Хобби гадкого утенка - Дарья Донцова

В ярости она пнула скаты «Форда» в последний раз, вскочила в побитый автомобильчик и была такова.

– Уезжайте отсюда скорей, – велел инспектор, – небось у телки муж крутой. Сейчас вернется с супружником! Мне трупы на вверенном участке не нужны!

– Это моя невестка, – пояснила я, разглядывая изуродованный «Форд».

– Кто? – удивился парень.

– Жена сына.

– Да уж, – вздохнул постовой, – сочувствую! Такое дома иметь!

– Много ты понимаешь, – обозлилась я, – какое право имеешь судить Зайку!

Мигом вспомнились все неприятности сегодняшнего дня. Глаза наполнились слезами. Ощущая полнейшее бессилие, я со всего размаху пнула бело-синий «жигуленок», на который опирался патрульный. Честно говоря, я хотела, как Ольга, попасть по колесу, но носок ноги, обутый в качественный сапог испанского производства, угодил прямиком в дверцу. Послышался такой звук, который раздается, когда вы протыкаете ножом консервную банку. Мы с парнем уставились на вмятину.

– Так, – протянул инспектор, – и как теперь с вами поступить прикажете?

Естественно, заводить протокол я не захотела и принялась облегчать кошелек. Фортуна окончательно повернулась ко мне задом. Проклятие Каюрова работало на все сто процентов.

Глава 16

На следующее утро я, побоявшись гнева Ольги, не спускалась к завтраку до тех пор, пока не услышала шум мотора. Выглянув в окно, я увидела, как от входа отъезжает джип, очевидно, купленный Аркашкой, и «Фольксваген» с покореженным багажником. Зайка спешила в сервис.

Перекрестившись, я сползла вниз и обнаружила за столом озабоченного Севку и хмурого Тузика.

– Случилось что? – осторожно поинтересовалась я у гостей.

Лазарев нервно ответил:

– Да.

– Что еще? – испугалась я, ожидавшая теперь только самых плохих новостей. – Что ужасное произошло?

– У меня начинается насморк, – горестно вздохнул Тузик.

Железная рука, сжимавшая мое сердце, внезапно ослабла.

– Господи, какая ерунда, капни називин.

Севка и Тузик уставились на меня в упор несчастными глазами, потом хором спросили:

– Ты не понимаешь размеров ужаса?

– Нет, – совершенно искренне ответила я, – насморк – это же не смертельно! Ведь не рак!

Нос всплеснул руками.

– По мне, так лучше рак!

– Тьфу на тебя, – испугалась я, – нашел, чем шутить.

– Завтра в 10 утра у нас дегустация запахов, – пояснил Севка, – собираемся совместную продукцию с фабрикой «Новая Заря» производить. Поняла теперь?

Я кивнула.

– Прямо сейчас едем в больницу, – засуетился Севка, – у Нюши подруга есть, обещала какие-то промывания сделать! Отвези нас!

– У «Форда» капот разбит.

– Ехать может?

– Да.

– Тогда плевать на внешний вид, – решительно заявил Севка, – пошли скорей, дорога каждая минута.

Не дав мне даже причесаться, гости вытолкали меня во двор и усадили за руль.

Больница, где принимала Нюшина подруга, оказалась на Покровке. Проехав по Садовому кольцу, я повернула направо и метров через сто увидела вывеску «Клиника Костоломова». Однако подходящая фамилия для врача! Хотя, насколько я помню, в Боткинской больнице когда-то работал доктор с замечательной фамилией Труп.

Севка и Нос нырнули в клинику, потом Лазарев вернулся и велел:

– Придется подождать, дело долгое.

Я посмотрела по сторонам, заметила чуть вдалеке лоток с книгами и пошла полюбоваться на новинки. Обожаю детективы, читаю их пачками и, что отрадно, «проглотив» книгу, примерно через полгода прочно забываю, о чем она, и могу вновь предаться увлекательному чтению.

Перелистав яркие издания, я купила пару томиков, потом зашла в супермаркет, съела слоеный пирожок с мясом и вновь вышла на улицу. Начинался дождь. Делать было решительно нечего. И тут мой взор упал на вывеску конторы, возле которой стоял «Форд»: «Торговое представительство компании «Филипс».

Сонное настроение, как рукой сняло. Быстро юркнув в машину, я порылась в сумочке и вытащила записочку, написанную рукой директрисы детского дома № 297 – «Кабанова Наталья Павловна». Нет, все-таки зря Зайка обзывает меня бомжихой за то, что я ношу со всеми туалетами одну и ту же сумочку!

Придав лицу озабоченное выражение деловой женщины, я толкнула тяжелую дверь и оказалась перед охранником.

– Вам кого? – осведомился парень.

– Кабанову Наталью Павловну.

Секьюрити изучил длинный список сотрудников и ответил:

– Тут нет такой.

– Как же? – изумилась я. – Не может быть! Наверное, просто не напечатали.

