Разведывательно-диверсионная группа. Кэт - Андрей Негривода

– Зови, – прошептал Андрей.

Но она его услышала и кивнула головой:

– Ма... Кхм-м... Мальчики... – позвала она срывающимся от страха голосом. – Мальчики! Идите сюда!

– Что? – раздалось из комнаты.

– Идите сюда!

– Да ты не просто блядь – ты извращенка! На столе захотела, да? Ладно!!! Я тебе сейчас гланды через жопу вырву! Идем, брат, эта сука на столе ебстись хочет!

– Иди, Шалва, начинай... Я чуть позже помогу тебе, ха-ха-ха!

– Ну! Где ты спряталась, сука? Смотри, какой красавец к тебе пришел!

Попадая из света в темноту и наоборот, человек три-четыре секунды ничего не видит. Вот точно так же и Шалва был ослеплен темнотой кухни, а потому, недолго думая, нащупал выключатель, и на стене зажглось небольшое бра. Зажав в кулаке довольно внушительный напрягшийся «агрегат», он тупо уставился на Андрея... «Агрегат» стал стремительно терять свою внушительность и резко «пошел вниз», синхронно с отвисающей челюстью.

– Я здесь, – тихо проговорил Филин и метнул огромный нож.

О том, как Андрей метает ножи, да и все остальное острое, Шалва знал не понаслышке, потому сам же его и вынудил своими насмешками и издевками показать свое умение. Как и любой другой «гордый сын гор», Шалва был хвастлив до неприличия, а особенно в том, что он хоть немного умел. А нож метать он умел немного, через пень-колоду. Вот и вывел Андрея один раз на спор, а потом резко зауважал, когда вилка и два ножа с глухим стуком воткнулись в центр мишени – пикового туза, приклеенного к фанерному листу...

Шалва упал на четвереньки, а нож глубоко вошел в дверной косяк над его головой. Нет, убивать его Филин не собирался и ожидал именно эту реакцию, потому и бросал нож в район пупка. И если бы Шалва не среагировал... То что же... Его оправдал бы любой суд – двое крепких мужчин, извращенная форма, состояние аффекта... В этот момент мозг Филина включился и заработал, как робот, боевая машина – расчетливо, холодно и отстраненно, – в его доме были враги...

– Зови брата! – сказал он вполголоса и взял со стола второй нож.

– Нэ-э... – Шалва замотал головой, аки оглушенный кувалдой бык.

Да он и в самом деле был оглушен. Страхом.

– Зови, гнида горбоносая! – произнес страшным шепотом Андрей.

– Исай, Исай, ты где?! Иди сюда!

– Вот сука! Одного ей мало... Иду!

Звуки включенного телевизора сыграли с Исаем дурную шутку – он попросту не слышал того, что все это время происходило в кухне. Потому ввалился в нее, ничего не подозревая.

Первое, что он увидел, – голую волосатую задницу своего брата, стоящего на полу в позе «Оленя, пьющего воду из ручья».

– Не понял, э! Кто тут кого раком ставит?!

– Я, – сказал без эмоций Андрей и метнул второй нож.

И все повторилось. Исай бросился на четвереньки, а нож с глухим стуком и резким дребезжанием вошел в дерево косяка в сантиметре от своего брата-близнеца...

– Развлекаетесь? Ну-ну... Рожи в пол, и руки за спину! Быстро!!! – Это был не крик. Не крик человека... Это был рев раненого ягуара.

Так быстро братья никогда в жизни, наверное, не выполняли приказаний.

– Значит, групповушку любите, дети гор? – Филин говорил медленно и вполголоса, отчего производил еще более жуткое впечатление. – Козоебы... Да так, чтоб во все дыры? Молодцы, молодцы... Ну, вот сейчас и попробуем.

– Нэ-э...

– Молчать, падаль!.. Вот сейчас мы тебя, дорогой, целкости и лишим... Только пялить тебя будет твой брат – я такой секс не люблю...

– Так не говори, да! – поднял голову Шалва.

– Рыло в землю!!! – рыкнул Филин и метнул в дверь третий нож.

– Ну, что, Изя? Давай, погладь братца по его «волшебному очку».

– Нэ буду!!!

– Ты, ишак вонючий, даже не представляешь, как ты ошибаешься!.. Мне сейчас ничего не стоит вызвать сюда полицию по поводу извращенного группового изнасилования моей жены, а ее вот, – Андрей ткнул ножом в сторону жены, – отправить на медкомиссию... А петушиная статья – она во всем мире петушиная... И харить вас там, козлов горных, будут все кому не лень... Или замочу вас обоих сейчас, будучи в состоянии аффекта по тому же поводу...

Исай безумными от страха глазами смотрел на Филина.

– Ты че, пидор, не видишь, что я невменяемый!!! Рыло в землю!!! – И опять в квартире Филина рычал ягуар.

И еще один нож на половину лезвия вошел в дерево двери.

– Давай, козоеб, погладь братика по попке – пусть ему приятно станет.

