Сказочные повести. Выпуск шестой - Евгений Шварц

Мальчикам так понравилось милицейское приветствие, что они тут же повторили его сами. При этом они, как в зеркало, заглянули в блестящие голенища милицейских сапог.

— Ловко! — сказал Непоседа, любуясь своим отражением.

А Мякиш, отдавая честь, так щелкнул каблуками, что его пластилиновые тапочки склеились, и он шлепнулся на землю. Но даже лежа он продолжал приветствовать постового.

Нетак же отдавал честь двумя руками.

— Не могли бы вы нам сказать, где живет Петя из третьего «Б»? — спросил Непоседа, вытягиваясь всеми пружинками, чтобы казаться повыше.

— Петя? — удивился милиционер и вскинул жезл. — Стало быть, знаете меня? А ведь и я в третьем классе когда-то учился.

— Так это вы? — не поверили мальчики. — У вас теперь новая должность?

— Эге! Да вы меня с кем-то путаете! Как фамилия вашего Пети?

— Фамилия? — повторил Непоседа. — У него их даже две, только я забыл какие… Ты не помнишь, Нетак?

— Дедушкин-Бабушкин! — выпалил Нетак.

— Не совсем точно, — заметил Мякиш. Он все еще не мог отклеить свои тапочки и, сидя, ерзал на мостовой. — Скорее, Дядин-Тетин…

— А может Маменькин-Папенькин? — улыбаясь, спросил постовой.

— Правильно! — обрадовался Непоседа. — Так и есть! Маменькин-Папенькин! Значит, вы с ним знакомы, знаете его? Вы все-все на свете знаете?

— Справляемся понемногу, должность такая! — не без гордости заявил постовой. — В моем районе еще много папенькиных да маменькиных сыночков, и все на учете.

— А где сейчас Петя? — спросил Непоседа.

— Прошу немножечко обождать, — вежливо произнес милиционер и достал из сумки толстый милицейский справочник.

У справочника был синий, как милицейская форма, переплет, а посредине переплета проходила широкая красная полоса. Вот это уже была волшебная, всевидящая книга! Жизнь района была в ней видна как на ладони. Открой нужную страницу, найди нужную строку — и любая тайна откроется перед тобой.

Справочник начинался большой картой. Если ее развернуть, можно увидеть сразу все кинотеатры и магазины, все улицы и закоулочки, все дворы и подворотни. Почти половина книги была посвящена школьникам. Этот раздел начинался длинным списком отличников учебы. Их милиция обязана была всюду приветствовать. Потом на зеленых страницах шел список юных моделистов, спортсменов и музыкантов. Им тоже милиция обязана была оказывать помощь и знаки внимания. За ними на странице, перечеркнутой красной полосой, шли имена и фамилии дворовых и уличных футболистов. Против каждой фамилии стояло число разбитых окон. Затем — список злостных нарушителей уличного движения и владельцев самокатов. И хотя этот вид транспорта не имел номеров, в книге все самокаты и даже обручи были строго пронумерованы.

Книге было известно, кто подсказывает на уроках и где прячутся дневники с плохими отметками. На самом непочетном месте находился список маменькиных и папенькиных сыночков и дочек.

Книга кончалась таблицей умножения, таблицей мер и весов и простыми считалками, вроде «экэ-бэнэ-рэ…», и другими. Короче, от этой книги не было никаких секретов, книга знала поголовно все, а стало быть, все было известно милиции.

Вот это справочник!

Непоседе так понравилась книга, что он не удержался, подпрыгнул и по ремешку от револьвера взобрался наверх, чтобы заглянуть на ее листы.

Постовой открыл нужную страницу, не забывая при этом руководить уличным движением, и сказал:

— Петю Мамина-Папина, граждане, вам лучше всего искать в кондитерском магазине № 385 нашего района. — И он жезлом указал на противоположную сторону улицы. Там видна была большая разукрашенная витрина. Закрыв книгу, он сказал: — Осторожнее на переходах!

Этого совета никто из мальчиков уже не слышал. Подняв с земли Мякиша, они летели вперед.

— Пожалуйста! — сказал им вдогонку милиционер.

Но наши герои были так благодарны постовому, что даже забыли сказать спасибо.

Глава девятая

Уличная катастрофа. Добрый дух и добрая Феня

Мякиш, как всегда, бежал последним и успевал на бегу зевать. Ну, а что случается с зеваками на улице — всем известно. Не успел Мякиш закрыть рта, как на него налетел какой-то автолихач на новеньком педальном автомобиле.

Нарушая всякие правила поведения на улице, он ехал не по тротуару, а прямо по мостовой. Счастье Мякиша, что юный шофер вовремя затормозил. Все же удар был такой сильный, что бедный Мякиш перевернулся, пролетел по воздуху до тротуара и ударился спиной о фонарный столб.

Кляк! — оглушил Мякиша удар. У-у-у! — загудел столб, и бедняга, превращенный в лепешку, прилип к столбу.

