XVII. Де Брас - Игорь Александрович Шенгальц

стол, предназначенный для куда большего числа гостей, но их это волновало мало. И, хотя все остальные столы были забиты, никто и не думал претендовать на пустые места за нашим столом.

Д’Артаньян, довольный и счастливый, пожирал жареного цыпленка, держа целую тушку в одной руке и впиваясь в нее крепкими зубами. Сок капал вниз на стол, но гасконец не обращал на это ни малейшего внимания.

Братья Дюси старались от него не отставать, поглощая все, до чего только могли дотянуться. Мэтр Жоли, изрядно проголодавшийся в дороге, смело накидал себе на тарелку такую гору, которую вряд ли был в состоянии уничтожить, но его это не смущало, он лихо орудовал двузубой вилкой и ножом.

И лишь Атос ограничился легким завтраком и теперь потягивал слегка разбавленное вино из железного кубка.

Мое появление было встречено дружными одобрительными возгласами, и первые четверть часа я старательно набивал живот, желая насытиться на весь день. Ведь неизвестно, сколько времени займет путь к замку, да и вообще, как нас там встретят. Ничего хорошего я, по своему обыкновению, не ждал.

Наконец, насытившись, я обратился к мэтру Жоли и поинтересовался целью его визита.

— Ваша милость, — сказал Жоли в ответ, — я посчитал, что мое присутствие поможет вам. Вступать в права всегда сложно, и если кто-то попытается опротестовать бумаги, то не всегда достаточно лишь грубой силы. Юридические знания тоже могут пригодиться, к тому же, я сумею провести аудит и проверить все, что указано в купчей — а это не меньше недели непрерывной работы, а то и больше. Не хотите же вы утонуть в отчетах эконома? Их будет очень много!

Я посмотрел на него с благодарностью. Что я ненавидел больше всего в жизни — это чертову бюрократию! Делопроизводство — дьявольская наука, призванная унизить и уничтожить достоинство человека, заставить его поверить в то, что без бумажки он никто и звать его никак. Мерзкие крючкотворцы! Только лишь представив на секунду, от чего избавлял меня сейчас мэтр Жоли, я готов был трижды подбросить его в воздух и кричать «Гип-гип-ура!» Но сдержался и лишь коротко кивнул, отметив про себя, что мэтра нужно будет вновь поощрить за преданную службу. Не сейчас — он только получил тысячу пистолей — чуть позже, но обязательно!..

Вот только когда Жоли выложил на стол старую карту с указанием новоприобретенных земель, мое расположение к нему несколько уменьшилось. Уж не знаю, чем он руководствовался, рассказав мне, что до замка всего четыре часа пути от Парижа, но он ошибся. Мэтр редко путешествовал и не сумел правильно рассчитать время.

На деле вышло следующее: мои земли находились в долине реки Луары, а значит, добираться до места нам придется не меньше суток. И это если двигаться быстро, меняя лошадей. Я совсем недавно проезжал в тех краях, когда возвращался в Париж с самого юга. И вот опять дорога ведет меня в ту сторону. Судьба.

Ив загрузил один из наших двух фиакров провизией и вином, второй же фиакр я отослал с трактирным слугой в Париж, передав заодно Перпонше записку с указаниями на ближайшее время.

Так мы и тронулись в путь: Ив управлял экипажем, в котором помимо припасов находился мэтр Жоли, остальные, не слишком торопясь, ехали верхом.

Природа подарила нам превосходный день. Небо очистилось от туч, ветер практически стих, и путешествовать было бы сплошным удовольствием, если бы не вечная тряска в седле, к которой, впрочем, я уже давно привык. Остальные на подобные мелочи вообще не обращали внимания, с детства привыкнув к долгой верховой езде, лишь мэтр Жоли время от времени ерзал на своем мягком сиденье.

Я с удовольствием видел, что д’Артаньян и д’Атос нашли общий язык и даже, кажется, подружились, насколько это было возможно при данных обстоятельствах. Все же боевое братство — прочная штука. Д’Артаньян своим метким выстрелом умудрился спасти жизнь Атосу, а тот подобного ни за что не забудет.

Сам же гасконец, выбравшись из Парижа, где его могли повесить, просто радовался жизни, был беспечен и улыбчив. Ему нравилось все вокруг, и только на привалах, когда Ив разливал вино по кружкам, на лицо Д’Артаньяна находила легкая тень. Он беспрестанно шевелил губами, будто что-то подсчитывая в своей голове, и время от времени до меня доносилось его бормотание: «Четыре порции было бы достаточно, или все же пять? Нет, пять — много… но не мало ли четыре?..»

Я ни о чем его не расспрашивал. Взорвал университет, и бог с ним! Терпеть не могу точные науки!..

Переночевав под открытым небом, к середине второго дня мы миновали Орлеан и выехали к Луаре.

Река неспешно несла свои воды, и была прекрасна, величественна и невероятно красива.

Рыбацкие лодчонки виднелись то тут, то там. Вдалеке медленно шла против течения груженая баржа, тяжелая и неторопливая.

Мэтр Жоли запутался в картах и морщил лоб, не совсем понимая, в какую сторону нам ехать дальше.

Не желая ждать, я подъехал к одной из крестьянских повозок, двигавшихся по дороге в сторону Орлеана, и спросил возницу:

— Как нам добраться до замка Монро?

Тот посмотрел на меня странно, но все же ответил:

— Господа должны ехать прямо по дороге, вниз по течению, а на третьей развилке свернуть направо в сторону леса. Там увидите!

Я поблагодарил пейзана мелкой монетой, и наш отряд направился в указанном направлении.

Не прошло и часа, как мы добрались до места.

Миновав густой лесок по едва заметной дороге, мы выехали на открытое пространство. Слева виднелась небольшая деревушка, за которой начинались поля, а вот справа на холме находилась цель нашего путешествия — замок Монро, моя собственность.

Я долгим взглядом посмотрел на замок, а потом повернулся к Жоли, нервно вытиравшему пот со лба.

— Вас все же обвели вокруг пальца, мэтр. Кажется, это место не пригодно для жизни…

Глава 8

Холм был высок, широк и почти полностью покрыт густым лесом, сквозь который, спиралью уходя вверх, вилась дорога, некогда булыжная. Сейчас же часть камней отсутствовала, а сама дорога еле угадывалась под слоем травы и листвы.

Наверху, проглядывая сквозь деревья, вырисовывались очертания замка.

Центральный донжон выглядел на удивление целым, насколько можно было его рассмотреть, но вот все четыре сторожевые башни, расположенные по периметру, были сильно повреждены, зияя дырами, сквозь которые прорастали кусты и даже небольшие деревца.

Стены так же находились в плачевном состоянии — это было заметно даже издали. Высотой метров двенадцать, они имели видимые повреждения, и лес,