Четверть века в Большом (Жизнь, Творчество, Размышления) - И Петров

Еще один очень симпатичный баритон - Евгений Семенович Белов. Его красивый по тембру голос отличался мягкой лиричностью. Театральными удачами певца явились Онегин, Елецкий, Жермон, Сильвио в "Паяцах".

Среди лирических баритонов выделялся Павел Герасимович Лисициан. Он поступил в Большой театр немного раньше меня, но как-то сразу вошел в репертуар. И это естественно - уж очень красивым голосом он обладал: ровным, мягким, свободным, легко звучащим. Для него не было никаких затруднений ни в верхнем, ни в нижнем регистре, все ему удавалось легко, и все звучало насыщенно, завораживало множеством красивейших обертонов. Мы всегда испытывали большое удовольствие, когда он пел в спектаклях, исполняя роли Онегина, Роберта, Елецкого, Жермона. Партия Жермона была у него одной из лучших, потому что он демонстрировал свое беспредельное дыхание, кантилену, и можно было действительно им заслушаться. И еще он был замечательным Эскамильо.

Но однажды Лисициан нас удивил. Он вдруг взялся за партию Амонасро в "Аиде". А ведь это сугубо драматическая партия, и мы даже не поверили, что она у него получится. Но что значит работа и серьезное отношение к делу! Павел Герасимович овладел этой ролью и сделал ее очень весомой, выразительной. Она у него звучала и убеждала, несмотря на лирический голос. И актерски эта роль была сделана им очень ярко. Он нашел характерный грим и костюм, которые искал долго, сомневаясь, пробуя разные варианты. Он советовался со всеми нами и подошел к поставленной перед собой задаче очень творчески.

С Павлом Герасимовичем нас связывает большая дружба, которая длится с момента моего поступления в Большой театр. По его совету я построил дом в Манихино, в дачном кооперативе Большого театра, и поселился в двух минутах ходьбы от него. Мы продолжали общаться не только в театре, но и на даче, и это приносило обоим большое удовлетворение. Мы вместе ездили в гастрольные турне и в Прагу, и в Югославию.

Однажды на спектакле у нас произошел такой смешной случай. Шел "Фауст". Серов пел заглавную роль, а Лисициан - Валентина. И вот в сцене поединка перед домом Маргариты, когда Валентин начал свою дуэль с Фаустом, у того вдруг сломалась шпага. В руке у него остался один эфес. "Что мне делать?" - шепчет он мне. Я отдал ему свою шпагу. Он схватил ее, сильно махнул, но и она сломалась. Один эфес и от моей шпаги остался! Но ведь Фауст должен убить Валентина! Что делать? Тогда я подобрал клинок, который валялся на полу, подкрался сзади на цыпочках к Валентину и в тот момент, когда это полагалось сделать Фаусту, нанес ему удар в спину. Валентин упал.

Когда кончился акт и закрылся занавес, мы все весело рассмеялись, и наше нервное напряжение улетучилось.

Борис Григорьевич Шапенко, лирико-драматический баритон, пришел к нам из Музыкального театра им. К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко. Он обладал хорошей внешностью, музыкальностью, артистичностью, а его голос особенно ярко звучал в верхнем регистре. В основном он пел лирические партии, но выступал и в ролях Грязного, Родриго в "Доне Карлосе", Трубецкого в "Декабристах" и т.д.

Моим партнером по многим операм был и Павел Васильевич Воловов, наделенный крепким лирико-драматическим баритоном. Он был и очень хорошим артистом, владел выразительной фразировкой, а его голос отличался приятным тембром. Среди его ролей - Мазепа, Роберт, Калиник в "Майской ночи".

Среди теноров мне хочется выделить Владимира Викторовича Ивановского - моего товарища еще с училища имени А.К.Глазунова. Володя обладал драматическим тенором с лирическим оттенком. Вначале он работал в Кировском театре. Однажды я поехал на гастроли в Ленинград, пел там в "Мазепе", и мы оказались партнерами. Я исполнял партию Кочубея, а он Андрея. После спектакля мы разговорились. Володя сказал, что ему хорошо работается, но его уже пригласили в Большой театр: Ханаеву стало трудно по возрасту петь Германа, и театр искал замену.

Среднего роста, худощавый, Ивановский хорошо смотрелся в ролях Германа, Хозе, Канио, Пинкертона в "Чио-Чио-сан", Флорестана в "Фиделио", Ионтека в "Гальке". Он завоевал положение ведущего тенора Большого театра.

В спектаклях каждого театра важную роль играют не только певцы, исполняющие первые партии, но и артисты, выступающие в эпизодических ролях, дополняющих произведение необходимыми выразительными деталями. Они помогают глубже раскрыть настроение данного момента - порой за счет привнесения контрастной краски. Например, в "Мазепе". Народ замер в ожидании прихода несчастных Кочубея и Искры, обреченных на казнь. И вдруг, откуда ни возьмись, пьяный казак, во все горло распевающий веселые куплеты. Это та краска, которая еще больше подчеркивает всю трагедию происходящего. Артист, играющий казака, должен здорово провести эту сцену.

