Уилт незнамо где - Том Шарп

— Но это невозможно! Я заперла… — ляпнула Рут и с ужасом поняла, что сейчас угодит в ловушку. — То есть, я хочу сказать, видимо, кто-то знал, где хранятся ключи. Надеюсь, вы не думаете, что я…

— Разумеется, нет, — сказал суперинтендант. — Нам известно, что в то время вы также находились в клубе. Поверьте, вас мы ни в чем не подозреваем. Однако есть один интересный момент. В огороде обнаружены следы какого-то мужчины, который подошел с дороги, пролегающей за домом. Далее. По следам протекторов ясно, что на этой дороге некоторое время стоял автомобиль, впоследствии спешно уехавший. По всему выходит, что поджог был устроен третьим лицом.

При слове «третьим» миссис Ротткомб встрепенулась:

— Вы намекаете, что Боб кого-то нанял…

— Я ни на что не намекаю, — поторопился заверить суперинтендант. — Я лишь говорю, что некое неизвестное лицо проникло в дом и устроило пожар. Также у нас имеются доказательства, что вышеупомянутое лицо в течение довольно продолжительного времени находилось неподалеку от кухни, очевидно, наблюдая за домом. По следам у калитки ясно, что человек долго топтался там, видимо, дожидаясь удобного случая пробраться внутрь. — Суперинтендант помолчал. — Хотелось бы знать, имелись ли у Бэттлби недоброжелатели? Не поможете прояснить этот вопрос?

Миссис Ротткомб кивнула и, поразмыслив, ответила:

— Уверена, что имелись и предостаточно. Местные его никогда не любили. А по этим отвратительным журналам у него в машине становится понятно, что он, будучи педофилом, мог приставать… ну, в общем, совершать неблаговидные поступки.

Пришла ее очередь выдержать паузу — чтобы суперинтендант мог сделать соответствующие выводы. А именно, что к этой стороне жизни Боба Бэттлби она не имеет ни малейшего отношения. Кем-кем, а ребенком — желторотым цыпленком, подумалось суперинтенданту, — ее не назовешь.

Полицейский ушел, не узнав ничего ценного, зато до Рут неожиданно дошло, как у них в гараже очутился неизвестный мужчина. Разумеется, этот человек причастен к событиям той ужасной ночи! А в таком случае, почему бы полиции не обнаружить возле сгоревшего Особняка его джинсы — испачканные пеплом? Только сейчас идти туда не следует. Лучше подождать до темноты. До после полуночи.

Глава 25

Открыв глаза, Уилт опять увидел у своей кровати Флинта. Тот сидел, плотно зажмурившись. А что еще оставалось делать, когда старик с соседней койки в очередной раз выплюнул искусственные зубы, а потом — столько крови, что инспектору совершенно заляпало брюки? Так старик прекратил быть противным восьмидесятиоднолетним брюзгой и начал существование в виде трупа. Флинт, вскрикнув для начала «Блин!», издал целую серию звуков, которыми принято выражать отвращение. Уилт все слышал, но глаза открывать не спешил. Потом решился — и сразу встретился с внимательным взглядом инспектора.

— Вам лучше, Генри? — спросил Флинт.

Уилт не ответил. Полицейский, который ждет твоего пробуждения и сразу начинает задавать вопросы? Такой сценарий ему определенно не по вкусу. И вообще, он понятия не имеет, что с ним случилось. А может, он сам что-то натворил? Нет уж, амнезия так амнезия. Тем более, что ему вовсе не лучше. Наоборот, при виде инспектора стало хуже, намного хуже. Впрочем, Флинт не успел ни о чем спросить, потому что к Уилту подошел врач. И сам начал задавать вопросы Флинту.

— Что вы здесь делаете? — осведомился доктор. По резкому тону было понятно, что его не меньше, чем Уилта, возмущает присутствие в отделении офицера полиции. Тот, надо сказать, и сам был не рад здесь находиться.

— Жду, когда можно будет его допросить, — указав на Уилта, ответил инспектор.

— Сегодня это вряд ли удастся. У него сотрясение мозга и, весьма вероятно, потеря памяти. Не исключено, что он вообще ничего не помнит. Так часто бывает после сильного удара по голове, который вызвал сотрясение.

— Когда же вернется память?

— Как повезет. Бывает, вовсе не возвращается. Конечно, редко, но случается. Давать прогнозы в подобных ситуациях, откровенно говоря, трудно, но думаю, в данном случае через денек-другой больной начнет кое-что вспоминать.

Уилт, чутко ловивший каждое слово, внес мысленную поправку: «через другой-третий». Сначала нужно понять, во что он вляпался.