– Нэ делай так, да! Нэ нада! Как брата прошу!

– Я тебе не брат, падла!!! Твой брат рядом с тобой стоит раком и ждет, когда ты его оттрахаешь в жопу, как мою жену!.. А потом он тебя!.. И если трепать языками не будете, то никто и не узнает... А вам, глядишь, и понравится – будете потом друг друга по-семейному, по-братски... Начинай, пидор, не дразни судьбу!!!

И Исай стал дрожащей рукой гладить по напрягшемуся заду своего брата.

Филин сидел и смотрел, сузив глаза, на эту омерзительную картину, а за холодильником сидела на полу совершенно голая Анна и глазами, полными ужаса, смотрела то на него, то на Исая. Она видела сбоку что-то, чего не мог наблюдать Андрей.

– Ну-ка, Изя, приподнимись-ка!

Исай оторвал руку от пола, оставаясь на коленях, и очень медленно разогнулся.

– Посмотри-ка, Шалва!!! Да он тебя хочет больше, чем бабу!.. Он тебя, наверное, уже давно хотел, только не признавался!.. Вот такие вы все, козоебы, козлоебы – родному брату засадить готов, чтобы свою вонючую шкурку спасти...

Шалва с ненавистью уставился на огромный вздыбившийся «агрегат» своего брата, нервно подрагивавший у самого его лица. «Прибор», надо сказать, был выдающихся размеров. А Исай плакал.

– Ну, вот! – продолжил экзекуцию Филин. – Все готовы... Давай, Изя, заходи к нему сзади... Сейчас натрахаешься! А ты, халва, давай «булки» свои разведи ручками пошире, а то братишка смазочку забыл, а на сухую у тебя жопа треснет! Давай!!! А потом ты его...

– Нэ-э-эт! – прокричал Шалва, как загнанный зверь.

И...

Под ним стало расплываться вонючее желтое пятно...

– Вот видишь, Аннушка, женушка моя родная, под какую мразь ты ложилась и кого ты, дорогуша, считала, наверное, настоящими мусчинками?.. Один готов родного брата опустить от страха, второй, от того же страха, обоссался!.. Размер фуя, солнышко мое дорогое, – это еще не размер мужественности! Запомни это на всю жизни – авось пригодится...

Анна, сидя на полу кухни, рыдала взахлеб.

– Так, братья кролики-педики, пять секунд вам исчезнуть из моего дома... Я уже не могу больше сдерживать свои желания! А они у меня есть!!! – Андрей облизал языком лезвие огромного, устрашающих размеров, поварского ножа. – Не успеете – я не виноват... Время пошло!!!

Через шесть секунд за окном квакнула сигнализацией машина, взревел двигатель и раздался резкий свист резины по асфальту – Шалва стартанул не хуже Михаэля Шумахера.

– ...И что мне с тобой сейчас сделать? Сама скажи! Жена...

– Прости меня, пожалуйста!..

– Ну уж не-ет!.. Я все же себя еще уважаю! И мне надоело быть клоуном в городе! Я долго терпел и не желал верить! Хотя и знал... Прощения не будет – это конец!.. Я спрашиваю, что мне с тобой сейчас сделать! Просто морду набить, изуродовать, как бог черепаху, или покалечить на всю оставшуюся жизнь? Что?!

– Не надо!!! Пожалуйста... У нас же дочка!

– И скажи спасибо, что она есть!.. Прибери весь этот бардак! И быстро – я спать хочу!.. И за ебарями своими подотри!..

Анна попыталась было завернуться в халатик, но:

– Э нет, родная! Так не получится! Раз уж ты двоих чужих мужиков не стеснялась, то уж меня, родного мужа, тоже не надо! Так все уберешь!..

Это было жестоко. Человек, каким бы сильным он ни был, без одежды при свете чувствует себя абсолютно незащищенным и униженным под чужими взглядами. Если он, конечно же, не нудист или эксгибиционист. Этот психологический пресс бывает иногда потяжелее пресса физического, ибо уничтожается человеческое «я».

И плачущей Анне ничего не оставалось, как начать наводить в доме порядок голяком...

– А теперь пошла вон! – сказал Андрей, дождавшись окончания уборки.

– Что?

– Я сказал тебе: вон отсюда!

– Куда же я пойду? Два часа ночи!

– Мне все равно! Хоть к братьям, хоть к подружкам, а можешь к Лене или родителям.

– Хорошо... – и направилась было в спальню.

Но Андрей ее остановил:

– Сейчас! Прямо так, голой! Вон!

– Андрюшенька, пожалуйста! – Она опять разрыдалась. – Не надо так! Пожалуйста! Не позорь меня! До родителей пять километров идти...

– Ты, сука драная, сама себя опозорила, дальше некуда, когда с половиной Афулы перетрахалась! А далеко, так для тебя это не беда – остановишь любую машину, подмахнешь, отсосешь – через пять минут будешь на месте!.. Ключи оставь! Завтра придешь за своими тряпками...