Молодой человек взял телефонную трубку, коротко переговорил и сказал:

– Ждите, сейчас придут.

Вскоре раздался дробный стук каблучков и появилась женщина лет тридцати в отлично сшитом, явно дорогом костюме. При виде меня она надела на лицо заученную улыбку и спросила:

– Чем могу помочь?

– Разрешите представиться, – улыбнулась я в ответ, – директор детского дома № 297. Зовут меня Анна Валентиновна.

– Очень приятно, Алена. Так в чем проблема?

– Одна из ваших сотрудниц, Кабанова, предложила нашему учреждению купить партию из десяти телевизоров со скидкой, – вдохновенно врала я. – Мы сделали предоплату, но прошло уже несколько месяцев, а от Кабановой ни слуху ни духу…

Алена нахмурилась.

– И когда вы видели в последний раз Наталью Павловну?

– Летом, – быстро ответила я, – вроде в августе.

– Этого не может быть, – решительно отрезала Алена.

– Почему? – удивилась я.

– В марте этого года Наташа погибла в автомобильной катастрофе, – сообщила женщина.

– Как?!

– Увы, – ответила Алена, – подробностей не знаю, но то, что дело произошло в марте, в самом конце, где-то в двадцатых числах, помню отлично. Еще ее мать приходила, плакала очень… Жуткая история. И потом, Наташа не имела никакого отношения к продажам, служила простой переводчицей. Скорей всего, вы что-то напутали.

– Нет, я помню абсолютно точно, Кабанова Наталья Павловна. У вас есть благотворительный фонд?

Алена пожала плечами.

– Ничего не понимаю. Мы торговое представительство.

– А мать ее москвичка?

– Наверное, да. Во всяком случае, Наташа жила здесь, причем рядом, в переулке возле метро «Красные Ворота», по-моему, он называется Большой Козловский. Она и на работу сюда так хотела устроиться, потому что терпеть не могла метро, прямо задыхалась в подземке… – неожиданно разоткровенничалась Алена.

– Не подскажете ее адрес?

Алена взяла телефон и спросила:

– Верочка, у тебя в компьютере сохранился адрес Кабановой?

Шариковая ручка запорхала по бумаге, Алена протянула листочек и только потом сообразила.

– А зачем вам?

– Для отчета, – выпалила я и вырвала из наманикюренных пальчиков записочку.

Ни Севки, ни Тузика не было видно. Поколебавшись немного, я прикрепила на ветровом стекле, под «дворниками», сообщение «Скоро буду, подождите чуть-чуть» и бодрым шагом пошла в сторону станции «Красные Ворота».

Нужная квартира находилась на первом этаже. Я поискала звонок и, не найдя его, поколотила в дверь ногой. Дверь почти беззвучно распахнулась, и появилась худенькая-худенькая девочка, почти бестелесное существо. Ей-богу, наш мопс Хуч весит скорей всего больше этого ребенка.

– Вам кого? – поинтересовалась она странным, дребезжащим голоском.

– Кабанова Наталья Павловна здесь проживает?

– Нет, – напряженно ответил ребенок, – моя дочь умерла весной этого года. Кто вы? И зачем вам Туся?

Тут только я поняла, что вижу перед собой не тщедушного подростка, а пожилую высохшую женщину, одетую отчего-то в джинсы и клетчатую мальчиковую рубашечку.

– Зачем вам Наташа? – настаивала мать.

– Она ведь в представительстве «Филипс» работала? Тут, рядом, на Покровке…

– Да, – осторожно подтвердила женщина.

– Простите, как вас зовут?

– Раиса Андреевна.

– Уважаемая Раиса Андреевна, мы выписали вам, как матери погибшей сотрудницы, небольшую материальную помощь, 200 долларов, – сообщила я, – может быть, разрешите пройти в комнату, чтобы передать деньги?

– Идите, – довольно равнодушно бросила тетка, – вот сюда, в большую.

Сев на весьма потертый стул, я вынула из сумочки две зелененькие бумажки, положила их на стол, подняла голову и невольно ахнула.

Прямо перед моими глазами стояли полки, плотно забитые книгами. На одной, прислоненная к томам Вальтера Скотта, таким толстеньким, в розовых переплетах, стояла в траурной черной ленте фотография… Лены Артюхиной.

– Кто это? – весьма бесцеремонно спросила я, указывая на снимок.

– Вы не узнали Наташу? – удивилась Раиса Андреевна. – Как же так, а говорите, что с работы пришли…

Лихорадочно пытаясь справиться с расползающимися мыслями, я пробормотала:

– Мы были незнакомы, я пришла в «Филипс» всего неделю назад. А когда погибла ваша дочь? Летом, да? В августе?

– Нет, – тяжело вздохнула Раиса Андреевна, – в марте, двадцать девятого числа. Даже и не знаю, как я пережила этот день. Господи, а все деньги проклятые, из-за них и погибла.