Домой на Оукхерст-авеню, 45, Ева приехала, выражаясь ее же словами, как выжатый лимон. Ну и полет! Какой-то пьянчуга подрался с другими пассажирами, и его пришлось привязывать к креслу; самолет из-за компьютерного сбоя в центральной диспетчерской посадили в Манчестере… Однако то, что Ева увидела дома, быстренько ее оживило. Неужто здесь побывали воры? В спальне на полу раскиданы одежда и обувь Генри. Хуже того, ящики комода выдвинуты, и внутри все разворочено. Письменный стол в кабинете — та же история. И, что самое страшное, почта вскрыта и аккуратно разложена на столике у входной двери. Четверняшки, по-прежнему очень тихие, пошли к себе, а Ева бросилась звонить в Техноколледж, но узнала от секретарши только то, что Уилта там давно не видели и где он, никому не известно. Ева нажала на рычаг и набрала номер Брейнтри. Уж они-то должны знать, где ее муж! Ответа не было. Ева ткнула в кнопку автоответчика и, много раз подряд, услышала собственный голос, умоляющий Генри позвонить в Уилму. Ева поднялась наверх и обшарила карманы мужа, однако не обнаружила ничего, что могло бы пролить свет на его нынешнее местонахождение и занятия. Но то, что одежда кучей валялась на полу, очень испугало Еву. Она долго учила Генри аккуратно складывать вещи, и в результате он приобрел привычку вешать их на спинку стула. Ева бросилась к шкафу, проверила брюки и пиджаки. Все на месте. Не голый же он ушел? Мысли Евы понеслись в самых разных и безумных направлениях, и она, не замечая Пенелопы, которая о чем-то у нее спрашивала, побежала вниз звонить в полицию.

— Я хочу заявить об исчезновении человека, — сказала она. — Я миссис Уилт. Я только что вернулась из Америки, а мужа нет.

— Когда вы говорите «исчезновении», вы имеете в виду…

— Что он пропал.

— В Америке? — уточнила девушка.

— Почему в Америке? Он оставался дома. Наш адрес Оукхерст-авеню, 45. Я вернулась, а его нет.

— Минутку, пожалуйста. — В отдалении было слышно, как секретарша говорит кому-то, что у одной дуры пропал муж и что это совершенно не удивительно. Потом в трубку: — Я соединю вас с нужным отделом.

— Паскуда ты этакая, я все слышала! — выкрикнула Ева.

— Что? Я ничего не говорила. А вот вас можно привлечь за оскорбление.

Наконец Еву соединили с сержантом Йэтсом.

— Миссис Ева Уилт? Оукхерст-авеню, 45?

— А вы на кого рассчитывали? — рявкнула Ева.

— Боюсь, миссис Уилт, у меня для вас плохие новости. С вашим мужем произошло несчастье, — сообщил сержант, явно раздраженный ее грубостью. — Он лежит в городской больнице и пока не приходил в сознание. Если вы…

Но Ева уже бросила трубку и, самым суровым голосом приказав дочерям очень, очень хорошо себя вести, помчалась в больницу. Там она молниеносно припарковалась, продралась сквозь толпу в приемном отделении к регистратуре и отшвырнула от столика какого-то маленького человечка.

— Нужно ждать своей очереди, — укорила девушка-регистратор.

— Мой муж серьезно пострадал, он без сознания! Мне срочно нужно к нему!

— Тогда вам в ТНП.

— ТНП? Что это? — требовательно спросила Ева.

— Травмы и неотложная помощь. Выйдите из главного входа, там будет вывеска, — сказала регистраторша и снова занялась маленьким человечком.

Ева выбежала за дверь, бросилась налево, не увидела никакой вывески и, на чем свет стоит проклиная регистраторшу, побежала вправо, однако и там ТНП не обнаружила. Пометавшись, она догадалась обратиться к женщине с загипсованной рукой, и та показала на другой конец здания.

— Мимо главного входа и прямо, прямо. Не пропустите. Правда, я бы на вашем месте внутрь не заходила. Такая антисанитария! Пылищи!..

На этот раз Ева нашла, что искала. Отделение было до отказа забито школьниками, жертвами автобусной аварии. Ева вернулась к главному входу и неожиданно для себя оказалась в крупном торговом центре с рестораном, кафетерием, бутиком, парфюмерным отделом и книжным киоском, и ей показалось, что она сходит с ума. Потом, взяв себя в руки, Ева пошла по коридору, где висел указатель «Гинекология». По дороге ей встретилось еще несколько таких указателей. Но в гинекологии Генри быть не может…

Ева остановила мужчину в белом халате, который нес устрашающего вида пластиковое ведро, накрытое окровавленной простыней. Но тот отмахнулся от нее:

— Простите, ужасно спешу. Надо отправить малютку в печку, а то у нас уже другой на подходе через двадцать минут.

— Другой малыш? Какая прелесть, — сказала Ева, пропустив «печку» мимо ушей.