал господину Найденову, чтобы тот немедля ехал в Крым.

Алиса икнула.

– Ну прямо ох…ние в Тавриде, – шепнула Маша на ухо высочеству. Оно даже не покраснело, привыкло, видать.

– Наверное, надо срочно выделить ему соответствующие апартаменты, – забеспокоился Николай.

– Не волнуйся, Ники, Георгий Андреевич совершено не обращает внимание на такие мелочи, так что пусть он просто поселится у нас.

– Жорж, подскажите, какие у господина Найденова любимые блюда, надо предупредить повара, – очнулась Алиса.

– Селедка с шампанским, – улыбнулся Гоша.

(Высочество, кончай хохмить над старшими! А то скажу, что тебе неделю ничего кроме огурцов с молоком нельзя, типа диета от старца).

Конец завтрака получился скомканным, видимо, слишком много информации зараз свалилось на их величества.

Когда Гоша с Машей направились к морю, я уточнил:

– Ну, значит, завтра днем выезжаешь встречать меня. Только в каком-нибудь закрытом шарабане, прямо туда портал и откроем. Заодно в карете прокачусь, до сих пор как-то не удосужился, а то потом их и не будет.

– Мотоцикл не возьмешь?

– Можно, пригодится. Тогда выбери место, по дороге остановишься, отойдешь в сторонку и откроем портал. И чтоб там было где обогнать вас, а потом попасться навстречу.

Ливадия оказалась неплохим местом – главное, малолюдным. Дворец стоял примерно в полукилометре от моря, почти на вершине местного не то холма, не то горы. Я прокатился к морю. Туда-то "мотоцикл" георгиевского производства прошел нормально, а вот обратно я еле влез – сказалось отсутствие коробки передач. Для хоть сколько-нибудь гористой местности эта модель не годилась.

Вечером состоялся визит к Николаю. Император уже встал, и лишь некоторая изможденность облика и экономные движения говорили о недавней тяжелой болезни. После представления я вручил подарки – ватермановский письменный набор Николаю и складной китайский зонтик Алисе. Он, кстати, произвел более сильное впечатление.