Удачный брак - Кимберли Маккрейт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В гостиной Сэма тоже не оказалось. Зато его ноутбук стоял открытым на маленьком круглом обеденном столе, перейдя в спящий режим. Я закрыла крышку и провела кончиками пальцев по круглой наклейке в центре — недавняя покупка, воспоминание о марафоне годичной давности. Сейчас даже сложно поверить, что Сэм его когда-то пробежал. Но он-то верил, что в один прекрасный день пробежит еще один марафон. Так что, по крайней мере, в своем сознании он оставался марафонцем. Вот такой была природа веры Сэма, безрассудной и пьянящей. Слева от компьютера были сложены в стопку какие-то блокноты, и тут же лежал коробок спичек, на котором красовалось название «Энид». Сэм же не начал курить? Он терпеть не может курильщиков. Может, это просто сувенир на память? Но на память о чем? Хорошо хоть номера телефона на внутренней стороне крышки не нацарапано.
Я сделала глубокий вдох, снова открыла компьютер и напечатала пароль «LizzieLOVE». (Сэм получил новый ноут на следующий день после того, как накидался на ежегодной вечеринке Мэри Джо по случаю Кентукки Дерби[4]. Этот пароль — лишь малая часть куда более долгих извинений. Сработало, кстати. Я всегда с готовностью принимала все, что могло бы вернуть нас в ту прекрасную отправную точку, откуда мы начали.)
Вечеринка, на которой мы с Сэмом встретились, была даже не на юрфаке. Я увязалась с одной подружкой, приятельница которой заверяла, что на вечеринке будет полно привлекательных и свободных студентов-медиков. Довольно глупая причина, чтобы пойти на вечеринку, но при этом дико манящая. Вдобавок вечеринку устраивали в Риттенхаусе, причудливом особняке прямо рядом с площадью Филадельфия-сквер. Неплохая смена обстановки после тусклых квартирок, где обычно тусовались юристы.
Я была на вечеринке уже час, потягивая пиво, когда внезапно увидела всклокоченные волосы Сэма, его щетину и пронзительно-голубые глаза. Он был потрясающе привлекательным, но мое сердце затрепетало от того, как все его лицо освещалось улыбкой. Это было как разряд электричества. Наконец он заметил меня и смотрел, не сводя глаз, отчего мне казалось, что у меня полыхает затылок.
Я ощутила, как заливаюсь краской, когда он наконец подошел познакомиться.
— Не слишком-то ты похожа на врача, — сказал он.
— В смысле? — спросила я, испугавшись, что он сейчас ляпнет какую-то банальность типа того, что я слишком хорошенькая, и этим все испортит.
Он обвел жестом комнату.
— Врачи всегда стоя́т одинаково, — пояснил он. — Они чуть наклоняются назад. Все потому, что они слишком много времени проводят на ногах.
Я огляделась, собираясь поспорить, но он был прав, большая часть собравшихся стояла именно так.
— Вы всегда так стоите?
— Мы? Вообще-то я не на медицинском. — Он улыбнулся. — По мне, так слишком жестокая профессия. Я заглянул к своему приятелю по колледжу. Он учится на медфаке и рассказал мне о том, как стоят врачи. Хотя есть вероятность, что он меня надул. — Он улыбнулся, и мое сердце, как по сигналу, снова заколотилось. — Если ты не врач, то чем занимаешься?
— Учусь на юрфаке.
— Забавно. Я тоже должен был стать юристом.
— И что же случилось?
Он криво усмехнулся:
— Я любовник, а не боец.
— Серьезно? — Я закатила глаза, хотя уже была очарована.
Сэм пожал плечами:
— Пытаться сутками напролет заткнуть за пояс оппонента — не мое, — сказал он и тут же поспешил пояснить: — Это не значит, что среди юристов нет благородных людей, ну, чисто теоретически.
— Да-да, чисто теоретически. — Я улыбнулась в ответ.
Наверное, мне стоило обидеться, но слишком отвлеклась на ощущение, что мои ноги стали совершенно ватными.
— Я задел тебя?
— Немного. — Я вновь улыбнулась.
— Миссия провалена?
— Ну так… — протянула я, хотя это было неправдой.
— Не важно, что я думаю о юристах в целом, лично тебя ждут великие дела, — заявил он. — Не сомневаюсь.
— Откуда ты знаешь? Мы только что познакомились.
Мне искренне стало интересно. Вдруг Сэм знал что-то, чего я не знаю.
— У меня такое ощущение, — сказал он, поглядывая в мою сторону. — Хорошее такое ощущение.
— И много у тебя таких хороших ощущений?
Когда он улыбнулся, мое сердце едва не остановилось. Его глаза были такими невероятно голубыми.
— Ну, не таких.
Вскоре выяснилось, что, хотя Сэм не юрист и не медик, однако у него отличное образование. Он только что окончил журфак Колумбийского университета, и его пригласили работать в «Нью-Йорк таймс». Он был настроен раскрыть влияние нищеты, особенно на детей. У него даже должна была выйти статья — «Опиатные сироты». Он хотел изменить статус-кво, совсем как я. И тоже верил, что это возможно, и когда мы болтали, его оптимизм сбивал меня с ног. Уже спустя несколько минут я почувствовала, что повстречала свою судьбу. Кого-то, кто готов вместе со мной менять мир к лучшему. И это притом что внешне я могла производить нормальное впечатление, но это было не так. После потери отца я чувствовала себя перегоревшей лампочкой.
Пока в тот не по сезону теплый апрельский вечер я не встретила Сэма, я не верила, что однажды смогу снова засветиться. Но к тому моменту, как мы целовались на углу площади, я уже не просто светилась. Я сияла.
На экране компьютера Сэма высветился сайт этого самого «Энида». Оказалось, что это бар в Гринпойнте. Я снова оглядела комнату. Это туда он свалил? В бар в Гринпойнте посреди бела дня? Он себе голову разбил всего пару дней назад.
Черт тебя дери, Сэм.
Мое лицо горело, когда я набирала его номер. Когда телефон переключился сразу же на голосовую почту, у меня ушла пара минут, чтобы справиться с желанием оставить сообщение, что домой можно не приходить. В этот момент я думала, что даже пребывания в лечебнице будет недостаточно. Но вместо того, чтобы произнести это, произнести хоть что-то, я закрыла глаза, проглотила печаль и гнев и повесила трубку.
Спустя пятнадцать минут я стояла на небольшом усаженном деревьями отрезке Монтгомери-Плейс между Восьмой авеню и парком, глядя на внушительный особняк Зака. В золотистом вечернем свете здание поражало воображение. Пять этажей безупречного красновато-коричневого песчаника, экстравагантное крыльцо в два раза шире, чем у домов по соседству. Через огромное окно я видела массивную люстру в стиле ар-деко, парившую на высоте пятнадцати футов.
Разумеется, учитывая успешность Зака, я все-таки недоумевала, почему они с Амандой решили поселиться в Бруклине, а не на Манхэттене. По моим представлениям, Зак мог бы с легкостью позволить себе такой же дом в микрорайоне Трайбека