В Большом театре была целая группа певцов "второго плана". Они замечательно выполняли свою миссию. Так, Александр Николаевич Перегудов был запоминающийся Искра, Подьячий и даже получил за эту роль Государственную премию СССР.

Сергей Николаевич Колтыпин мог петь и Фарлафа, и Вагнера в "Фаусте", Скулу в "Князе Игоре". Федор Маркелович Годовкин пел Пьяного казака, Ерошку в "Князе Игоре". Множество вторых партий исполнял и Владимир Александрович Малышев. Он пел Сурина, Скомороха и создал прелестный образ Бартоло. Виктор Васильевич Горбунов, обладавший зычным голосом, был прекрасный Митюха, Пристав. Андрей Алексеевич Соколов - яркий Бомелий, Шуйский, Лыков.

Настоящим, мощным голосом обладал и Михаил Васильевич Сказин, и иногда его спрашивали:

- Миша, почему ты не поешь первые партии?

- Да я и так доволен,- отвечал он.- Чувствую, что с первыми мне было бы трудно справиться.

В роли Трике мне запомнился Вениамин Семенович Шевцов, а Даниэль Александрович Бедросьян был хороший Зарецкий.

Можно перечислять еще много имен: Юрий Михайлович Филин, Иван Иванович Маньшавин, Георгий Дмитриевич Шульпин, Леонид Сергеевич Маслов, Иван Михайлович Ионов, Иван Данилович Хапов, Иван Михайлович Скобцов. Все они по крупице привносили свой талант в спектакли Большого театра, украшая их, способствуя их блеску и совершенству.

Теперь перейду к рассказу о певицах, лирических и драматических сопрано.

Одной из моих постоянных партнерш была Елена Ивановна Шумилова. Ее трепетный голос, окрашенный как бы серебряным призвуком, придававшим ему необыкновенное очарование, помогал ей создавать трогательные образы Татьяны, Микаэлы, Гальки, Маженки.

Прелестный голос - красивый по тембру, ровный, мягкий и в то же время звонкий - был и у Татьяны Емельяновны Талахадзе, которую я помню еще со времени Всесоюзного конкурса вокалистов, состоявшегося до войны. Она тоже хорошо пела Татьяну, Тамару, Микаэлу, Чио-Чио-сан и многие другие партии.

К тому же поколению певиц относятся и замечательные артистки Софья Григорьевна Панова и Наталья Самойловна Чубенко - драматические сопрано. Стройная, статная, Панова обладала крепким голосом. Она пела Ярославну, Шелогу, Лизу, Тоску, Гориславу, Оксану. Пела с огромным темпераментом, и так мощно звучал ее голос, что, когда вместе с ней какую-то партию исполняла певица меццо-сопрано, трудно было различить их по характеру голоса.

У Натальи Самойловны был более мягкий, драматический и вместе с тем богатый различными оттенками голос. Она прекрасно пела Лизу, Машу в "Дубровском", Гориславу, Наташу в "Русалке", Гальку, даже исполняла меццо-сопрановую партию Марины Мнишек в "Борисе Годунове" и легко справлялась с ней. Вообще это была очень талантливая артистка, эффектно выглядевшая на сцене.

Моей хорошей партнершей была Вера Михайловна Фирсова. Она привлекала мощным звонким голосом, но, главное, блестящей техникой. Поэтому для нее как будто не существовало трудностей в тех сложных ролях, которые она исполняла,- Антониды, Лакме, Розины, Виолетты. Помню наше совместное выступление в "Сказке о царе Салтане" - какой она была незабываемой Царевной Лебедь! Или прелестной Людмилой в "Руслане и Людмиле".

Много теплых слов мне хочется сказать об Ирине Ивановне Масленниковой, наделенной небольшим, но очень теплым и красивым голосом. Она и сама была изящной, интересной женщиной, очаровательной актрисой. Это сочетание голоса, внешности и необыкновенной музыкальности, артистизма помогало ей создавать образы героинь, которые покоряли слушателей. Она была изумительной Снегурочкой, прелестной Розиной. В ее активе партии Антониды, Людмилы, Джульетты.

Небольшого роста, подвижная, привлекательная, всегда смеющаяся или улыбающаяся - такой мне запомнилась Мария Николаевна Звездина - Розина, Джильда, Лакме, Церлина, Снегурочка. Все эти роли были большой удачей артистки.

На протяжении многих лет работала в Большом театре Нина Ивановна Гусельникова, наделенная мягким лирико-колоратурным сопрано. Мы часто выступали с ней в одних и тех же операх, где она исполняла роли Антониды, Людмилы, Джильды и была очень приятной партнершей.