Он не видел, как исчезли его товарищи, и успев подумать лишь о том, что все пропало, что никто его теперь не найдет и не спасет. Его пластилиновое сердце заныло от жалости к самому себе, и к горлу подступил комок. Слезы ручейками потекли из его глаз и прожгли на щеках две тропинки. Добрая душа, он и не подумал о виновнике своего несчастья, а между тем ничто не ускользнуло от вездесущего милицейского глаза.

Дядя Петя-постовой, как только услышал скрип тормозов, оставил пост и немедленно подошел к месту происшествия.

— Ваши водительские права! — наклонившись, строго потребовал он у пятилетнего автолихача.

Но тот в ответ заревел, как две автомобильные сирены.

Милиционер раскрыл свой справочник, провел пальцем по странице и прочел вслух:

— «Педальный детский автомобиль типа „ЗИЛ“ под номером 63, частная машина Вовы Колескина. Проживает по Пушкинской, 4/7, кв. 8. Владелец посещает районный детсад № 107, среднюю группу».

Прочел и снова повторил:

— Ваши права! Какое имели право ездить по мостовой?

Но у автолихача в карманах не оказалось не только водительских прав, но даже носового платка, чтобы утереть слезы и нос.

— Отправляйтесь домой и заприте машину в гараж — под кровать. На вас налагается штраф: вы лишаетесь права кататься целую неделю… Исполняйте! — приказал дядя Петя-постовой и вернулся на свое место, где на асфальте, в кругу, очерченном белой краской, было написано: «ОРУД».

А Мякиш висел на столбе. Потеряв надежду на спасение, он тихо стонал и прислушивался к мерному гудению чугунного столба. Вдруг ему показалось, что внутри столба что-то заговорило. Он приложил к нему ухо и прислушался.

Столб как будто ожил. Он напряженно работал, пропуская через себя тысячи всевозможных звуков. В нем, совсем как заводные, шумели трамваи и троллейбусы, то и дело раздавались телефонные звонки и перекликались чьи-то голоса. Разговаривали папы с мамами, начальники с подчиненными, взрослые и дети. Столб говорил то басом, то пищал голосом какой-нибудь Наташи:

— Сегодня в кино не пойду. Я очень занята у нас кошка родила сразу шесть котят, и все рыжие! — говорила она.

— Пошли на футбол! — приглашал какой-то Вова какого-то Толю.

— Не могу, у меня переэкзаменовка, — слышалось в столбе. Это отвечал Вова с другого конца города. — Мама не пускает, говорит, когда у меня будет переэкзаменовка по футболу, тогда буду ходить, А у меня, понимаешь, по арифметике…

То и дело шелестели телеграммы: ш-ш-ш-шу, ш-шшу… Они без конца целовались, поздравляли, требовали то груш, то фанеры… И вдруг в неразберихе голосов Мякиш ясно расслышал голос Непоседы.

— Нетак, Нетак! — кричал тот в телефонную трубку. — Я всюду обыскал Мякиша нет.

— И я не нашел, — ворчал Нетак.

— Встретимся у магазина и будем ждать! — сказал Непоседа. — Он туда обязательно придет!

Разговор прекратился, и на миг в душе Мякиша за жглась искорка надежды: «Они меня ищут, они меня ждут… верные мои товарищи». Но искорка тут же погасла, когда он снова почувствовал на спине холод чугунного столба. «Нет, самому не оторваться, не дотянуться до земли…»

Казалось, спасти его могло только чудо. И чудо явилось в образе обыкновенного уличного рассеянного воробья. Озорной воробьишка, чирикая, вертелся вокруг столба до тех пор, пока не ткнулся головой прямо в Мякиша и не сшиб его на землю.

— Чуть-чуть не влип! — прочирикал воробей и полетел в небо, как зафутболенный мячик.

Мякиш пытался подняться на ноги, но плоское расплющенное туловище сгибалось, и он все время опускался на четвереньки.

Ах, как нужен был сейчас пластилиновому малышу Петя! Мякиш простил бы ему недолепленное ухо, и короткую ногу, только бы тот вернул ему прежнюю форму. «Нет, уж, видно, не суждено мне встретиться с друзьями! Сровняют меня с землей тяжелые каблуки, и не станет больше на свете Мякиша…»

Он вертел головой и с опаской поглядывал на тяжелые подошвы, проносившиеся над ним.

Неожиданно в нос Мякишу ударил ароматный и сладкий дух. Повернув нос по ветру, он уловил тонкие запахи ванили, корицы, меда и сдобного теста. Все эти ароматы неслись оттуда, где находился кондитерский магазин. У Мякиша сразу бодро застучало сердце и приятно закружилась голова. «Должно быть, это пахнет добрый дух из волшебных сказок. Он мог бы легко меня исцелить — ведь он добрый!..» И, напрягая последние силы, Мякиш ухватился за каблук проходящего мимо сапога. Сапог как раз держал путь в сторону кондитерского магазина.